Густав

– Подъезжаем, - промолвил сквозь зубы Марцин. Он остановил, машину и вылез, за ним вышли Антон и Шталькер. Зигмунт остался в машине.

Часовой, стоявший у входа, вытянулся по стойке "смирно". Они ответили на его приветствие и вошли в помещение. Навстречу вышел в коридор дежурный офицер гестапо. Они обменялись приветствиями.

– Где арестованный?
– спросил Шталькер,

– Еще в камере.

– Приведи его!

Дежурный бросил любопытный взгляд на "коллег", прибывших из Кенигсберга, и, побрякивая ключами, пошёл в подвал, где находились камеры.

Разведчики стояли как на раскаленных углях, настороженно глядя в слабо освещенный коридор. Только взведенные "шмайсеры" слегка дрожали в их руках. Пожалуй, только сейчас онж полностью осознали тот факт, что в прусском городе, полном войск, полиции, жандармерии, СС ж гестапо, они хозяйничают в квартирах гестаповцев, а сейчас находятся в самой их резиденции, которую люди стараются обойти подальше,

Из дежурки вышел рослый детина и с любопытством стал рассматривать их. Снизу, из подвала, донесся шум шагов, и из-за железной двери показался Густав. Он шел шатаясь. Внезапно он пристально посмотрел в лица стоявших в коридоре "гестаповцев" и остановился как вкопанный, узнав Марцина и Антона...

Дежурный офицер толкнул его так грубо, что Густав едва удержался на ногах.

– Снимите наручники, - приказал Марцин, с трудом сдерживая дрожь в голосе. Дежурный офицер выполнил его приказание.

Партизан взглянул на Густава и показал на выход.

– Спокойной ночи, господин унтерштурмфюрер, - попрощался он с дежурным офицером.

Марцин двинулся за арестованным, а капитан шел рядом со Шталъкером. Дежурный офицер вышел за ними на улицу и, увидев машину Шталькера, спросил с удивлением;

– Его повезут на твоей машине?

– Нет, - ответил Шталькер не своим голосом.
– Их машина стоит у дома оберштурмфюрера Бинца, который пригласил офицера из Кенигсберга, своего товарища, на ужин. Пока, Карл! Спокойной ночи!

С трудом все втиснулись в тесный автомобиль. Хлопнула дверца, Марцин включил скорость, и машина сорвалась с места. Помчались по улицам так, что на поворотах визжали шины. Остановились перед домом Бинца. Марцин и капитан приказали Шталькеру идти за ними. Вошли в квартиру. Из ванной доносился тихий плач. Бинц лежал, связанный, там, где его оставили. Разведчики втолкнули Шталькера в другую комнату и моментально связали ему руки. Когда затыкали ему рот кляпом, он пытался что-то бормотать о невыполнении условий, во разведчики уже не слушали его, В прихожей начал настойчиво звонить телефон. Очевидно, дежурный офицер звонил Бинцу, чтобы доложить о выполнении его несколько странного приказания. Марцин оторвал шнур телефонного аппарата. Они забаррикадировали двери ванной, заперли квартиру, забрали ключи и спустились к машине,

– Жми на всю железку! В любой момент здесь может начаться переполох, - взволнованным голосом проговорил Антон.
– Эта дрянь, дежурный, что-то заподозрил и, наверное, звонил Бинцу. Ну, черт с ним! Ты свободен, Густав!
– обнял он чуть не потерявшего сознание от счастья разведчика, который долго не мог выговорить ни слова и только рукавом куртки вытирал влажные глаза.

Марцин снова погнал машину по улицам Элка. Выскочив на главную магистраль, он увеличил скорость. Конец города, отсюда начиналась дорога в поселок. Марцин резко повернул и через минуту затормозил перед домом Шталькера. Капитан выскочил из машины, чтобы позвать оттуда Анатоля, охранявшего женщин. Через минуту все разведчики были уже вместе.

– Следовало бы расстрелять их всех, как бешеных собак. Столько гестаповцев было у нас в руках! Да жалко невинных людей, которых фашисты потом убили бы из мести, - сказал Марцин.

Из поселка свернули на шоссе. Дорога мягкой дугой опускалась вниз к озеру, почти задевая за кромку воды.

– Перед нами патруль! Они задержат машину!
– хриплым голосом прокричал Марцнн, увидев перед собой красный мигающий свет фонаря.

– Оружие к бою! Нет времени на всякие объяснения и церемонии с документами! Открыть окна и очередью в них!
– скомандовал капитан. Притормози машину, а мы их уложим, - добавил он, сильно хлопнув Марципа по плечу.

Тот притормозил и остановил машину. Трое жандармов с автоматами наготове приблизились к ней.

– Хайль Гитлер, проверка документов!
– сказал старший патрульный.

– Пожалуйста, - ответил Марцин, сунул руку в карман и в то же мгновение выстрелил патрульному в лицо. Одновременно из двух "шмайсеров" блеснули в ошеломленных жандармов автоматные очереди. Машина, как пришпоренная лошадь, сорвалась с места. Очевидно, один из жандармов был только ранен, так как вслед разведчикам послышались выстрелы.

Машина мчалась по шоссе. Уже виднейся спасительный лес, когда внезапно Марцин так резко затормозил, что их забросило в сторону. Впереди виднелся закрытый железнодорожный шлагбаум.

– Двое за мной!
– крикнул капитан, выскакивая из машины. За ним бросились Зигмунт и Данила. Со стороны Нова-Веси нарастал шум приближающегося поезда.

Они подошли к будке стрелочника, и Зигмунт рванул дверь. Железнодорожник, увидев эсэсовцев, сорвался с места.

– Открывай шлагбаум!
– закричал Зигмунт.

– Поезд уже близко...
– пробормотал ошеломленный стрелочник.

– Открывай, а то пулю в лоб!
– пригрозил ему "шмайсером" Зигмунт,

Немец дрожащими руками схватил ручку лебедка шлагбаума. Шум приближающегося поезда нарастал.

– Все в порядке, оставь его!
– крикнул Зигмунту капитан.
– Гоним дальше.

Когда Марципн перевел машину на другую сторону железнодорожного пути, паровоз был уже метрах в пятидесяти от переезда.

Вновь началась тонка. Машина мчалась на предельной скорости. Марцин выжимал из мотора все, что было можно. Молнией промелькнул лес, потом пролетели дома Нова-Весжи. Лишь бы только подальше от Элка! Пошел снег. Сначала мелкий, потом повалил хлопьями. Разведчикам предстояло преодолеть еще много километров до Пиской пущи, еще много часов оставалось до конца ночи, в течение которой столько еще могло случиться...