Грязные войны: Поле битвы — Земля

Через несколько дней после первых бесед Нассера с американскими юристами администрация Обамы предприняла несколько быстрых действий, чтобы дело никогда не было рассмотрено американским судом. 16 июля 2010 г. Министерство финансов официально объявило Анвара Аулаки «признанным международным террористом». Объявил об этом не президент, министр обороны или директор ЦРУ. По поручению Белого дома новость огласил Стюарт Левей, заместитель министра финансов по вопросам терроризма и финансовой разведки. Он сообщил, что против Аулаки будут предприниматься необходимые действия, прямо обвинил того в «подготовке Абдулмуталлаба к операции и инструктировании его». Левей также заявил: «Получив указания от Аулаки, Абдулмуталлаб раздобыл взрывное устройство, которое было использовано им при попытке совершения теракта на Рождество». По словам представителя Министерства финансов, «Аулаки был вовлечен во все звенья террористической цепи: сбор средств для боевиков, их вербовку и подготовку, планирование и организацию ударов по невиновным» [1908] . При этом никаких доказательств подобных утверждений представлено не было.

1908

«Treasury Designates Anwar al-Awlaki Key Leader of AQAP», U.S. Treasury Department, July 16, 2010.

Внесение Аулаки в списки террористов означало, что американские юристы, выступающие в его защиту без соответствующего разрешения правительства США, совершат преступление. 23 июля ACLU и CCR в срочном порядке обратились за требуемыми документами. Получив отказ, они подали иск в отношении Министерства финансов [1909] . В ответ на это 4 августа Министерство финансов изменило свою позицию, позволив юристам представлять интересы Ау-лаки [1910] . Месяцем позже CCR и ACLU подали иск против президента Обамы, директора ЦРУ Панетты и министра обороны Гейтса, обвинив их в незаконности покушения на Аулаки. «Вне рамок вооруженного конфликта Конституция и международное законодательство запрещают преднамеренные убийства, за исключением тех случаев, когда они представляют собой последнюю возможность защититься от конкретной, ясно выраженной и неизбежной угрозы смерти или серьезных травм», — говорилось в иске. — Только при наличии этих достаточно жестких обстоятельств применение силы является юридически оправданным, поскольку неизбежность угрозы делает официальный судебный процесс невозможным. Политика преднамеренных убийств, при реализации которой лица включаются в ликвидационные списки на основании неких бюрократических процедур и находятся в этих списках в течение нескольких месяцев, совершенно очевидно выходит за рамки использования летальной силы в качестве последнего средства борьбы с неизбежными угрозами. Соответственно, она находится вне пределов того, что установлено Конституцией и международным правом» [1911] . Иск требовал от федерального судьи запретить президенту, JSOC и ЦРУ «преднамеренно убить» Аулаки, а также «раскрыть критерии, на основе которых правительство принимает решение о преднамеренном убийстве гражданина США».

1909

ACLU and CCR v. Geithner, l:10-cv-013 (DDC August 3, 2010).

1910

«CCR and ACLU Receive License from OFAC to Pursue Challenge to Targeted Killing», American Civil Liberties Union, August 4, 2010.

1911

Nasser Al-Aulaqi v. Barack Obama, Robert Gates, Leon Panetta («Al-Aulaqi v. Obama et al».), l:10-cv-01469-JDB (DDC August 30, 2010).

Ответ администрации Обамы на иск был достаточно мощным. При этом использовалась та же аргументация, что и во времена администрации Буша, когда необходимо было бороться с исками, имевшими целью привлечь Дональда Рамсфелда и других официальных лиц к ответственности за их роль во внесудебных убийствах, пытках и чрезвычайных выдачах: право отказа от раскрытия государственных секретов. Юристы Министерства юстиции предлагали судье дать отказ в рассмотрении дела по другим причинам, однако замечали, что в случае, если эти попытки окажутся безуспешными, суду следует воспользоваться именно этим аргументом. Они отмечали: «Необходимо избежать риска нанесения серьезного ущерба интересам национальной безопасности». Дело Аулаки, как утверждал помощник генерального прокурора Тони Вест, «посвящено обсуждению существования и оперативных подробностей якобы ведущейся военной и разведывательной деятельности по противодействию террористическим угрозам в отношении Соединенных Штатов» [1912] . Он охарактеризовал дело как «классический пример случая, когда никакая информация не может быть представлена без того, чтобы не нанести немедленного и непоправимого ущерба, связанного с раскрытием крайне деликатных и сверхсекретных сведений в сфере обеспечения национальной безопасности». Он назвал Аулаки оперативным руководителем AQAP.

1912

Al-Aulaqi v. Obama et al., l:10-cv-01469-JDB (DDC September 25, 2010).

Правительство предоставило письменные заявления от Панетты, Гейтса и Клеппера, говорящие об отказе раскрыть государственные секреты, а также обрисовавшие те угрозы национальной безопасности, к которым может привести рассмотрение этого дела в суде. Панетга, в частности, писал, что пойти на этот шаг его заставила необходимость «защиты источников информации, методов и действий, которые могут быть раскрыты в результате рассмотрения содержащихся в иске обвинений» [1913] . Он также добавил, что, если бы он объяснил, по какой причине прибегает к подобным действиям, это «нанесло бы угрозу национальной безопасности США». Гейтс утверждал, что «раскрытие разведывательной информации, связанной с AQAP и Анваром Аулаки, нанесет серьезный ущерб национальной безопасности» [1914] . Он отметил: «Американские военные не могут раскрывать перед иностранной террористической организацией или ее руководителями, что им известно о деятельности этой организации и каким путем была получена подобная информация». По сути дела, правительство уверяло в том, что у него имеется право убить гражданина США, причем раскрывать мотивы убийства для американского общества слишком опасно.

1913

Al-Aulaqi v. Obama, l:10-cv-01469-JDB, «Declaration and Formal Claim of State Secrets Privilege and Statutory Privileges by Leon E. Panetta, Director, Central Intelligence Agency» (DDC September 25, 2010).

1914

Al-Aulaqi v. Obama, Case l:10-cv-01469-JDB, «Public Declaration and Assertion of Military and State Secrets Privilege by Robert M. Gates, Secretary of Defense» (DDC September 25, 2010).

Адвокаты Аулаки ответили следующими обвинениями:

Широкое использование правительством права отказа от раскрытия государственных секретов с целью сделать невозможным судебный процесс представляется одновременно и смехотворным, и чрезмерным. То, что Анвар Аулаки является целью для покушения, широко известно только потому, что высокопоставленные сотрудники администрации, действуя, очевидно, в рамках согласованной медийной стратегии, сообщили ведущим национальным газетам о том, что Совет национальной безопасности одобрил использование в отношении этого человека летальной силы… Если бы само правительство действовало в рамках интересов национальной безопасности, столь часто упоминающихся им в заявлениях, его ответственные представители не сообщали бы о его намерениях всему миру, а говорящие под протокол представители разведки отказались бы от дачи любых комментариев, вместо того чтобы молчаливо подтверждать факт того, что сын истца находится в списках лиц, подлежащих ликвидации' [1915] .

1915

Al-Aulaqi Versus Obama, Case l:10-cv-01469-JDB, «Reply Memorandum in Support of Plaintiffs Motion for a Preliminary Injunction and in Opposition to Defendant’s Motion to Dismiss by Jameel Jaffer, Ben Wizner, Jonathan M. Manes, Pardiss Kebriaei, Maria C. LaHood, William Quigley, and Arthur B. Spitzer (DDC October 9,2010).

Они также утверждали: «Правительство скрыло свои претензии на неограниченные полномочия под покровом рассуждений о позициях, подсудности, равенства и секретности, однако суть их заключается в том, что представители исполнительной власти, которые должны получить юридическое одобрение на отслеживание переписки американского гражданина или обыск его чемодана, могут уничтожить этого гражданина без какой-либо необходимости оправдывать свои действия перед судебными властями или общественностью».

В то же самое время в стенах Белого дома администрация Обамы уже готовила юридические обоснования для убийства американского гражданина [1916] . Высказанная правительством угроза уничтожить Аулаки не встретила практически никакого возмущения или вопросов со стороны Конгресса США, тем не менее администрация отлично представляла, что, как только Аулаки будет убит, дело неизбежно снова вернется в суд. Высокопоставленные сотрудники администрации начали допускать утечки разведывательной информации журналистам — они показывали, что Аулаки действует в террористических структурах и принимает активное участие в разработке планов по нанесению ударов по Соединенным Штатам, в том числе с применением биологического и химического оружия.

1916

Charlie Savage, «Secret U.S. Memo Made Legal Case to Kill a Citizen», New York Times, October 8, 2011.

Администрация уже решила, что будет уничтожать Аулаки, и президент Обама попросил предоставить необходимые аргументы, чтобы доказать правильность этого шага. Главный юрист Государственного департамента Гарольд Кох хотел публично представить материалы дела еще до того, как Аулаки будет убит. Он уже устал выслушивать критику программы преднамеренных убийств от европейских дипломатов и правозащитных организаций. В своей прежней жизни Кох заслужил репутацию юриста либеральных взглядов, выступающего в поддержку прав человека и гражданских свобод. Поэтому его одобрение помогало администрации защитить свою политику покушений в целом, а также подкрепить решение об уничтожении гражданина США без суда.

В Белом доме в то же время надеялись, что публичная защита программы Кохом окажет превентивное давление на ее критиков. «Военные и ЦРУ были просто в восторге от этой идеи, — писал корреспондент журнала Newsweek Дэниел Клейдман, автор книги «Убить или захватить» (Kill or Capture), посвященной кампании преднамеренных убийств. — Между собой они называли юриста Госдепартамента «убийца Кох». Некоторые оперативники даже поговаривали о выпуске футболок с надписью: «Беспилотники. Если они хороши для Коха, то для меня и подавно» [1917] .

1917

Daniel Klaidman, Kill or Capture: The War on Terror and the Soul of the Obama Presidency (New York: Houghton Mifflin Harcourt, 2012), pp. 214–215.

Перед выступлением Коха на публике ЦРУ и военные предоставили ему доступ к разведданным по Аулаки. Изучая их, Кох провел в закрытом хранилище целый день. Клейдман, книга которого практически полностью построена на утечках информации от сотрудников администрации президента, утверждал:

Кох выработал свой собственный стандарт, чтобы оправдать преднамеренное убийство гражданина США. Речь должна была идти о зле, причем доказанном железно. Это не был в полной мере юридический стандарт. Скорее, речь шла о пороге, который Кох считал удобным для себя. Теперь он знакомился с данными о многочисленных заговорах по убийству американцев и европейцев — и во все эти заговоры на оперативном уровне был глубоко вовлечен Аулаки. Существовали планы отравить источники воды и продукты питания Запада с помощью ботулотоксина, а также нанести удары по американцам с помощью рицина и цианистого калия. Изобретательность Аулаки в создании все новых, все более смертоносных планов была просто поразительной. Кох вышел из комнаты потрясенный. Аулаки — это было не просто зло, это было воплощение Сатаны [1918] .

1918

Ibid, p. 216.

В своей речи, произнесенной 25 мая 2010 г., Кох заявил: «Применяемые США для определения целей практики, включая операции по уничтожению намеченных лиц с помощью беспилотных летательных аппаратов, находятся в полном соответствии со всеми актуальными формами международного права, включая законы ведения войны» [1919] . Для своего выступления Кох избрал ежегодный съезд Американского общества международного права и в полный голос поддержал политику администрации по организации преднамеренных убийств:

1919

Speech, Harold Hongju Koh, Annual Meeting of the American Society of International Law, Washington, DC, March 25, 2010, www.state.gov/s/l/releases/remarks/139119.htm.