Гусиное перо (Пьесы)

М а й я Л ь в о в н а. У меня та. И знаете почему? Потому что для меня в ученике главное не знание, не дисциплина, не чистые тетрадки, а личность. Я никогда не унижу его человеческое достоинство бестактным замечанием, грубым словом. Вот мелочь: с пятого класса я никому не говорю «ты». Всем — «вы». Без исключения.

М о л о д а я у ч и т е л ь н и ц а. А Александр Павлович и десятиклассникам говорит «ты»… Вот Сергей Викторович недавно сказал Петуховой: «Дурында». Так вы себе представить не можете, какая истерика была. А Александр Павлович позволяет себе куда больше — и кумир.

М а й я Л ь в о в н а. Лично мне это чуждо.

П е р в ы й у ч и т е л ь. В наших водах каждый плывет по-своему. Главное — не захлебнуться. А там — хоть за бочку держись.

М а й я Л ь в о в н а. Решительно с вами не согласна. Педагогика — это искусство. А искусство имеет свои законы.

В а с и л и с а Ф е д о р о в н а (обращаясь главным образом к Майе Львовне). Приходила представительница тютчевского музея. Она предлагает организовать выставку к годовщине поэта. Я думаю, здесь, в коридоре второго этажа, целесообразнее всего.

М а й я Л ь в о в н а. Сегодня приходила?

В а с и л и с а Ф е д о р о в н а (торжествующе). Только что ушла. Перед самым звонком.

М а й я Л ь в о в н а. А что с пером?

В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. А-а, с пером… Да нет, это недоразумение. Перо найдено. Никто его и не брал… Ветер… Под какую-то скамеечку…

В т о р о й у ч и т е л ь. Значит, вся паника была напрасной? Я так и думал.

М а й я Л ь в о в н а. А вот я так не думаю… Здесь что-то не то… Уверяю вас, здесь что-то не то… Мне интуиция подсказывает, что здесь что-то не то.

Быстро вошла Н о н н а В л а д и м и р о в н а, держа обеими руками классный журнал. Журнал был раздут — в нем что-то лежало.

Н о н н а В л а д и м и р о в н а. Это черт знает что такое!.. Это издевательство!.. Василиса Федоровна, я отказываюсь от классного руководства!.. Любой другой класс! Какой угодно!.. Вплоть до ухода… Вплоть до ухода…

У ч и т е л я. Нонна Владимировна…

— Что случилось?..

— Вы не знаете девятого «А»!..

— Да что случилось-то?..

— Я тоже не согласна!..

— И я подам заявление…

В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Товарищи!.. Товарищи!.. Вспыхиваем как порох. На пустом месте. Все срываемся, начинаем бушевать… Ведь все в порядке, товарищи, дела идут хорошо…

Н о н н а В л а д и м и р о в н а. Хорошо?! (И, развернув журнал, высыпала на стол кучу каких-то белых предметов.)

В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Что это?

Н о н н а В л а д и м и р о в н а. Перья. Гусиные перья! Тридцать две штуки!..

М а й я Л ь в о в н а. С ума сойти… Блистательный финал.

Н о н н а В л а д и м и р о в н а. Диктую темы домашнего сочинения. «Слово о полку Игореве». Слышу какой-то скрип. «Прекратите скрипеть!» — «Мы не скрипим, мы пишем». Подхожу ближе — весь класс пишет гусиными перьями. Весь класс!.. Просто хамство!..

И тут раздался смех. Это хохотал Александр Павлович.

В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Александр Павлович, может быть, вы объясните причину?

А л е к с а н д р П а в л о в и ч. Смешно, Василиса Федоровна.

П е р в а я у ч и т е л ь н и ц а. Я считаю, надо объявить войну.

В т о р о й у ч и т е л ь. И решительную! Это уж казус белли.

П е р в ы й у ч и т е л ь. Шутки — шутками, а дело может дойти бог знает до чего!

Майя Львовна стояла у стола и перебирала перья.

В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Что вы ищете, Майя Львовна?

Майя Львовна молча продолжала рассматривать перья.

В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Я спрашиваю, что вы ищете?

М а й я Л ь в о в н а. Любопытствую, Василиса Федоровна, не более.

В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Я знаю: вы ищете то перо. Того пера нет.

М а й я Л ь в о в н а. Есть, Василиса Федоровна. Оно здесь, это несомненно.

А л е к с а н д р П а в л о в и ч (разглядывая перья). Ну, молодцы, все желтые, старые, все заточены, все обкусаны.

Т р е т ь я у ч и т е л ь н и ц а. Действительно, какие-то старые перья.

П о ж и л о й у ч и т е л ь (входя). Это же безобразие!.. Надо бить рублем! Рублем бить! Чтоб страдали материально! Пусть родители почешутся… Это же вандализм!..

В а с и л и с а Ф е д о р о в н а (раздраженно). Ну что еще?!. Какой-то сумасшедший день.

П о ж и л о й у ч и т е л ь (выглянув в коридор). Ну что вы как на похоронах! Быстрее не можете?!.

И д в о е р е б я т выбежали из-за портала, неся, как носилки, огромное чучело лебедя. Лебедь стоял на черной полированной подставке, растопырив голые локти. Лебедя водворили на стол Василисы Федоровны, и учителя обступили его.

П о ж и л о й у ч и т е л ь. Ободрали как липку! Все маховые перья!..

В т о р а я у ч и т е л ь н и ц а. И хвост…

П о ж и л о й у ч и т е л ь. Бить рублем, чтоб неповадно было!.. Пусть родители тряхнут мошной!.. Свинство какое!..

Немая сцена. Только Майя Львовна, стоящая у портала, лихорадочно записывает что-то в блокнот. И в общей тишине слышен насмешливый голос Александра Павловича.

— И это в школе, где учился Сергей Мукасеев…

З а н а в е с.

ИСТОРИЯ ОДНОГО ПОКУШЕНИЯ Героическая хроника в двух частях с отступлениями в разных жанрах и фейерверком

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Персонажи исторические

В е р а.

М а ш а.

А н а т о л и й Ф е д о р о в и ч К о н и — председатель Петербургского окружного суда.