Густав

– Я готов давать показания, - произнес узник.

– Хорошо. Оставьте его, Бинц, - вмешался Геритц.
– Говори дальше!

– Мы боремся за иную Германию, и я выбрал свой путь борьбы...

– Шпионаж!
– прошипел сквозь зубы Геритц.

– Называйте это как хотите...

– Скажи нам, ты действовал здесь один или имел сообщников: шпионскую сеть или помощников в лесу?
– спросил Геритц.

– Нет, только один.

– А те, у которых скрывался, откуда передавал радиошифровки?

– Они знали только, что я скрываюсь. За молчание я им прилично заплатил. О радиостанции они ничего не знали.

– И только поэтому они не дали взять себя живыми?

– спросил Геритц.

– Думаю, что да. Они знали, что их ожидает за укрытие врага третьего рейха.

– Где ты с ними познакомился?

– Когда ехал поездом из Гижицко в Элк, в вагоне познакомился с супругами Мейер, и они предложили мне ночлег.

– Сколько времени ты действовал как шпион в Восточной Пруссии?

– Пять месяцев.

– Работал на русских?

– Да.

– Занимался военной разведкой?

– Исключительно.

– Занимался диверсиями?

– Нет.

– Русские - смертельные враги немцев. Как ты мог работать на них?

– Они враги не всех немцев, гауптштурмфюрер.

Геритц пропустил мимо ушей ответ Густава и продолжал допрос:

– Тебя сбросили с самолета?

– Да.

– Одного?

– Да, одного, - отвечал Густав, смотря Геритцу в глаза.

– Знаешь, что тебя надет?

Густав вновь взглянул Геритцу в глаза и спокойно ответил:

– Я готов ко всему, герр гауптштурмфюрер. Знаю, в чьих руках нахожусь.

Гестаповцы задали Густаву еще много вопросов, на которые он отвечал общими словами, уклончиво. На этот раз его не истязали. Геритц приказал отвести его в камеру,

– Что вы намерены предпринять, шеф?
– спросил оберштурмфюрер СС Бинц.

Геритц прошелся несколько раз по кабинету, словно размышляя о чем-то очень важном, наконец остановился перед Бинцем и произнес:

– Он сломится. Я убежден, что так будет. Сравните его прежние показания, которые он давал несколько дней назад, с сегодняшними. Мы еще узнаем от него много интересного.

– Вы так думаете, шеф? Разве вы не знаете коммунистов?
– удивился Бинц.

– Знаю их, пожалуй, слишком хорошо и допросил их в своей жизни немало. Но этот сломается наверняка. Есть в нем что-то особенное. Применим пока такую тактику: в течение недели прошу, герр Бинц, обходиться с ним без рукоприкладства и каждый день беседовать. Пыток пока не применять. Если сломается - хорошо. Нет - попробуем наши методы, которые развяжут ему язык. Прежде всего надо установить его помощников и явки в Восточной Пруссии. Важно, что мы наконец ликвидировали этого "пианиста". Вы, оберштурмфюрер Бинц, заслужили похвалу и награду за тончайшую разработку операции по его поимке.

– Следует ли вести дальнейшее наблюдение за улицей Людендорфа? спросил Бинц.

– Нет. Если до сих пор туда никто не пришел, то наблюдение уже не имеет смысла. Пожар в этом доме и события, разыгравшиеся в нем, слишком хорошо известны в Элке и его окрестностях.

Темноту, царившую в подвале дома по улице Вальдштрассе, лишь изредка на какое-то мгновение нарушали огоньки сигарет. Марцин и разведчик, служивший в охране здания гестапо в Элке, сидели рядом. Сова - таков был его псевдоним - докладывал:

– Густав по-прежнему находится в гестапо. Ежедневно его допрашивает оберштурмфюрер Бинц. Я не слышал, чтобы Густав сломался. Наблюдение за улицей Людендорфа снято. Думаю, что Густава пока из Элка не вывезут. В гестапо поступил сигнал о появлении в Борецкой пуще какой-то десантной группы, и это их очень обеспокоило. Ключи от камер находятся у дежурного офицера гестапо. Право входа к заключенному имеют только Геритц, Грубер и Бинц. Без их разрешения никто не может заходить к нему...

Марцин получил у Совы адреса гестаповцев. При скупом свете ручного фонарика он записал в блокнот, когда они уходят на службу и возвращаются домой. Одна деталь в сообщении Совы показалась Марцину очень важной. Она могла помочь осуществлению плана операции, разработанной капитаном Антоном. И он решил ею воспользоваться.

x x x

Унтерштурмфюрер СС Шталькер, работавший в IV отделении гестапо в Элке, жил в одноквартирном доме на окраине города. Этот домик он получил в наследство год назад и проживал в нем вместе о женой Гердой, на которой женился летом 1944 года. Герда работала машинисткой в секретариате шефа гестапо Геритца. Кроме них в доме была только служанка, молодая девушка из глухой мазурской деревни. Шталькер имел машину - маленький "опель", - на которой вместе с женой ездил на работу. Между городом и дачным поселком находился пустырь, а неподалеку от него - обширный склад дров и строительных материалов. Туда вела грунтовая дорога.

В один из декабрьских дней 1944 года человек с топором на плече, но виду лесоруб, шел по шоссе со стороны Элка, а затем свернул в поселок. Это был разведчик Марцин. Осмотревшись по сторонам и не заметив вокруг никого, он вошед на территорию склада стройматериалов, безошибочно нашел укрытие, которое приметил еще днем, вполз в него и поудобней устроился там. Прямо перед собой он видел дорогу, а чуть дальше - поселок. Мороз давал о себе знать, но разведчик не покидал поста, а только каждую минуту нетерпеливо поглядывал на светящиеся стрелки часов п ждал.

Минуло семнадцать часов. На дороге со стороны города появилась какая-то автомашина, виден был только свет ее фар. Да, это ехал "опель". Марцин не мог разглядеть его номера, но был уверен, что это именно та машина, которую он с таким нетерпением ждет.

Машина проехала мимо. Куда она поедет дальше?..

Выйдя из укрытия, Марцин быстро направился в сторону поселка, до боли в глазах всматриваясь в силуэт удаляющегося "опеля". Машина свернула во двор дома под номером семнадцать. Совпадало! Информация Совы подтвердилась.

Марцин направился в лес и там в шалаше из веток устроился на ночлег.

"Если завтра и послезавтра подтвердится результат сегодняшнего наблюдения, - подумал он, - могу возвращаться на базу..."

В землянке было душно и накурено. Разведчики сидели на нарах и на полу, а за столом заняли места капитан Антон и Марцин, который докладывал о выполнении своего задания.

– Густав по-прежнему в гестапо. Допрашивают его очень часто. Но он ие сломлен. Скорей всего, до сочельника его не увезут. Сова передал ему записку, в которой, согласно твоему плану, я сообщил, чтобы он держался, создавал видимость правдивых показаний на следствии и жил надеждой, что мы выручим его. Мне удалось ознакомиться с местами, где проживают пять гестаповцев. Только один из них подходит для реализации нашего плана...