Гвиневера. Дитя северной весны

Как только миновала пора сильных весенних бурь, наступила прекрасная погода, а вместе с ней появилась возможность обследовать берег и близлежащие леса. Мы собирали для Гледис нежные стебли морской капусты и приносили ей странные полые грибы, известные под названием сморчки, росшие на кострищах, оставшихся после Белтейна. В лесу на горе рыжие белки роняли на нас шелуху сосновых шишек, а однажды мы наткнулись на выводок зайчат, которые как бешеные носились по поляне, иногда вставая на задние лапы и дерясь друг с другом, словно дети. Я расхохоталась, и они кинулись в лес отчаянными скачками.

И все же, несмотря на чудесное весеннее настроение, нас не покидали страх и беспокойство за наших мужчин, сражавшихся с саксами. Это становилось особенно заметным на вечерних посиделках у очага, где голос Кевина, только начавший ломаться, был единственным мужским голосом.

Потом в один из дождливых, серых дней на берегу появилось несколько путников. Они шли медленно из-за того, что тащили носилки. С такого расстояния я не могла четко разглядеть отца, но никто другой не мог бы ехать на его жеребце, а вот коня Нидана вели домой без всадника.

Обескровленный, измученный, лучший воин короля едва приоткрыл глаза, когда его довезли до крепости. Отец помог донести Нидана до тюфяка у очага, и Кети принялась лечить его травами. Остальные, промокшие и уставшие, молча съели горячий суп из крапивы, поставленный перед ними Гледис, и легли спать. Руфон немного задержался у очага, но подробно рассказывать о сражении отказался.

На следующий день, когда солнце принесло тепло, все жители селения собрались в крепости, захватив с собой подушки или коврики, и удобно расположились на широкой плоской вершине скалы.

Мне всегда доставляло особую радость сидеть там, когда вокруг свистит ветер, черноголовые чайки бесконечно кружат под скалой и воды реки Раф журча несутся к королевству потустороннего мира Аннон. За устьем узкого залива, в лесах, на вершине соседнего горного хребта прячется древняя крепость, а в погожие дни рыбаки выходят из своих хижин, чтобы попытать счастья в переменчивых приливах. Сегодня я нашла себе местечко в стороне, на обрыве, и смотрела на море, пока Эдвен излагал новости о последней битве Утера.

Он начал с перечисления его заслуг, что и предсказывал Кевин во время нашей поездки к озеру. Слушая барда вполуха, я бездумно уставилась на неторопливые, искрящиеся волны залива. Даже в туманные дни их узоры состоят из света и тени, и Нонни говорила, что именно отсюда души уходят в ту незнакомую страну, где зал для праздников украшает волшебный котел. Я гадала, чьи души бродят там сегодня – недавно умерших, которые направляются на пиршество в Аннон, или тех, что возвращаются в наш мир, чтобы возродиться в новых людях.

Слушатели охнули, узнав о смерти Утера, и я резко привстала, вспомнив, как обсуждался вопрос о его наследнике. Но Эдвен уже говорил о новом герое, таинственном сыне Утера, долгое время скрываемом Мерлином. Этот юноша внезапно появился из ниоткуда и увлек за собой войско.

– И вот, – заключил бард, пробегая пальцами по струнам арфы, – неожиданно на горизонте вырос Артур Пендрагон, похожий на огнедышащего дракона, мчащегося в ореоле по ночному небу.

Слушатели заулыбались и захлопали в знак одобрения, хотя трудно было сказать, чем вызван их восторг – появлением Артура или описанием Эдвена. У меня же из головы не выходила мысль, что между Регедом и угрозой со стороны Уриена стоял мальчик, едва ли старше Кевина. Я следила, как бегут по заливу волны, и думала, что уготовила судьба юному королю.

– Возможно, – тихо сказал Кевин, наклоняясь ко мне, чтобы не слышали другие, – это великий король, которого предрекали древние, чье правление будет подобно комете.

Я уже забыла о старинном пророчестве и сейчас кивнула, припоминая. Я надеялась, что оно будет счастливым для юноши, потому что по-своему мы должны быть ему благодарны.

Гледис позвала меня помогать готовить праздничный пир, и я вскочила и побежала на кухню, тут же забыв о будущем короле.

Воины были не единственными, кто пострадал в последнем сражении Утера. Плохие дороги и урезанные рационы сильно утомили и истощили лошадей, поэтому было решено вывести их летом на пастбище. Я радовалась за лошадей, но расстроилась из-за себя, потому что это означало, что двор не сможет никуда выехать.

Мы расположились у озера Дсевентуотер, в поселении на холме, с которого открывался вид на широкую долину, идущую от озер к Пеннинам. Это старинное поселение, построенное тяжелым трудом многих поколений из каменных плит, и, по-моему, его главным преимуществом являлась близость к древним тропам, огибающим горные хребты.

Дно долины и нижние отроги гор заросли таким густым лесом, что проехать было можно только вдоль берегов ручьев, по извилистым пешеходным тропинкам. Или по высокогорьям с низкорослыми деревьями и пучками травы и вереска – здесь проложены столетиями используемые старые, ровные, широкие тропы. Тропа, проходящая неподалеку от Трелкед Ноттс, вела не только на запад, к озеру, но и на восток, к римской дороге; она многие мили бежит по гористым макушкам холмов, так что нам с Кевином было где покататься на лошадях.

Нет ничего холоднее, чем дом из камня, потому что его стены еще долго хранят зимний холод после того, как луга покрываются летними цветами, но в Жару их тенистая прохлада очень приятна. В этом году сухие, жаркие дни наступили в августе, и было так славно ужинать поздно вечером посреди лагеря, открытого долгим сумеркам, крышей для которого служило только небо с яркими звездами.

Однажды рано вечером приехал всадник с сообщением, что Лот, король Оркнейских островов, прибудет через день с визитом государственной важности и хочет обратиться к нашему совету. Мой отец что-то пробурчал и отослал гонца на кухню, где Бригит и Кети тут же начали обсуждать, чем кормить и как размещать гостей.

Я посмотрела на Кевина и ухмыльнулась. Короли редко навещают наши края, и это, конечно, внесет в однообразную жизнь некоторое оживление.

В одиннадцать лет я не сильно задумывалась над чем-нибудь, кроме настоящего момента, и мне никогда не приходило в голову, что события следующих нескольких дней могут иметь отдаленные последствия.

Свита короля была больше, чем я ожидала, потому что Лот путешествовал в сопровождении множества воинов и слуг, а также привез с собой старшего сына.

Мальчик по имени Гавейн был невысоким и коренастым подростком, и его волосы были такими же рыжими, как и у отца. Во всем, что он делал, сказывалась живость, начиная с того, как он с важным видом следовал за своим родителем, и кончая ослепительной улыбкой, когда что-то его веселило. Гавейн был не более заносчив, чем другие северные принцы, с которыми я встречалась ранее, но впервые мне предстояло занимать одного из них, и я гадала, что он пожелает делать в следующие несколько дней.

Он оказался славным товарищем, охотно принимая участие во всем, что бы я ни предлагала, хотя скоро я поняла, что ничто из наших развлечений не могло сравниться с теми чудесами, к которым он привык на Оркнеях. Даже волкодав Эйлб вызвал только минутное удивление, сверкнувшее в синих расширившихся глазах Гавейна, но он тут же сообщил, что у него дома водятся шотландские борзые таких же размеров.