Гуманная мизантропия
Шрифт:
В политике — так же. А что? Предвыборная кампания по правилам преферанса. Сначала торговля. «Я гарантирую ВВП в 3 процента». — «Я гарантирую ВВП в 5 процентов». — «Пас». Пост тому, чья заявка больше. Недобрал — пиздык. Не плохо правил, а именно «недобрал». Обещал нам равенство? Децильный коэффициент, равный пяти? А он у нас двадцать пять? Как минимум — отставка с пожизненным запретом на руководство. Как минимум.
Нельзя представить? Почему? Подобное мог бы проделывать Сталин касательно своих бояр. Верхушка политического класса знала, почем фунт лиха…
Рецепт: сознавая свое состояние сознания, перестаешь в нем находиться. Если тебе плохо, просто подумай об этом.
Матерные слова в художественном описании не смущали, кажется, никогда. Ни Пушкина, ни других. А вот мат в теоретическом дискурсе?
Легко себе представляю авторов, матерно излагающих что угодно, до онтологии сознания включительно. Но это современные авторы. Какой-нибудь Пятигорский.
Но ведь это — явление историческое? Русские гегельянцы 19 века вполне себе могли думать матом, но не в теории же. И в двадцатом веке не особо могли.
Насколько понимаю, дело не в социальном статусе философии — но в социальном статусе мата.
Или я чего-то не знаю?
Борьба с пошлостью рискует оказаться довольно-таки пошлым занятием. Ну в самом деле: сколько можно про то, что Петросян — это бяка, и т. п. Все это немногим увлекательнее самого Петросяна.
Психология, если верить дословно, «научный дискурс о душе». Уже немного настораживает.
Что такое наука? «Научность» определяется через «методичность», с которой берется предметность. Методичность стоит на декартовском разделении субстанций. Познается та, которая протяженная.
Что такое душа? А кто ее знает… Но вот такое определение: указание не столько на предметность, сколько на отсутствие возможности предметного указателя, но присутствия чего-то, о чем не молчат. Например, фраза «душа болит». Что-то явно болит, но не ясно, что.
И как такую «предметность» — прикажете брать?
Но это так, к слову. Просто придирка к словам, хилый закос под Хайдеггера.
Так вот: листал книжку по «персонологии двадцатого века». Либо какая-то очень плохая книжка, либо очень плохой я, либо на самом деле — типовая «персонологическая теория» пишется на коленке за пару дней. Это если суть ее. Ну еще пару месяцев — выкладывается в книгу. Еще пара лет — подгоняется эмпирия. И пошли по лесам-полям-кафедрам.
Допустим, я говорю: люди делятся на восемь типов. И еще семь стадий взросления. Пять ценностных ориентиров. Два главных типа проблем. Усе. Матрица заполняется.
Почему, блин, типов восемь, а не двенадцать? А стадий семь, а не пять? А что — изволите двенадцать и пять? Пусть будет двенадцать и пять. Двенадцать — это три, умноженное на четыре. Чего бы такое с чем перемножить?
Можно выпускать пособие «сделай сам». Про то, как перемножать. И самое забавное — нет теории, которая бы не «работала». Говорят тебе, что люди делятся на шестнадцать групп, и ты раскладываешь по ним округу… Ловко так получается… Округе тоже нравится: вроде как забава в «овнов-тельцов-близнецов». Кому с кем совокупляться в знаке Сатурна? А если по-научному — еще прикольнее.
…Первым,
кто посвятил меня в учение «соционики», была девочка двенадцати лет (очень смышленая дочь одного писателя). Как водится, прошли тест. Интраверсия — экстраверсия. Интуиция — сенсорика. Логика — этика. Иррациональное — рациональное. Выяснилось: я «Робеспьер», мой друг «Гамлет», и наша подруга «Габен».С тех проходил эту приколюху — тесты то есть — еще раза три. И каждый раз «Робеспьер». Хотя сам себе кажусь «Бальзаком». Перепроверял. Долго думал на эту тему.
Видите, как затягивает.
Кто сказал, что наши пороки — злоба, раздражение и т. п. — делают нас предвзятыми, не объективными, глупыми? Сами по себе, автоматически? Глупыми нас делает неумение их использовать.
Болит у тебя, положим, нога. Сильно болит. «Во Путин гад, страну-то довел». Нормальный образ мыслей. Анекдотический.
Но представим себе, что «нога» действительно поднимает некое раздражение. Тебе хочется чего-то разоблачить. Если тебе присуща интеллектуальная честность, если ты не профан — может получиться качественная критика. А если бы не «нога», хрен бы она получилась. Стимула бы не хватило.
Злоба — нормальный ресурс. Бороться лучше всего на ней.
Точно так же как существует ресурс любви. Это когда нога не болит. На этом ресурсе, ясное дело, надо любить.
Я бы запрещал изъясняться матерно всем, кто не умеет, при том, изъясняться сложно. То есть когда образованный матерится, он использует инструмент. Он именно «выражается», вносит дополнительную артикуляцию — на фоне нормально усвоенной нормы.
А когда это делает кто попало, тем паче подросток — он же не умеет по-другому. Скучно это и страшно. Агрессивная манифестация пустоты. «Меня нет, — сообщает пустота, — и вас сейчас тоже не будет».
Я бы лицензию выдавал. На мат. Только вместо пакета справок надо было бы сдать сочинение.
Я бы и пить всем запрещал, кто вежливо не умеет.
Называется: пошла мечтать русская интеллигенция о тысячелетнем царстве добра…
В «конфликте разума и чувства», как ведомо из классических трагедий, должен побеждать долг. Оглядываюсь окрест: классика рулит. Процентах в 70, где такой конфликт оформлен, так или иначе побеждает «долг». Мужик терзается между женой и любовницей, человек терзается между «продаться» и «не продаться» — два к одному на то, что терзания приведут к «долгу». Такая вот моя эмпирия.
На самом деле, боюсь, чаще-то побеждает «чувство». Просто там, где оно побеждает, нет никаких «сомнений», нет «дискурса классического конфликта».
Отсюда рекомендация: если уж дошел до такого дискурса в собственной несчастной голове — сразу выбирай «долг». Все равно скорее всего его выберешь, только пострадаешь сильнее. Ага. Если бы тебе следовало выбирать «чувство», у тебя просто не возникло бы такого вопроса…
Прежде чем поделиться на красных и белых, люди делятся на диких и образованных, перед тем — на умных и глупых, еще перед тем — на плохих и хороших.