Гусар бессмертия

Но все разговоры велись только по вечерам. Офицеры старались использовать оставшееся время для подготовки полка к грядущим схваткам и днем напролет занимались с гусарами. Самим же потом вести их в бой. Тут не свалишь недочеты на неведомого дядю. Да и служба – главное, что может быть в жизни мужчины.

– Как новый юнкер? – Орлов кивнул Тимофееву на юного князя, старательно седлающего коня.

– Понемногу привыкает, ваше благородие, – степенно отозвался гусар, назначенный в дядьки будущему офицеру. – Многим барчатам трудно попервоначалу без нянек.

Сказал без осуждения, просто констатируя факт. Сам Орлов перенес свое юнкерство сравнительно легко, но он с детства обучался у отца многим премудростям будущей службы. А отец ему спуску не давал, постоянно повторяя, что командовать людьми может только тот, кто сам в совершенстве знает все обязанности рядового кавалериста.

Не потому ли приглянулся в свое время Александр суровому Кондзеровскому, что не давал себе поблажек, многое умел еще до прихода на службу, а тому, что не постиг в тонкостях, стремился обучиться как можно быстрее?

– Ничего. Солдатская наука еще никому не повредила, – улыбнулся поручик и пошел проверять результаты юнкерских трудов.

Лопухин как раз последний раз проверил затянутые подпруги и теперь стоял рядом с красавцем-конем, довольный полученным результатом.

– Неплохо, князь, – заметил, подойдя, Орлов. – Только делать это надо намного быстрее. На войне бывает всякое. Представьте, внезапное нападение, а кони стоят расседланы. Не пешим же встречать врага!

– Я стараюсь, господин поручик, – вытянулся Лопухин. Права на фамильярное общение он пока не имел.

– Не спорю. Просто помните: совершенству нет предела, – заметил Орлов и спросил: – А вообще как вам здесь? Не тяжело? Из родной усадьбы и в полк некоторым по первому времени бывает трудновато.

– Я дворянин. Служить мой долг, – вспыхнул князь.

– Не кипятитесь. Долг тоже может быть тяжел. Пока не втянешься в службу. Вам еще хорошо, что дом рядом.

– Рядом, – согласился Лопухин. – Но разве туда выберешься?

– Можно. Только не раньше, чем освоишь хотя бы главное. Дядюшка хоть пишет? Видел я вчера вечером какого-то поселянина. Не ваш ли дворовый?

– Мой. – Лопухин еще гуще залился краской, как мальчишка, пойманный на чем-то нехорошем. – Дядя написал, что наши соседи отбывают в Москву, и предлагал заехать к ним проститься. Если, конечно, позволит служба.

– Какие соседи? – невольно насторожился Орлов.

– Нозиковы. Вы еще танцевали мазурку с мадам Полиной.

– Когда? – Пусть Орлов знал, что возлюбленной в ближайшее время предстоит путешествие в Первопрестольную, но все же не ожидал, что это случится так скоро.

– Сегодня, – ответил Лопухин. Он-то был равнодушен к чарам прелестной соседки.

– Так что же вы молчали? – Александру стоило труда удержаться от более резких слов. – Значит, так. Одного вас я отпустить пока не могу, но составлю на этот раз компанию. Заодно посмотрю, как у вас обстоят дела со скачкой. Лишь предупрежу начальство.

Втайне Орлов боялся, что его не отпустят, однако Кондзеровский лишь посмотрел на поручика, сделал какие-то выводы и кивнул:

– Поезжайте. Но чтобы вечером были в лагере.

До поместья Нозиковых было далековато. Гусарам пришлось большую часть пути проделать быстрой рысью. Временами Орлов, боявшийся не успеть, даже переводил коней в галоп. И все равно они заявились в последний момент.

Во дворе усадьбы уже стоял целый обоз из разномастных экипажей и простых телег. Судя по толпившейся рядом сравнительно праздной дворне, основные приготовления были уже позади. Никто не суетился, не укладывал припасы и вещи, не проверял сбрую и подковы у лошадей. Первое впечатление подтвердилось, когда на крыльцо вышли владельцы имения. Оба одетые в дорожную одежду, лишь бросившие взгляд на повозки и сразу направившиеся к дорожной карете.

Впрочем, еще на последних ступенях Нозиковы заметили двух скачущих всадников и остановились, поджидая нежданных гостей.

– Здравствуйте, поручик! Здравствуйте, князь! – Борис Николаевич расплылся в улыбке. – Какими судьбами?

Спешившийся первым Орлов щелкнул шпорами перед Полиной, припал к ее руке и затем раскланялся с отставным статским советником.

– Решил испытать нашего нового юнкера в дальнем походе. А тут как раз узнал, что вы уезжаете, вот и завернул проститься.

– Очень любезно с вашей стороны, – Нозиков поздоровался с Лопухиным. Если поручик был, с его точки зрения, хорошим собутыльником, то молодой князь – знатным человеком, который со временем может занять достойное происхождения место в обществе. – Жаль, не могу ничего вам предложить, ибо, сами понимаете, в дороге дорог каждый час. Промедлишь – и не успеешь доехать до намеченного на сегодня пункта.

– Бросьте, Борис Николаевич. Какие обиды между своими? Да и нам скоро надо быть в полку. – По-своему, Орлов даже был рад такому обороту дел. Сидеть за столом рядом с Полиной и знать, что спустя минуты судьба разлучит их, наверное, навсегда, – было бы свыше его сил.

– Вам привет от дядюшки, – влез в разговор Лопухин. – Он сожалеет, что неотложные дела не дали возможности лично засвидетельствовать вам почтение, и надеется в ближайшее время навестить вас в Москве.

– Передайте благодарность и наилучшие пожелания князю. – Бывший чиновник расплылся в такой угодливой улыбке, словно перед ним стоял сам сосед собственной персоной.

– Что ж, счастливого пути, Борис Николаевич, Полина Семеновна… – Орлов в последний раз коснулся губами руки возлюбленной. Показалось или нет, но рука чуть дрожала.

– Удачи вам в жизни и в бою, поручик. – Полина грустно улыбнулась. – Не забывайте нас. Случитесь в Москве или в здешних краях, обязательно заходите. Будем вам очень рады.

– Да-да. Всенепременно, – поддержал супругу Борис Николаевич. – Очень было приятно с вами познакомиться. Я распоряжусь, чтобы вас угостили, а нам, извините, пора.

– Благодарим, но мы тоже немедленно едем дальше. Служба. – Орлов чувствовал, что не выдержит краткого отдыха среди ставших родными, но опустевших стен.

Экипажи и повозки тронулись с места. На душе было пусто, как будто с отъездом Полины из жизни уходило нечто очень ценное и дорогое. Или так и было?

– Возвращаемся, князь. – Орлов привычно прыгнул в седло.

Если ему чего-то хотелось, так это движения. Бешеной скачки, чтобы свистел в ушах ветер, уносились прочь пейзажи и улетела из души грусть.