Грязная сказка

— Назар, отвали, а? Ты мне маманя что ли? Сам я разберусь со своим предком. Подтягивайся лучше к нам. Тут такие тёлочки.

Влад слышал, как женский голос возмутился, когда Захар кого-то явно начал тискать спросонья.

— Некогда мне пока. Ладно, давай!

У него и правда дел было невпроворот. Он сам заехал в аптеку, он заскочил домой переодеться, навестил Безрукова, теперь его ждала мать, надо решать вопрос с арестованным контейнером, определиться с местом для нового склада, обсудить с коммерческим директором бюджет, посмотреть отчёты, утвердить рекламный проект, подписать с десяток договоров. Эти ключи ещё. И эта Ника Безрукова.

— Суббота называется, — он упал в кресло в своём кабинете.

Пахнущие свежей краской стены, натуральной кожей диваны и чем-то ядовитым износостойкий ламинат. Влад вдохнул полной грудью эту смесь запахов — ему нравился новый кабинет. С панорамными окнами, выходящими на все три стороны здания, с большим столом, ещё не заваленным бумагами, с ощущением свободы. Правда, со свободой у Влада как-то пока не складывалось.

Ладно, текущие дела — с ними он разберётся, ладно сам Безруков — это вопрос времени и удачного момента, но его дочь внушала Владу серьёзные опасения. Младше Захара на два года, дерзкая, умная, расчётливая любимица отца, Ника явно имела на Влада виды и его настораживала эта её заинтересованность. Особенно сейчас, когда он неожиданно определился, когда девушка, которую он так и не смог забыть за эти шесть лет, снова была рядом.

Он боялся всё испортить и очень надеялся Таню заново завоевать, а может приручить, а может удержать. И ни одно из этих слов всё равно не подходило.

Удержать? Она была как вода — как бы плотно не смыкал ладони, а всё равно просачивалась сквозь пальцы.

Приручить? Яркая бабочка на его груди — прижми к себе и сломаешь ей крылья, а будешь любоваться издалека — вспорхнёт и улетит.

А завоевать? Он чувствовал себя как Наполеон в сгоревшей Москве. «Voil`a de fi`eres murailles!» Эти гордые стены! Ворота открыты, но она скорее спалит себя дотла, чем преклонится. И он, не знавший поражений, не понимал, что ему делать, и так боялся её опять потерять.

Он набрал её номер и закрыл глаза, представляя её лицо.

— Привет!

— Привет, — он улыбнулся её голосу.

— Выпила лекарство?

— А этот бессмертный парнишка ещё и лекарство привозил? А я-то думаю с чего такой подарок? Симпатичный парень с цветами, волосатыми руками и упругими ягодицами. Было приятно, жаль, что ты дал ему так много поручений, и он так быстро ушёл.

Влад прикрыл рукой глаза. Глупо, но, если бы это была правда, он бы этого курьера и правда, прибил.

— Да, не хотел, чтобы он докучал тебе весь день. Я скучаю.

— Сильно?

— Очень, — честно признался он.

— Тогда садись удобнее, — зазвучал её голос вкрадчиво и какая-то медленная мелодия, что звучала фоном, стала громче. — Я расскажу тебе, что я сейчас делаю. Ты один?

— Да, — ответил Влад уже предвкушая это представление.

— И я. Я лежу на кровати и на мне только тонкий шёлковый халатик. Он мне мешает, ведь я думаю о тебе. Я распахиваю его и сжимаю ручками свои сосочки. Мне так нравится чувствовать, как они твердеют от моих прикосновений.

«Чертовка!» — подавил вздох Влад.

— Но мои ручки такие проворные, они скользят по телу и опускаются ниже. Я раздвигаю ноги и касаюсь своей пещерки. Я представляю, что это твоя рука, — она томно вздыхает и её голос становится бархатнее. — Кончиком пальца ты касаешься моего …

— Подожди, — шепчет он в трубку. — Я облизываю палец, а потом касаюсь снова.

— Да, так намного лучше, — постанывает она. Ты двигаешься быстро-быстро, и я возбуждаюсь. Твоя рука скользит и мне хочется кончить. Всего несколько движений… Мннн!… Как хорошо!

Он откинулся на спинку кресла уже готовый расстегнуть ширинку и продолжать это, но в приёмной скрипнула дверь, открываясь.

— Я бы хотел сказать: «Никуда не уходи, я сейчас приеду», — резко принял Влад вертикальное положение и подвинулся ближе к столу. — Но, увы, мне нужно работать. Целую тебя во все места. До вечера?

— Да, милый, я буду здесь же, без халатика, — не изменила она своему устало-нежному голосу и отключилась.

«Вот и поговорили», — выдохнул Влад, слушая приближающийся стук маминых каблуков.

— Я устала тебя ждать, — вошла она. — Видела приехал, видела поднялся, и ни слуха, ни духа.

Она бесцеремонно кинула на стол принесённые папки и оглянулась на дверь.

— Надо или петли смазать, или пусть эту дверь заменят. Какого чёрта она так скрипит?

— Потом распоряжусь, — махнул он рукой, хотя на самом деле подумал, как ему повезло, что она заскрипела. — Сегодня никого нет.

— Да уж! Одни мы без выходных, без проходных, — она достала из кармана пачку сигарет и зажигалку, положила на столик между креслами, открыла настежь окно и села. — Поднимай свою задницу, иди здесь поговорим.

Пожалуй, да, он уже мог выползти из своего убежища под столешницей.

— Это тебе надо? — показал он на брошенные папки.

— Это тебе, почитаешь на досуге. Там всякая хрень. Отчёты, сметы, ни в одну из которых строители не влезли. И я уже пожалела, что сама за ними не следила.

— Ты же не можешь быть в двух местах одновременно, — сел он в кресло с другой стороны столика.

— Да, этого маловато, вот в трёх, четырёх сразу было бы в самый раз. И где, кстати, коммерческий? Никак не запомню, как его зовут?

— Он будет попозже. Ты хотела вроде со мной поговорить?

— Да, сынок. Ты знаешь, я в твои дела никогда не вмешиваюсь, — она вытащила из пачки сигарету и закурила. — Но боюсь, подставит тебя этот Безруков. Он же такая падла. За ним и следить будешь, не уследишь.

— Но отца же не подставил? — Влад тоже потянулся к сигарете, но тут же получил по руке.

— Свои кури! — царственным взглядом из-под тонко выщипанных бровей смерила его мать. Женщина строгая, волевая и обширных пропорций. — Не те у него в то время были возможности.

— Тебя тоже не подставил.

— Вот здесь спорный вопрос. Если бы не бросила я тогда всё директорство в школе, то уже и собирать было бы от «Золушки» нечего, такая тут разруха была. Ему эти проблемы были зачем? Само бы отвалилось. А вот сейчас мы для него лакомый кусок.

— Мам, — сморщился Влад. — Я тебя умоляю. Какой лакомый? Здесь же работать надо, вкалывать в поте лица, а он деньги брать любит, а не зарабатывать — налом, в процентах или как арендная плата. Ему шевелиться лень, так что не переживай, не нужен ему наш бизнес.