Грызня за берса

— А нефиг было радоваться так: прилетевшим от системы бонусным плюшкам! — фыркнул в ответ неуемный наставник. — И злорадствовать параллельно: о текущих мизерных премиальных товарища!

— Муууу!.. — донесся из загона солидарный рев «обездоленного» товарища.

— Вы че оба сбрендили что ли?! — взбеленился я. — Кто злорадствовал-то?! О Заразе я вообще не слова не сказал!

— Сказать — не сказал, признаю. Но, ведь, подумал!

— Да пошел ты, хрен лупоглазый! Задрал уже в мозгах у меня копаться!.. Мало ли кто о чем думает!..

— Муууу!.. — выведенный на максимум протестующий рев пита вновь бесцеремонно заглушил мой протест.

— В общем, на будущее… — как ни в чем не бывало, заговорил снова Псих, понизив децибелы из ячейки загона.

— На будущее иди, вон, к рогатому в башку заберись, — перебил я, — и просвети потом вот точно так же нас всех о заразиных потаенных думках.

Приглушенный рев из загона тут же, как отрезало.

— Че сыкатно стало, когда угроза возникла контроллера этого беспардонного прямо в рогатую башку свою заполучить? — позлорадствовал я в притихшую ячейку загона.

— Дениска, ну ты ж знаешь правила-то… Являясь частью твоего сознания, я могу беспрепятственно отслеживать лишь твои мысли, — обломал мою страшилку Псих.

Из ячейки загона донесся шумный вздох облегчения.

— Так, о необходимости прокачки питомца я беседу с тобой провел, — продолжил ухмыльнувшийся наставник. — И, поскольку до окончания регенерации его крыла осталось еще примерно десять минут, предлагаю потратить их с пользой: за отработкой на арене седьмой стойки «Стального вепря».

— Может, лучше я в омут нырну? А то грязный, как черт.

— Че это грязный-то?.. Недавно ж в озере довелось искупаться, когда на плот с алтарем перебирался.

— Да какое там искупаться… Просто поскользнулся, и окунулся чутка. Всего на пару секунд в воду попал. И грязь-то толком смыть не успел.

— Так! Не капризничай. Сказано на арену — значит, на арену! Денис, не вынуждай меня применять силу.

— Блин! Не хранилище… — заворчал я, ныряя в черный смерч внутреннего портала, и договаривая фразу через мгновенье уже на изумрудном песке арены: —…а концлагерь какой-то.

Перенесшийся параллельно Псих сделал вид, что не услышал моего брюзжанья. Но в отместку хитрец-наставник позволил мне сполна «насладиться» злорадным рев из далекого загона:

— Муууу!..

Глава 15

Глава 15

— Так, ну че тут у нас?

— Муууу!..

— Самый умный, да?

— Муууу!..

— Отставить пустой треп! Бро, давай, конкретно и по делу.

— Муууу?..

— Вижу, что все типа норм… Думаешь так же, как в городе, зомбаки тут по хаткам зашкерились?

— Муууу!..

— Оп-па! А это еще что за мутант у домины здоровенной в земле ковыряется?.. Типа конкурент наш? Тоже алтарь ищет?

— Муууу!..

— Блин, Зараза, это ж шутка была. Беда у тебя с чувством юмора, бро!

— Муууу!..

Как несложно уже было догадаться, мы с питом кружили над следующим по очереди местечком потенциального нахождения алтаря — над крестьянским селом номер два. Сохранившимся, как показал первичный осмотр с верхотуры, куда как лучше погрызенного саранчой села номер раз.

На здешних постройках хотя местами и угадывались (из-за долгого простоя в запустении) следы некоторого обветшания, все же местные бревенчатые срубы стояли крепко, а в посеревших от времени настилах соломы на их крышах почти не угадывалось гнилостных пятен и прорех.

На единственной же сельской улице было точно так же безлюдно, как в вымершем центральном городе аномалии. А одиноко ковыряющийся в земле абориген обнаружился лишь у распахнутых ворот то ли амбара, то ли коровника. Про поиски же алтаря зомби-уродцем я прикололся, потому что он тусовался аккурат в границах отмеченного на карте поискового пятна.

— Зараза, давай пониже! А то хрен разберешь с эдакой верхотуры: че это там за уродец пасется.

— Муууу!..

— Петух это? Уверен?.. Не, ну в принципе, он имеет какое-то смутное сходство, конечно. Но вот так, без перьев, в фиолетовом, как баклажан, зомби, со ста метров угадать… Однако, глазастый ты у меня крендель, Зараза!

— Муууу?..

— Да че делать? Вальнуть ушлепка к хренам, и вся недолга… Топором эту ни разу не живую птичку мне, походу, долго на части кромсать придется. Потому, давай-ка ты зомби-Петю, как умеешь, бомбани!

— Муууу!.. — с восторженным ревом питомец сложил резко по бокам крылья и, провалившись мгновенно до прицельно-убойных двадцати метров, на по новой выровненном бреющем прошелся над облезлым аборигеном. Отправив, разумеется, навозную бомбу аккурат под голую синюю тушку.

Внизу, как водится, знатно громыхнуло… А когда пыль рассеялась, на месте петуха обнаружилась нехилая такая воронка. От самой же подорванной зомби-птицы даже ошметков не осталось.

Перед моими глазами через пару секунд загорелась строка системного лога:

Внимание! За уничтожение вашим питомцем стража «первый из люто-тысячи» вам единовременно зачисляется 1013 единиц живы.

Ого! Это, ежели мне больше тысячи только, как хозяину исполнителя, перепало, то сколько же Заразе за реальное уничтожение прилетело? — мысленно хмыкнул я. — И че это за люто-тысяча такая загадочная? Этот синяк малохольный ведь всего один внизу пасся?

— Муууу!.. — обеспокоенный рев питомца вывел меня из задумчивости, навеянной системным логом.

Глянув вниз, я увидел стремительный синий поток, в зловещей тишине извергающийся из распахнутых ворот, как на поверку выяснилось, вовсе не амбара, и не коровника, а огромадного птичника.

— Вона как, — хмыкнул я. — Походу местные крестьяне промышляли птицеводством. А когда наступил в селе вызванный захватом Изнанки карачун, пернатые питомцы заклевали своих хозяев и превратились из безобидной стаи домашней птицы в люто-тысячу, сторожащую все окрестные земли.

— Муууу?..

— Не бзди, братух! Куры даже с перьями к полету нифига не приспособлены, а уж в таком облезлом состоянии и подавно. Потому фиг они нас с земли достанут, так что разворачивайся, и давай всех этих синих ублюдков бомбардировкой в клочья разноси, как недавно их петуха.