Гусар бессмертия

Почему-то о произведенном на прекрасный пол впечатлении думалось намного больше, чем о грядущих сражениях и славе.

Или это виноват бал?

Бал продолжался. Ни о каком разъезде по домам для большинства гостей не могло идти речи. Если еще самые ближайшие соседи имели подобную возможность, то для остальных это означало бы долгую и нудную ночную дорогу. Признаться, вещь несносную после праздничного веселья.

Поместье было весьма обширным, и комнат должно было хватить на всех приглашенных. Если уж звать гостей, так надо обеспечить им не только веселье, но и ночной покой по окончанию действа.

К покою пока никто не стремился. Часть стариков засела за карты. Пожилые и просто старые дамы судачили, обсуждая остальных участников бала или же делясь хозяйственными секретами. А молодежь… Молодежь танцевала.

От количества людей в зале, от стремительных движений мазурки было жарко. Да и лето все-таки. Хотя август ближе к его концу, чем к началу.

– Как тут душно, поручик! – Полина успела переодеться, но после первого же танца вновь раскраснелась и напрасно обмахивалась веером.

Говорят, еще в екатерининские годы им можно было не просто обмахиваться, но и безмолвно разговаривать. Однако молодежь уже не знала этого языка, и оставалось полагаться на собственную интуицию да желания.

– Давайте выйдем в сад, – предложил Орлов.

Ему тоже было жарко. Чуть ли не как под Фридландом. Наверное, есть смысл приезжать на подобные праздники, как и положено, в вицмундире. Но в сельской местности господствовала свобода нравов, и гусары перед поездкой дружно решили не изменять присвоенной полку форме.

– Вы предлагаете отсюда сбежать? – с улыбкой осведомилась Полина. – И это говорит гусар?

– Не сбежать, а совершить хитроумный маневр, – качнул головой Александр. – И потом, когда остальные обессилят, появиться здесь бодрыми и готовыми на новые подвиги.

– А вы коварный, поручик! – сообщила Полина, покорно следуя за своим кавалером.

– Не коварный, а опытный, – с намеком отозвался Орлов.

– Вы меня интригуете! – О, эта улыбка!

– А вы меня сводите с ума, – не остался в долгу гусар.

Воздух снаружи был теплым и напоенным кружащими голову ароматами позднего лета. Из дома доносились звуки музыки, свет из окон падал на дорожки и кусты, а дальше лежал полумрак, в котором полная луна боролась с густыми тенями княжеского сада.

Какая-то парочка виднелась чуть в стороне от крыльца. Падавшая тень не давала разглядеть дышавших воздухом людей, лишь было ясно, что мужчина – офицер в общеармейском мундире.

Да и зачем кого-то разглядывать? Самое лучшее – не видеть никого, при условии, что и сам остаешься невидимым.

– Давайте уйдем в плавание… – Орлов повлек спутницу в глубину играющего лунными бликами сада.

– Какое плавание?

– Здесь неподалеку большой пруд, – сообщил гусар. – Посередине его остров, а на острове – беседка.

– Откуда вы знаете? Вы же появились накануне бала. – Полина остановилась и посмотрела на Александра с удивлением.

– На военном языке подобное называется рекогносцировкой. Куда бы ни забросила прихотливая судьба, первым делом надо изучить лежащую в окрестностях местность, – охотно пояснил даме Орлов.

Мысленно он поблагодарил Кондзеровского за его уроки. Старый гусар заставлял не только ежедневно заниматься саблей или стрелять из пистолета. Ветеран учил офицеров постоянно быть готовыми ко всему. А для этого отнюдь не лишне всегда знать, где, что и как.

Вот и теперь. Несколько взглядов, брошенных по дороге и перед началом бала, и Орлов уже имел некоторое представление об имении князя. В том числе – о лежащем в конце сада не то озере, не то пруде и даже об островке на нем.

Он и по аллеям двигался с уверенностью, словно проходил по ним не раз и не два, и темнота не являлась ему помехой.

Пруд лежал там, где и предполагал Орлов.

Луна проложила дорожку по спокойной воде, и по какой-то неведомой, предопределенной свыше случайности ее конец упирался в небольшой островок.

– Добрый знак. Смотрите, нас словно приглашают совершить сей небольшой вояж, – заявил Александр.

– Красиво… – От Полины исходил жар. И странно: Александр держал ее за руку, но каким-то образом чувствовал все тело, каждый его изгиб, как будто держал женщину в объятиях.

– Где-то здесь должна быть лодка. – Поручик заозирался по сторонам.

Тут было несколько сложнее. Лодка, без сомнения, была, но как найти ее посреди прибрежной высокой травы и плакучих ив?

– Да вот она! – Орлов увидел какой-то темный силуэт.

Лодка лежала наполовину на берегу. Непривязанная, даже с веслами, лежащими вдоль бортов. Да и от кого привязывать? Лопухин слыл строгим человеком. При таком владельце ни одному крестьянину или дворовому в голову не придет воспользоваться хозяйским имуществом. Гостям же никакой лодки не жалко. Пусть катаются по пруду, если блажь сия втемяшится в их головы.

Александру и Полине втемяшилась.

– Может, вернемся? – предложила было молодая женщина, но уверенности в ее голосе не было. Лишь желание, чтобы кто-то взял ответственность за прогулку на себя.

– Преодолев такие дебри?! – деланно возмутился Орлов, кивая на пройденный сад. – Ни за что!

Он протянул руку, и Полина послушно оперлась на нее, ступила на борт лодки. Александр подождал, пока спутница устроится на корме поудобнее, столкнул лодку на воду и легко запрыгнул внутрь сам. Даже ботики намочил едва-едва.

Одна и та же работа может восприниматься как каторга, а может – приносить удовольствие. Рабы на галерах вряд ли испытывали хоть что-то приятное, когда были вынуждены налегать на весла. А вот Орлов греб – и был счастлив.

– Я слышала, раньше за преступление людей отправляли на галеры. – Мысли двух молодых людей странно совпали. – За что попали на каторгу вы, поручик?

– Каторгой галеры были по одной причине. На них не было вас. Иначе тысячи людей боролись бы за право занять места на галерных банках, – мгновенно и убежденно возразил Александр под счастливый женский смех.