Грузинские народные сказки. Сто сказок.
Шрифт:
Запомнил все Амиран, вышел к войскам, перебил всех, кто еще после Усиби и Бадри в живых остался, подошел к Кеклуц-царю. Дунул на него Кеклуц-царь, упал Амиран на одно колено. Замахнулся Амиран своим кинжалом и перерезал золотую цепь на шее Кеклуца. Потянул жернов голову Кеклуца вперед, обнажилась у него шея, вскочил Амиран, взмахнул кинжалом и отрубил Кеклуцу голову.
Вошел Амиран в башню к Кету и стал горевать, что Усиби и Бадри погибли.
– Не вернусь я домой без них. Что я скажу старикам родителям, когда ни одного сына не приведу?
Спросила Кету:
– Узнаешь ли ты их среди перебитого войска?
– Узнаю, – сказал Амиран. – У Усиби на камне в кольце знак солнца помечен, а у Бадри – знак луны.
Вышли
Радуется Амиран, что достал себе в жены Кету и что Усиби и Бадри живыми домой ведет. Взяли они с собой все добро царя Кеклуца и поехали домой. Пришли к Иаману. Обрадовался Иаман, что и Амиран и его сыновья вернулись домой победителями. Только сказал Амиран Иаману, что уж больше никогда не возьмет с собой Усиби и Бадри, потому что не могут они быть такими же героями, как он.
После этого Амиран один ходил на геройские подвиги. Не было на свете никого, кто бы мог выдержать бой с ним, – всех врагов победил и истребил Амиран. Остались на всей земле только три дэва, три кабана и три дуба. Даже с богом воевал Амиран, три раза нарушал клятву Христом и многое другое совершил. За это бог наказал Амирана: связал его железной цепью и приковал к врытому глубоко в землю железному столбу. Вместе с Амираном бог приковал и пса Куршу, который истребил много любимых богом туров. Целый год Амиран и Курша тянут цепи и тащат тяжелый железный столб наверх. Вот-вот вытащат они столб из земли и освободятся, как пошлет бог птицу, сядет она на столб, обозлится Амиран, замахнется цепью и ударит о столб. Птица улетит, а столб опять в землю вобьется. Так повторяется каждый год.
Курша – щенок орла. У орлицы Орби каждой весной вместе с птенцами родится один щенок. Орлица, как увидит щенка, возьмет его, поднимет высоко и бросит наземь, чтоб люди не нашли его и не приручили. Этого Куршу, который привязан вместе с Амираном, нашел все же один охотник, и вырастил. У Курши по бокам растут орлиные крылья. И такой он быстрый и ловкий, что с двух прыжков антилопу ловит, три прыжка уж он позором для себя считает.
В наказанье за то, что он погубил много туров, бог приковал его вместе с Амираном. О Курше у сванов сложена песня-плач охотника, лишившегося Курши:
Курша, мой Курша, Курша потерян, Курша! Потерял тебя я В полночь, ровно в полночь! Горе мне! Что, если тебя Ведет купец, ведет купец? Горе мне! Что, если тебя Каджи выкрал у меня? У Курши рот и уши Что золото, что золото. У Курши глаза, глаза Что месяц, что месяц. Лай Курши что гром неба, Лапы Курши что гумна, Скачок Курши что поле. Еда Курши, еда его – Хлеб мягкий, свежий. Горе мне! Что, если тебя Кормят мякиной, мякиной! Питье Курши, питье его – Вино свежее, сладкое. Горе мне! Что, если тебя Поят водою мутной! Постель Курши, постель его – Перина и одеяла. Горе мне! Что, если тебя Кладут на щепы, на щепы! Курша, мой Курша, Сверху – словно лев ты, Снизу – как фазан, Ты герой на суше, На море – корабль! Курша, мой Курша, Плачу по тебе, плачу. Горюю, горюю Уж год, уж год!Сказка о Горемыке – великом едоке
Было, да и не было ничего -
Был дрозд-певун, Он за всех хлопотун.Жили на свете муж с женой, бедные да неимущие.
Вот родился у них сын, и назвали его Горемыкой; да нечем ребенка кормить: такой он великий едок оказался. И молоко у матери высохло от нужды да голода.
Что делать? Отвели его в город, может, возьмет кто из жалости.
Приютил Горемыку царь, оставил при себе.
Да только такой едок этот ребенок, никак не накормить его. Как подрос, уж и целой выпечки хлеба да барана ему не хватает. А стал юношей, и вовсе его не насытить: съест в один присест несколько быков да выпьет столько же кувшинов вина, а все будто и куска в рот не брал.
Уж и пекари замучились на него печь и повара стряпать.
Надоело это царю. Призвал он Горемыку-Едока, дал ему денег, одну плужную упряжь и отпустил подобру-поздорову.
Пришел этот Горемыка в родной дом, да что ему там есть было? И двух дней не выдержал.
Встал, пошел опять к царю.
Не успел царь и порадоваться, что избавился от такого едока, как он опять у порога.
Что делать? Подумал, подумал царь и решил – разве только хитростью от него избавишься.
А был тот Горемыка силен, никто и потягаться с ним не смеет.
Призвал его царь и говорит:
– На такой-то горе растет лес, принеси оттуда дров, да побольше?
А это дэвов лес, два стоголовых дэва его стерегут.
Там и птица не летает, и ветерок не веет, так все тех дэвов боятся. А Горемыке нипочем.
– Дайте топор, – говорит, – пойду.
Принесли ему алмазный топор. Ударил Горемыка топором о стену, в порошок его стер. Принесли другой, десятипудовый, и его разнес. Принесли, наконец, двадцатипудовый, вскинул Горемыка этот топор на плечи и пошел к дэвову лесу. Пришел, рубит, так и летят буки да чинары, что щепки. Услышали дэвы, бегут к нему, ревут от злости. Горемыка и бровью не повел.
Прибежали дэвы, а Горемыка хвать их обоих под мышки, понес, впряг их, что волов в арбу, положил на арбу порубленные деревья и погнал стоголовых дэвов. Так, с гулом и грохотом, прикатил к царскому дворцу. Доложили царю:
– Пожалуйте, взгляните, сколько дров навез Горемыка.
Вышел царь, так и обмер со страха.
– Отпусти их, отпусти! – кричит.
Сгрузил Горемыка дрова, распряг дэвов, снял с них ярмо, отпустил на волю.
– Только смотрите, чтоб не слышал я, что вы повредили какому человеку! – крикнул им вслед Горемыка. Прошло время.
Призвал царь Горемыку и говорит:
– Должен ты пойти принести воду бессмертия.
Не отказывается Горемыка.
А ту воду стерегут два огромных буйвола. Как завидят они, идет кто к воде, бросятся с двух сторон, насмерть несчастного задавят. Сказал Горемыка:
– Пойду, только дайте, в чем ту воду принести.
Принесли ему кувшины, на двадцать ведер каждый, ударил их один о другой Горемыка – в порошок стер.
– Что я, ребенок, – говорит, – стыдно мне нести эти кувшинчики, дайте мне другие, побольше.