Грустная дама червей

— Нет, — пожала она плечами.

Странно. Где она могла видеть это довольно правильное, смугловатое лицо с едва заметным светлым шрамом над верхней губой?

Мужчина оперся о стол ладонью, приблизился к Карине почти вплотную, дыша перегаром. Она мельком глянула на широкую, волосатую кисть, лежащую на белоснежной скатерти: между большим и указательным пальцем виднелась полустертая татуировка — маленькая, зеленоватая ящерка с короной на голове и с загибающимся полукругом хвостиком.

И тут Карину кольнуло: Сочи, теплое, ласковое, утреннее море. Покачивающийся на волнах буек. Она держится за него с одной стороны, а с другой на его красном боку лежит эта самая, поросшая курчавыми волосами кисть. Зеленоватая вода плещется вокруг ящерки, мужчина смеется, блестят белоснежные зубы на смуглом, загорелом лице.

Это был питерский предприниматель, с которым первую неделю своего отдыха в пансионате Карина свела тесное знакомство — он так же, как и она, приходил на пляж с рассветом и заплывал глубоко в море.

Татуированный заметил, что Карина узнала его, и довольно ухмыльнулся:

— Ну что, вот и свиделись! Не ожидала? С-су-ка! — Он с шумом втянул носом воздух, хотел придвинуть свой стул ближе к Карининому, но потерял равновесие и едва не опрокинулся. — Черт! — Лицо его блестело от пота, взгляд был шальным и затуманенным.

Карина поняла, что он мертвецки пьян. На всякий случай она поднялась из-за стола.

— С-стой, дрянь. Д-динамистка хренова! — Мужик несильно стукнул кулаком по скатерти. — Скажи, чем я тебе тогда не угодил, ну чем?

Карина не могла поверить своим глазам: за все время их знакомства питерец вел себя исключительно сдержанно и миролюбиво. Да и было-то у них свидания четыре, не больше, после чего они благополучно расстались безо всяких сцен и взаимных упреков.

И вот теперь он сидел перед ней, вернее, полулежал на столе, озверевший от водки, агрессивный, опасный.

— Сейчас же убирайтесь откуда пришли, — холодно произнесла она, стараясь оставаться совершенно спокойной. — Я понятия не имею, кто вы такой.

— Врешь! Имеешь! — рявкнул мужик. — Вон как побледнела, когда увидела это, — ткнул он пальцем в татуировку. — Отчего вы, бабы, такие стервы?

Карина молчала. Она ждала, что с минуты на минуту в зале появится Олег.

— Хахаля своего ждешь! — проницательно заметил татуированный. — А чем он лучше меня? Я мужчина в соку, а он хлипкий какой-то. Му-зы-кан-тиш-ка… — Он произнес последнее слово по складам, вложив в него все возможное презрение.

В это время в дверях показался Олег.

Мужик перехватил Каринин взгляд, заметил его и встал так поспешно, насколько позволяло ему расслабленное состояние.

Карина, несмотря на владевшее ею волнение, улыбнулась. Разумеется, Олег не производил впечатление хлипкого. Напротив, в нем, несмотря на сухощавость, чувствовалась сила, весьма опасная для соперника.

Петербуржец нетвердой походкой вернулся к своим приятелям.

Олег подошел к столику, аккуратно пристроил на свободном стуле наканифоленный смычок:

— Порядок. Скоро можно будет продолжить. — Он глянул на Карину с удивлением: — Ты чего такай?

— Какая?

— Странная. Будто испугалась чего-то.

— Да нет, тебе показалось. — Она постаралась улыбнуться. Ей не хотелось посвящать Олега в подробности своего южного скоротечного романа.

Татуированный сидел за своим столом и наполнял очередную стопку, кажется позабыв о Карине. Она почувствовала, как ее напряжение исчезает.

— Все хорошо. — Она ласково погладила Олега по руке. — Просто наблюдала за залом. Интересно. Давно не бывала в таких местах.

— Если хочешь, можем как-нибудь сходить. — серьезно сказал Олег.

Карине внезапно пришла в голову мысль о том, что они ведь никогда никуда не ходили вдвоем: репетиции да постель — вот все, что сможет она вспомнить, когда придет пора расстаться.

Единственно романтическим эпизодом их любви украдкой можно было бы считать поездку в Суздаль, но и ту безнадежно испортила встреча с Русудан.

— Нет, — тихо проговорила Карина. — В ночной клуб я не хочу. Но куда-нибудь сходила бы с удовольствием.

— Куда, например?

— Не знаю. Может быть, в театр, на хорошую постановку. Или на концерт, только не капеллы, а чей-нибудь другой.

Олег понимающе кивнул:

— Ладно. Я подумаю об этом. А сейчас пошли — перерыв кончился.

Во втором отделении они играли скрипичные переложения популярной оперной и балетной музыки. Зал оживился, кое-кто пробовал даже хлопать в такт узнаваемым мелодиям.

Между произведениями несколько человек поднялись на эстраду и оставили на рояле различные купюры. Одна из них оказалась стодолларовой.

Потом пошли заказы: «Танец маленьких лебедей», «Семь сорок», «Утомленное солнце» и прочие шлягеры. Олег играл по слуху абсолютно все, что только ни просили, и Карине пришлось изрядно попотеть, на ходу подбирая аккомпанемент к его импровизациям.

Столь совершенное знание Олегом популярного репертуара ее удивило.

В одной из пауз она вполголоса спросила его:

— Откуда такие способности? Ты же никогда не играл в ресторанах.

— Ну да, не играл! — Олег хмыкнул. — Еще как играл. Только это давно было.

— Но ты же говорил…

— Я говорил, что не хочу выступать в кабаках, — он хитро прищурился, — и именно потому говорил, что хорошо знаю, что это такое. Когда-то, на первых курсах консерватории, мне пришлось заниматься этим по полной программе — с деньгами было хреново. Инка как раз с мужем разошлась, нигде не работала, родители ей помогали и присылать, мне много не могли. А стипендии, сама знаешь, насколько хватает. Вот мы с приятелями и халтурили где придется. Так что у меня в таких делах большой опыт.

Он весело улыбнулся Карине и заиграл «Полет шмеля».

Она подумала, что, в сущности, многого о нем так и не узнала. Несмотря на их периодически случающиеся ночные откровения, на то, что иногда Олег кажется ей настолько близким, словно он — часть ее самой, есть минуты, когда Карина понимает: он все равно остался для нее загадкой, книгой, которая никогда не будет прочитана до конца.

38