Гвиневера. Дитя северной весны

– Зачем? – Прямота и откровенность ее вопроса поразили меня.

– Ну, в конце концов, это твои кровные родственники. Они родили тебя и хорошо заботились о тебе в детстве… и они христиане. Я не могу наверняка пообещать тебе, что эта религия широко распространена на юге. Я… я просто хотела, чтобы ты знала: у тебя есть выбор, – нескладно закончила я.

– Выбор у меня невелик, – ответила она, со смехом качая головой. – Как же так, только небесам известно, что ждет тебя в будущем, а ты спрашиваешь, хочу ли я остаться! Она пробралась между детьми, носившими воду из колодца.

– Не забывай, Гвен, я только однажды виделась с родителями с тех пор, как… ушел Кевин. А потом были только случайные встречи. До этого ты и двор долгое время были моей единственной семьей. Я чту свой клан; они мои родители и кровные родственники, но моя семья – это ты. Сейчас я знаю тебя гораздо лучше, чем их, и предпочитаю остаться с тобой.

Как обычно, она изложила все просто, и я благодарно кивнула.

– Если бы только не нужно было в такую даль ехать верхом, – добавила она печально. – Я не знала, что у меня столько частей тела, которые могут так болеть.

Я забыла, что верховая езда была не самым любимым способом передвижения Бригит и что она садилась на лошадь только тогда, когда того требовало расстояние или время.

– Почему бы тебе не пересесть в паланкин и ехать вместе с Лавинией? – предложила я. – В конце концов, он достаточно велик, чтобы вместить двоих, и твои измученные мышцы отдохнут.

Настал ее черед благодарно улыбнуться.

– Возможно, я так и сделаю, – ответила она.

В прекрасном веселом настроении мы расстались с семейством ирландцев. Когда я собиралась сесть на Быстроногую, жена Шона подошла ко мне и застенчиво попросила дотронуться до ее живота «на счастье». Я положила руку на круглый бугор и почувствовала, как внутри бьется жизнь, мы улыбнулись друг другу, и я помолилась про себя, чтобы она благополучно разрешилась от бремени.

Когда мы выехали на дорогу, я принялась рассматривать своих спутников, пытаясь разглядеть в них живых людей, а не просто «людей Артура». Их связывали друг с другом товарищеские отношения, определявшиеся не званиями и не возрастом: в отряде были и безбородые юнцы, сопровождающие паланкин, и седой ветеран, присматривающий за вьючными лошадьми. Это было убедительным свидетельством надежности власти верховного короля, поскольку нет ничего более губительного для правителя, чем враждебность друг к другу разрозненных групп его приверженцев.

Когда мы проехали порядочное расстояние, Бедивер направил лошадь ко мне. На западе неслись белые, вздыбившиеся облака, грозя окатить нас весенним дождем, и Быстроногая гарцевала и двигалась боком, нетерпеливо дожидаясь возможности понестись вскачь. Я посмотрела на первого рыцаря Артура, гадая, не захочется ли ему поскакать наперегонки, но решила воздержаться от вопроса, тем более что сейчас появилась возможность побольше узнать о моем будущем муже. Поэтому мы ехали, дружелюбно болтая, и скоро со смехом стали обсуждать заботы, связанные со щенком.

– Артур понимает толк в собаках, – рассуждал Бедивер, – и, если этот комок из костей и мяса вырастет в пса, которого нам обещали, он будет доволен. Думаю, что, уехав от двора сэра Эктора, он больше всего переживал, что у него не будет времени заниматься собаками.

– А как же его семья? Разве он не жалел, что расстается с родными? – Мне казалось, что только бессердечный человек может скучать о собаках больше, чем о людях.

– Ну, мы-то поехали с ним. Я – потому, что был его лучшим другом, а Кэй – потому, что был нашим братом. Сэр Эктор и Друзилла оставались у себя всего несколько первых месяцев, а Мерлин, как тебе известно, всегда с ним. Как видишь, Артур вовсе не забыл своих близких.

Я кивнула, пытаясь представить семью кумбрийцев, очутившуюся в самом центре римского двора. Это казалось немного нелепым, и я улыбнулась.

– Когда ты впервые узнал, кем был твой молочный брат?

– Тогда же, когда и остальные, включая и самого Артура, – с ухмылкой ответил Бедивер. – Я не думаю, чтобы кто-нибудь, за исключением Мерлина, представлял, чем закончится последняя битва Утера. И уж конечно, даже намека не было на то, что скрываемый принц должен будет предстать перед людьми. Как и многие, мы считали, что мальчик растет в Бретани, как росли Утер и Амброзий. Вспомни, мысль спрятать королевского отпрыска от врагов, пока он не станет взрослым, как это случилось с Артуром, совсем не нова. Но здесь дело было сложнее из-за происхождения Артура и вмешательства Мерлина, который забрал младенца сразу после его рождения.

Я гадала, знает ли Бедивер тайну, окутывающую происхождение Артура, но мой спутник продолжил свой рассказ прежде, чем я нашла способ спросить его об этом потактичней.

Король Утер был высокомерным человеком, явно не желавшим учитывать, что тоже смертен, и отказывался назвать наследника или хотя бы регента, который будет править королевством, пока принц не достигнет совершеннолетия. Когда распространились слухи о болезни Утера, мелкие короли забеспокоились, боясь, что отсутствие законного наследника приведет к кровавой междоусобной борьбе за власть. Потом пришло известие, что на севере высадились новые захватчики и Уриену требуется помощь, чтобы сдерживать их.

Хотя была совсем ранняя весна, Утер был решительно настроен отправиться в поход. Возможно, в душе он понимал то, в чем не хотел признаться даже себе… что смерть не за горами.

Сэр Эктор объявил, что у верховного короля на счету каждый воин, и, поскольку все три мальчика уже достигли совершеннолетия, они тоже могут присоединиться к войску.

– Друзилла очень не хотела этого, – вспоминал Бедивер, – но сэр Эктор сказал, что неважно, где воину пустят кровь: он может быть убит и в пограничной стычке, и в большом сражении. И в конце концов мы откликнулись на призыв Утера и отправились в поход, невзирая на плохую погоду.

– Воины Регеда сделали то же самое, – вмешалась я. Мне хотелось, чтобы Бедивер знал, что и мы проявили преданность. – На Стейнморе еще оставался лед, поэтому мой отец решил пройти по южному пути, через Эйр Гэп. Кроме того, Уриен был ненадежным соседом, поэтому отцу не хотелось проводить наше войско через его королевство.

– Твой отец предусмотрительный человек, – сказал Бедивер. – Но я понятия не имел, что он делился своими военными соображениями с тобой. – Он посмотрел на меня тем же недоуменным взглядом, который я уже отмстила раньше, – полуулыбка и полувопрос.

– Вероятно, это потому, что у него не было сына, с которым он мог поделиться, – ответила я. – Так как же вы встретились с верховным королем?

Молочный брат Артура продолжил свое повествование, оживляясь от воспоминаний. Меня захватил его рассказ, вызывая в воображении картины событий тех дней.

Они выехали из высоких зеленых долин Уэльса, трое подростков в сопровождении отца и своего наставника, вступая в зрелость и в историю и даже не задумываясь об этом. Конечно, Мерлин знал, а сэр Эктор явно подозревал, что его приемный сын вскоре окажется в центре всеобщего внимания. Но остальные не ведали о том, что должно произойти, а для мальчиков эта поездка была настоящим приключением, которое открывало им мир, лежащий за пределами Уэльса, где местность переходит в плавные холмы и нет водопадов и скал на горизонте.