Хаджи

– Твой большой благодетель, Фавзи Кабир-эфенди, продал нам права на воду из Ая-лонского ручья, когда откинул нам это болото. Но у Табы всегда будет достаточно воды, если она будет вести себя как следует.

– Лжец! Ты умрешь первым!

– Влезай на свою чудесную лошадь и скачи в Лидду, хаджи Ибрагим. Все это запи-сано в земельной конторе.

Ибрагим был поражен до немоты. Обычно, будучи возбужден, он сыпал громкими словами и проклятьями, чтобы успокоиться. Он стал подыскивать подходящие слова, что-бы скрыть свое замешательство, а ум его метался. Он понимал, что если действительно права на воду у евреев, то ему придется отдать едва не ставшего насильником Хани, чтобы наполнить деревенский колодец!

Внезапно Гидеон издал короткую команду, чтобы телохранители Ибрагима вышли.

– И ты тоже уходи, - сказал Гидеон, - встреча окончена.

Еврей поймал его в ловушку. У него не было выбора. Он подавил свою ярость, зная, что следующий миг может стать решающим. И он знал, что Гидеон не из тех, кто станет запугивать: надо менять курс. Жестом и несколькими словами он приказал своим людям удалиться.

– Пожалуйста, - Гидеон указал на пару больших плоских камней, подходящих для сидения.
– Я часто прихожу сюда, как ты поднимаешься на свой холм. Нам много о чем есть поговорить. Позволишь себе чуточку вина?

Ибрагим оглянулся, как будто за ним шпионили. Ему, как мусульманину, запрещено пить вино.

– Сначала поговорим, - сказал он.

Гидеон присел на один из камней.

– Кто на один день тебя старше, тот на один день хитрее. Кабир-эфенди вел с тобой нечестную игру, - сказал еврей.

Ибрагим подавил желание остановить Гидеона - ведь нельзя позволить еврею плохо говорить о брате-мусульманине. В глубине души он понимал, что Фавзи Кабир предал его, продав евреям права на воду. Он сделал это, чтобы заставить Табу бороться против Иеру-салимского муфтия. Как же это обойти? Неужели евреи не сжалятся? Прежде чем я съем его на обед, он может съесть меня на завтрак.

– Мне нужен Хани, - сказал Гидеон.

– Он был на своем собственном поле, а на него напала дюжина ваших людей, - ав-томатически произнес Ибрагим.

Гидеон ответил обезоруживающей улыбкой, той же самой пренебрежительной улыбкой, как три года назад.

– Если так, правосудие пойдет своим ходом. Он получит справедливый суд.

– Нет. Вся эта история - ваша выдумка, чтобы оправдать то, что вы нас оставили без воды.

– У тебя два выбора, - сказал Гидеон, игнорируя слова Ибрагима.
– Я знаю, что Хани прячется у Ваххаби. Я сорок дней и ночей ел в палатке шейха Аззиза. Мы с ним братья. Или Хани вернут и он пойдет под суд, или мои друзья среди Ваххаби проследят за тем, чтобы его выгнали в пустыню.

Еврей заманил Ибрагима в слабую позицию. Он знал, что Гидеон знает, что он нико-гда не сможет согласиться вернуть Хани, чтобы отдать его под суд. Так Ибрагим потеряет лицо перед своими людьми. Будет гораздо лучше позволить бедуинским друзьям Гидеона позаботиться о нем. Ему придется разделить с Гидеоном тайну. Он будет обязан еврею. Пока евреи владеют его водой, он у них в двойном долгу. Ты можешь пройти перед вра-гом, когда ты голоден, но не когда ты гол...

– Черт с ним, с Хани, - сказал Ибрагим.
– Пусть грифы гложут его кости.

– Ваххаби получат письмо сегодня вечером, - сказал Гидеон.

– Никто не должен знать, - произнес Ибрагим.

– Пустыня все скроет, - ответил Гидеон.

– Вы не можете воспользоваться тем, что Кабир нас обманул, - взмолился Ибрагим.

– Ведь мы в Табе больше тысячи лет.
– Он преувеличил на несколько столетий.

– За вашу воду надо платить, - твердо сказал Гидеон.

– Но мы же очень, очень бедны.

– Насколько я понимаю, ты лично вполне разбогател.

– Я на шантаж не поддамся, - сказал Ибрагим, и его доблесть медленно выступила из пор.

– Если ты не нашел способа выбить воду из скалы, пакуй свои вещи.

– Назови свою цену!
– прошептал Ибрагим, и страх овладел им.

– Мир.

– Мир?

– Мир.

– И все?

– Все. Вентиль, который направляет воду в Табу, останется открытым до тех пор, пока вы не делаете набегов на наши поля, не стреляете в нас и никогда больше не прикос-нетесь ни к одному из моих людей.

Доблесть Ибрагима быстро вернулась к нему.

– Что ты мне дашь, если я приму твои требования?

– Ту самую воду.

– Мне нужна бумага, чтобы всем ее показать. Дай мне бумагу, и я согласен.

– Мы уже легализовали ваши права. Они в папке в земельной конторе. Ваша вода за-висит от того, будете ли вы выполнять соглашение. Что-нибудь не так?

– Я понял, - капитулировал Ибрагим. Он почувствовал такое облегчение, что пожал Гидеону руку, как при заключении сделки.
– Как мы узнаем, что там достаточно воды? В жаркие месяцы поток иссякает, а мы видим, что вы сооружаете одну из этих огромных во-донапорных башен.

– Мы два года обмеряли ручей. Для нынешних нужд его достаточно. Однако мы вскрываем новые площади и хотим попробовать дождевание. Под террасами мы построим плотину и резервуар. Вместе с зимними потоками будет достаточно воды - для мирных соседей - на это столетие.

Плотина! Резервуар! Удивительно. До чего изобретательны евреи!

– Раз уж ты здесь... Ваши пастухи сломали ограду на вашем южном пастбище, где оно граничит с нашими северными полями. А ваши козы все рушат. Они своими копыта-ми копают землю в поисках воды и уничтожают хрупкие насаждения.

Ибрагим старался не быть агрессивным...

– Но эти козы жили здесь тысячи лет.

– Козы - да, но земля - нет, - сказал Гидеон.
– Я заметил, что ты осушал болото, и как я понимаю, это твоя личная земля. Если хочешь получить высокую прибыль, то я предлагаю тебе избавиться от коз и попробовать заняться тем скотом, который мы здесь завели.

Ибрагим решительно встал.

– Пойми, Гидеон Аш. Я заключил с тобой сделку, потому что у меня нет выбора. Нам ничего не надо, кроме нашей доли воды, которую у нас украли. Нам не надо вашего скота, ваших машин, вашей медицины. Вы обманываете себя, если в самом деле полагае-те, что это страна молока и меда, как шпионы Моисея обманывали его.

Ханаан всегда был пылью. Древние евреи из-за засухи бежали из Ханаана в Египет.

– Кое-чему мы, может быть, научились за последние три тысячелетия, - сказал Гиде-он, - и может быть, настало и для вас время начать учиться.

– А может быть, вы научитесь тому, что то, чему Пророк повелел быть пылью, так и будет пылью. Подожди, пока не останется воды. Подожди, пока не придут землетрясения. Подожди, когда ваша медицина не сможет излечивать Божью кару. Подожди, пока солнце не взломает скалы. Они сломят и ваш дух тоже.