Грязь
Шрифт:
Андреа ехал на своем мопеде в холодной ночи.
До экзамена оставалось десять часов, и он чувствовал, что начинается мандраж, медленный и неотвратимый, как прилив северным побережьем. Он возвращался домой от одного университетского приятеля, жившего в Монтеверде. В прямо противоположной части города. Он провел там целый день, и в конце концов повторение превратилось в какую-то головоломную викторину, не уступающую любой другой — скажем, «Теряй или выигрывай».
Он взглянул на часы.
Полпервого.
Поздно!
Притихший
Он остановился на красный свет.
Прокрутил в голове доказательства, которые приводил Дарвин для доказательства эволюции видов. Потом перешел к теории генетических мутаций.
Зеленый. Он отъезжал, когда услышал где-то неподалеку крики, призывы на помощь, вдруг прорезавшие тишину.
Сначала он не обратил внимания, пытаясь вспомнить, в каком году было опубликовано «Происхождение видов». В 1859-м или 1863-м?
Потом прислушался.
Крики доносились из соседнего переулка, погруженного в непроницаемый мрак. Голоса.
«Ну что, теперь ты больше не будешь здесь дрыхнуть, оборванец сраный. Получи-ка… еще получи…»
«Пожалуйста… Что я вам сделал? Ааааа ааааа, пожалуйста, отпустите меня, я больше не буду тут спать… клянусь. Аааааа», — голос с иностранным акцентом.
Там кого-то били.
Андреа это сразу понял.
Что ему оставалось? Ехать дальше? Или пойти посмотреть, что происходит?
Поехали! Это не твое дело!
Это первое, что приходит в голову в такой ситуации.
Завтра у меня экзамен. Самый важный в жизни.
И страх охватил его, внутри все сжалось.
Да, лучше уехать.
«Помогите! Помогите! Пожалуйста…» — снова услышал он.
Проехал пару метров и остановился.
Не будь трусом. Сходи посмотри, в чем дело.
Он вернулся, заглушил мотор, поставил машину.
Хотя Андреа и не был блестящим студентом, он был хороший парень. Терпеть не мог насилия и всегда вставал на сторону слабого.
Крики и голоса все еще раздавались. Их было несколько человек, может, группа.
«Ну-ка, врежь ему еще».
«Гляди, как ползает… вставай. Будь мужчиной».
Андреа медленно подошел. Заглянул в переулок. Ничего не видно. Нерешительно пошел дальше. Потом в полумраке разглядел темные силуэты, стоящие вокруг лежащего тела.
Подошел еще ближе.
Только городские огни, отраженные облаками, чуть-чуть освещали происходящее. Он шел нерешительно, не зная, хочет ли идти дальше. Сердце колотилось от притока адреналина.
Закоулок был узкий, забитый картонными коробками и мусором, мешавшим пройти. Единственный смысл этого переулка был в том, чтобы разделять два дома, стоящие по его сторонам.
Трое все еще били лежащего. Тот был похож уже не на человека, а на валяющийся куль.
«Эй! Что вы делаете? Отпустите его…» — произнес Андреа нерешительным
дрожащим голосом.И сам удивился, что заговорил. Он даже не заметил, как слова сорвались с губ.
Трое остановились, изумленно обернулись и увидели его.
Тишина.
Они, казалось, не верили своим глазам.
Как, черт побери, кто-то может помешать им, когда они очищают городские улицы от отбросов общества?
«Ну, давайте, оставьте его. Вы что, не видите, что это обычный бомж?» — повторил Андреа, осмелев и чувствуя, что его голос зазвучал, как скрипичная струна.
«Чего тебе надо? Не твое дело, так что лучше отвали», — сказал высокий, бритый, в джинсах и дутой черной куртке.
Андреа не мог разглядеть его лица.
«Что он вам сделал?»
«Ты что, плохо слышишь? Вали отсюда», — сказал второй, одетый так же, только ростом пониже и более смуглый.
«Вас трое, и вы бьете одного слабого. Вы просто звери…»
Это была обычная уличная банда фашистов.
«Ах ты, козел! Поди-ка сюда! Покажись!» — сказал высокий, а потом обратился к лежащему:
«Видишь, черножопый? Доволен? Твой спаситель пришел. Ты молодец, что позвал на помощь. Сейчас мы тебя отделаем…»
Трое переглянулись, а потом заорали хором:
«Врежем ему!» — и бросились на него.
Андреа развернулся и рванул на улицу пошире. Сзади он слышал грохот тяжелых ботинок по каменной мостовой: тум-тум-тум-тум…
Выбежав на улицу Королевы Елены, Андреа поискал взглядом, кого бы позвать на помощь.
Ночью в Риме улицы пустынны, и, конечно, надо, чтобы за тобой гнались, как сейчас за Андреа, чтобы понадеяться найти кого-то, кто может помочь.
Никто не поможет!
На самом деле мимо проехали две или три машины, и они, конечно, видели, что Андреа преследуют скинхеды, но не остановились.
Это нормально! Первое правило выживания: не суйся не в свое дело!
Андреа чувствовал, что его догоняют. Эти фашисты бегали, как звери.
На этой улице днем рабочие пытались починить аварию на водопроводе и вырыли глубокую длинную канаву, забыв ее осветить.
В нее-то и свалился Андреа, повредив лодыжку.
Трое остановились над ним, задыхаясь, чтобы перевести дух.
«Что же ты остановился? Больше не можешь? Теперь и ты, как черножопый, ползаешь?» — сказал, ухмыляясь, высокий.
Должно быть, он был главарем.
«Чего вы от меня хотите?» — спросил Андреа прерывающимся от страха голосом.
«Прибить!» — ответил тот, что пониже, улыбаясь, как добрый мальчик.
Они вытащили его за волосы и утащили назад в переулок.
Не хотели, чтобы их видели.
Они бросили его рядом с негром, который все еще лежал, пытаясь подняться.
Когда бедолага увидел, что они возвращаются с воинственным видом, злобные, он решил, что они вернулись за ним, закончить прерванное дело.