Гюда, самолетная томте

– ...А дождь когда тебя накрыл?

– Примерно на полпути обратно. Я был над Каттегатом. Смею сказать, когда стемнело, пережил неприятные минуты.

– Ты ориентировался по компасу?
– спросил Густаф.

– Сперва по компасу, а потом... потом случилось нечто странное. В этой части вы мне не поверите, особенно Альрик с его скептическим умом. Но я должен вам это рассказать.

– Ну, не надо делать из меня Фаландера. Я весь внимание.

– На последнем часу полета я, сознаюсь, начал терять присутствие духа. Я ничего не видел в этой водяной каше. Давно пора бы уже быть Зеландии, или нашему берегу к северу отсюда, если бы я сбился с курса - но никаких огней, море и дождь!

– Говорил я тебе.

– Говорил, и будь уверен, я вспомнил тебя тихим словом, полным признательности! И вот тут, господа, я заметил впереди свет. Именно впереди, прямо по курсу, может быть, чуть к югу. И почти на той же высоте, на какой был я сам.

– Это был маяк, - сказал Густаф.
– А насчет высоты тебе померещилось, я знаю, как это бывает, когда долго летишь ночью. Теряешь горизонт.

– Слушайте дальше! Я взял курс на него - решил, что хуже точно не будет, что бы это ни было. Но он не приближался. Он двигался впереди, как блуждающий огонек на болоте.

– Определенно померещилось.

– Да, как же! Через некоторое время я увидел по левому борту огни, скорее всего, Хельсингборг. Они были гораздо ниже, и - слушайте!
– они стояли, а тот огонь перемещался, летел впереди меня. Теперь я видел это отчетливо.

– Чистая мистика, - с непонятным удовлетворением произнес Альрик.

– А как он выглядел?

– Одиночный огонь, белый, чуть желтоватый. Я не мог его догнать.

– Ну, а кроме огня, там было что-нибудь? На чем-то ведь он был укреплен?

– Не знаю, - Оскар комически развел руками.
– Видел только огонь, он как будто висел в воздухе.

– И куда он потом делся?

– А шут его знает. Скоро я узнал огни Ландскруны - Цитадель, порт, железную дорогу. Обрадовался, конечно, а мой огонек как-то затерялся среди других.

Ага, затерялся, улыбнулась Гюда. Карбид кончился.

– Налей еще кофе, будь другом.

– А где сахар?

– Нету.

– В банке посмотрите.

– Нету в банке.

– Странно, вчера была полная.

– Томте балует...

Вот люди, лениво думала Гюда, грызя очередной кусочек рафинада. Как ни одной поломки за полгода, кроме причиненных учениками, и никакого брака, так это они сами молодцы. Оскар живым вернулся - мистика. А как сахара нет, так сразу томте...

– Я думаю, это было чудо, - серьезно сказал Густаф.
– Чудо спасло твою жизнь Оскар. Я не пастор, я не знаю, но, может, тебе следует над этим задуматься.

– Божье чудо?
– елейным голосом вопросил Альрик.

– А ты бы не смеялся над этим.

– И не думал смеяться.

– Нет, может, у тебя есть другое объяснение?

– Извольте. Это называется "работа подсознательного".

– О нет, опять ты со своей научной порнографией!

– Кто думает, что Фрейд - это только порнография, тот сам собой иллюстрирует его главный тезис. Нет, ничего похожего! Я говорю о другом, об авиаторском опыте Оскара, о его интуиции, которая проявила себя таким причудливым способом. Его мозг проанализировал начальный курс, погодные условия, показания приборов, - на сознательном уровне анализ был неполным, и он сбился с курса. Подсознание было умнее, однако не могло донести до сознания свою аргументацию. Поэтому оно было вынуждено подбросить ему правильный ответ в виде галлюцинации - маленького светового пятна на верном курсе. Вообще, я думаю, такие вещи происходят довольно часто, и если бы мы не прибегали к бездоказательным мистическим объяснениям...

– Ну знаешь, можно подумать, твое объяснение доказательно!

– Хорошо, возможно, это была шаровая молния, они порой совершают очень сложные эволюции, я читал про это в журнале. Мир полон удивительных явлений!

Я - мистика, говорила себе Гюда. Я маленькая световая галлюцинация. Я шаровая молния, золотая бусина с ожерелья во имя Тора. Ну, заслужила бы ты, подруга, такие красивые имена, если бы осталась дома?..

– Всем доброго утра.

Прозвучало это так, будто кто-то разбился насмерть.

– Шеф, все еще злишься? Клянусь, больше никогда не буду жениться!

– Забыл о твоей женитьбе. Вы газет еще не видели? Так посмотрите.

Шуршащий лист накрыл стол - сахарницу, ложки, хлеб и булочки. Гюда под потолком вмиг прочитала заголовок, набранный трехдюймовыми буквами. А люди читали его очень долго. Разговоры смолкли, потом все разом начали восклицать, переспрашивать, перебивать друг друга.

– Значит, все-таки война, - сказал Густаф.

– Я так и знал, - сказал Альрик.
– Не эрцгерцог, так было бы что-то другое. То-то радости Валленбергу и его прихвостням.

– Надо думать о том, как изменятся наши обстоятельства, - сказал Энок.
– Тот твой немец, Густаф, был прав кое в чем.

– Трюггве Гран перелетел через Северное море, - сказал Оскар, перевернув лист.
– Но только в один конец!.. А все же неплохо, что я не опоздаю в полк.

Письмо в конверте они вытащили из кармана куртки Энока.

"Сняли квартирку на Оденгатан, адрес найдешь на конверте. Устроились очень хорошо, хозяйка добрейшая женщина, хоть и с заскоками: называет беременность "интересным положением" и советует Эдит не есть ягод, чтобы у младенчика не было красных пятнышек! Плохо, что Эдит одна целыми днями. Родные не поддерживают с ней связи. Я теперь авиаинструктор, служба требует моего присутствия..."

– Знаю Оденгатан. Это в Каменном Городе.

– Полетели, мама?

– Поехали поездом. Силы тебе там понадобятся.

Гюда старалась быть строгой, но при прощании едва удерживалась, чтобы не расплакаться и не лишить Альдис мужества. Такая беда с нежданными детьми - слишком недолго побудешь мамой, слишком быстрое расставание, а больно, как и с простыми, рожденными.

Каменный Город! Улицы как та расщелина скальных троллей. На деревья посмотреть - два квартала надо идти. Подвал темный, холодный, чердак холодный и чересчур просторный. Кое-как обустроили уголок на первое время. Тетушкино ожерелье Гюда намотала вокруг шейки Альдис - получилось в два ряда.

– С этим не пропадешь. В случае чего жми в Лидингё, к бабушке и дедушке, они тебя в обиду не дадут. Помни, твое дело - беречь Эдит и ребенка, все остальное пустяки. Если в городе плохо станет с едой, вывезем их в деревню, снова будем вместе. И следи, чтобы он ее любил.

– Зачем? Он же и так ее любит!

– Следи. У людей всякое бывает, особенно в городе.

Обратно Гюда летела, всего раз садясь отдыхать, ей даже хотелось растратить все силы. А когда вернулась - не узнала фабрики.