Грязные деньги

Вскоре после судебного процесса по делу об операции в Ардморе Блемкер и еще один агент посетили Джека Стриклина в тюрьме Ла-Туна. "Если ты поможешь нам, мы поможем тебе", — сказал Блемкер Стриклину. Агенты хотели получить от него информацию о том, кто действительно заправлял всеми операциями по контрабанде наркотиков в Эль-Пасо. При этом они назвали четыре фамилии: Ли Чагра, Джимми Чагра, Сиб Абрахам и поручитель Вик Аподака. Если Стриклин согласится сотрудничать с ними, они будут содействовать его скорейшему освобождению, если же откажется, они предъявят ему новое (обвинение на основании "закона о главаре банды". При этом "нарки" показали ему ксерокопию соответствующего раздела Закона о контроле над наркотиками 1970 года.

— Теперь твоя судьба в твоих руках, — сказал один из агентов. — Ли Чагру мы и так достанем.

Несколько секунд Стриклин изучал ксерокопию, а затем протянул ее обратно.

— Сложите-ка эту бумаженцию получше и суньте себе в…

Через месяц Джек Стриклин предстал перед судьей Вудом — Джоном-максимумом. Ему грозило пожизненное заключение без права на условное освобождение.

15

Джимми был единственным, кто не заметил, что летом 1977 года над семьей Чагры стали сгущаться тучи. Джо, его жена Пэтти и особенно Ли советовали ему на какое-то время уехать из Эль-Пасо. Налоговое управление уже давно наседало на Джимми. То же делали и его кредиторы. Он так и не расплатился со своим поставщиком в Колумбии за тонны марихуаны, потерянные в Ардморе и в авиационной катастрофе, когда погиб Брюс Аллен. Пока два федеральных агента не навестили Джека Стриклина в тюрьме Ла-Туна, никто даже не подозревал, что Управление по борьбе с наркотиками напало на след Джимми. Теперь же в этом уже никто не сомневался. Джимми ни о чем им не рассказывал, но родственники знали, что он связан с уголовником по имени Генри Уоллес, который занимался контрабандой из Нью-Мексико. В последние годы Джимми также сошелся с Марти Хоултином, Джимом Френчем и другими матерыми конрабандистами.

В июле Джо и Пэтти убедили Джимми в необходимости уехать на время в Канаду. Ли уже сказал всем своим, что Джимми — полный банкрот, поэтому Джо продал часть мебели и дал Джимми немного денег на дорогу и свой "блейзер" [44] . Позже выяснилось, что Джимми уехал с 50 000 долларов. Прихватив Лиз Николс, свою новую подругу, Джимми действительно уехал из Эль Насо, но не в Канаду. Они решили, что лучше отправиться в какое-нибудь более интересное место. За короткое время они побывали в Калифорнии, на озере Тахо [45] и в Нью-Йорке. "Лиз приезжала в Эль-Пасо лишь однажды, — вспоминала Пэтти Чагра. — Да и то только потому, что им нужны были деньги. Потом мы о них ничего не слышали. Джимми позвонил лишь в октябре или ноябре и сказал, что они живут теперь во Флориде".

44

Марка автомобиля. — Прим. перев.

45

Фешенебельный курорт на границе штатов Калифорния и Невада. — Прим. перев.

Вскоре после этого Ли вылетел в Форт-Лодердейл, чтобы учредить там подставную компанию для Джимми. Она называлась "Кэпитал эквизишн" и предназначалась для того, чтобы через несколько банков в Мексике переправлять деньги Джимми для финансирования его новой крупной операции. Никто не может с уверенностью сказать, когда именно Ли Чагра переступил ту грань, которая отделяет жизнь человека в рамках закона от жизни за их пределами, но к тому времени все в семье Чагры уже знали, что отношения Ли с братом Джимми и Джеком Стриклином уже не ограничивались традиционными рамками взаимоотношений между адвокатом и его клиентом. Однако у федеральных властей все еще не было никаких доказательств преступной деятельности Ли Чагры. Все пока сводилось к пустым разговорам и догадкам. До сих пор Ли ни разу не позволял связывать свое имя с какой-либо незаконной операцией или сделкой. Но на этот раз все было по-другому. Задуманная во Флориде операция могла принести миллионы, но могла закончиться и провалом. Если федеральным агентам удастся схватить хотя бы одного участника преступного сговора и склонить его к сотрудничеству, рухнет вся организация. А вместе с ней и Ли. Учредив компанию на имя Джимми, Ли впервые в своей жизни сделал себя уязвимым.

Узнав об этом, Джо Чагра сказал, что Ли — дурак.

— Нет, — ответил Ли. — Ошибаешься. Я был дураком.

Джо Чагра не испытывал к брату ни ненависти, ни злобы, но к концу августа вдруг понял, что больше терпеть не может. По сравнению с другими братьями Джо был более спокоен и уравновешен и даже склонен к размышлению. Азартные игры ему быстро надоедали. Он считал, что хорошо провести время — это прийти домой к жене и новорожденному сыну Джозефу, немного повозиться со стереосистемой или просмолить дно катера, а может быть, поплавать или позаниматься гантелями. С тех пор как несколько месяцев тому назад ему стало дурно от кокаина прямо в зале суда, Джо не притрагивался к наркотикам и отдавал все силы работе. Он был хорошим, надежным и квалифицированным юристом, но не испытывал свойственной Ли тяги к громким и скандальным делам. В самом начале их совместной деятельности Джо договорился с Ли, что они будут поровну делить все доходы и расходы. Но тогда Джо и в голову не приходило, что ему придется расплачиваться за карточные и иные долги Ли. "Каждое утро, — говорил он Пэтти. — когда я еду в контору, у меня начинает сосать под ложечкой, потому что я никогда не знаю, сколько у нас на счету: пятьдесят тысяч или пятьдесят центов". Вместе с Ли он участвовал не в одной судебной баталии, и это ему нравилось, поскольку они боролись вместе. Но в последнее время Ли стал увиливать от дел, и Джо объявил, что намерен учредить собственную адвокатскую контору.

В это же самое время Джо-Энни подала на развод. Как и всегда, когда речь заходила об очередной таинственной операции или каком-то шаге одного из членов семьи Чагры, тут же выдвигалось множество догадок относительно их истинных причин и мотивов. Вполне возможно, это была лишь юридическая уловка, которая не позволила бы Налоговому управлению конфисковать совместно нажитое имущество. Донна Джонсон, служащая, занимавшаяся практически всеми документами, необходимыми для оформления развода, была уверена, что дело обстояло именно так: она знала, что в случае обоюдного согласия на развод все документы, подтверждавшие право на собственность, переводились на имя Джо-Энни. Друзья же семьи считали, что Ли согласится на развод лишь тогда, когда дети вырастут и уйдут из родительского дома. Другие, однако, сомневались. Ли открыто ухаживал за своей новой секретаршей Сэнди Мессер, сестрой Пэтти. Эта блондинка с чуть насмешливыми глазами была столь же красива, как и ее сестра, и Джо-Энни была уверена, что у нее с мужем роман. Учитывая, что через Ли прошла уже целая армия секретарш, этот роман вполне мог оказаться последней каплей, переполнившей чашу терпения Джо-Энни. Через несколько месяцев после подачи заявления о разводе Сиб Абрахам позвонил окружному судье Генри Пине и спросил, сможет ли тот председательствовать на судебном заседании по делу о разводе у себя в кабинете. Сиб сказал Пине, что спора об имуществе не возникает, что обе стороны пришли к полюбовному согласию по всем вопросам и хотят лишь оформить развод юридически. Пина согласился и назначил заседание на тот же день, но ни одна из сторон в суд не явилась. Позже судья узнал, что весь полдень Ли и Джо-Энни провели в машине на площадке перед зданием суда и о чем-то разговаривали. Его это ничуть не удивило. "Я отлично понимал, — сказал судья Пина, — что, как только они войдут в кабинет, Джо-Энни начнет говорить, каким прекрасным мужем и отцом был Ли. Я знал, что они никогда не разведутся".

Сейчас трудно сказать, остались бы они мужем и женой или нет. Этого не знает никто. Но одно было ясно уже тогда: семья Чагры начала разваливаться.

16

31 августа 1977 года Ли Чагра представил Вуду ходатайство, в котором просил судью, обязать обвинение передать ему для ознакомления все доклады и рапорты Управления по контролю над наркотиками и Таможенного управления, материалы слушаний большим жюри и все другие документы, которые указывали бы, когда именно Стриклин стал заниматься "продолжительной преступной деятельностью". Чагра утверждал, что предъявление Стриклину нового обвинения означает повторное привлечение к суду за одно и то же преступление, но доказать это он может лишь тогда, когда власти представят ему конкретные материалы.

В ответ на это Керр заявил, что обвинение считает Стриклина причастным к "бесчисленному множеству преступных сговоров", но передавать документы, касающиеся продолжающегося расследования, он не будет, так как это нанесло бы вред интересам общества. Тогда Чагра сказал, что Верховный суд уже установил правило, согласно которому в случае утверждения обвиняемого о том, что его привлекают к ответственности вторично за одно и то же преступление, его протест должен быть рассмотрен до начала нового судебного разбирательства. Излагая свою позицию, Чагра внимательно следил за выражением лица Вуда. Судья, видимо, не очень-то понимал, о чем идет спор. Впервые в жизни он должен был признать, что не знает, что говорит закон по поводу "продолжительной преступной деятельности".

— Я рассмотрел три тысячи всевозможных апелляций, — сказал Вуд, — но все они касались гражданских дел. Я, конечно, слышал о "продолжительной преступной деятельности", но подобного дела в своей практике я что-то не припоминаю.

— Не многие судьи могут это припомнить, — ответил Чагра. — Дело в том, что это положение еще ни разу не применялось в деле о марихуане.

— Я тоже думаю, что оно не применялось в деле о веществах, распространение которых запрещено законом, — согласился судья.

— Кроме героина, ваша честь.

— Только не в моем суде.

— В нашем округе такие дела не рассматривались. Никогда, — сказал Чагра.

Вуд, видимо, с трудом понимал, о чем шла речь.

— Во всем этом мне непонятно одно: если сговор существовал еще в то время, когда дело рассматривалось в Теннесси, почему тогда его нельзя пересмотреть сейчас в Техасе. Калифорнии или…

— Можно, — перебил его Чагра. — Если бы речь шла о сговоре. Но мы сейчас говорим совершенно о другом.

— Ничего не понимаю, — сказал судья, глядя то на прокурора, то на адвоката. — Какое же дело возбуждает прокурор: дело о сговоре или дело о продолжительной преступной деятельности?

И адвокат, и прокурор заверили судью, что данное дело подпадает под "закон о главаре банды". Керр признал при этом, что положение этого закона, о котором они говорили в самом начале, пока еще не нашло широкого применения. "Министерство юстиции, — сказал он, — по-видимому, не применяло его потому, что подобного правонарушения еще не совершалось". Керр также признал, что не разработана еще и соответствующая процедура. "Мне кажется, — сказал он, — что наше дело как раз и будет способствовать ее разработке". Вуду это, видимо, понравилось. Чагра понял, что его наихудшие опасения подтверждаются: Керр запускал пробные шары, пытаясь выяснить, насколько далеко он может зайти, а Вуд этому не препятствовал.