Хакер и Маргарита

Ага, так вот что заинтересовало в этом деле Лалаева! Нефтяной деятель утаил некоторую информацию о своей биографии. Нет, выходит, даже не утаил, а наоборот, проговорился о том, что следовало бы скрыть, и, улучив случай, заменил лист.

Мой покойный клиент каким-то образом получил информацию о том, что содержалось в п.4 пп.7 и отметил это в своих записях.

Так что мне теперь остается выяснить, что же из этой троицы убрал Лалаева.

У меня были большие и основательные подозрения насчет Одинцова и его жены Милы. Теперь вот оказалось, что и пока не знакомый мне Дикарев имел некоторые основания желать смерти Дмитрию Викторовичу. Что касается Бабенко, что адюльтер не казался мне таким уж страшным прегрешением. Впрочем, как знать...

В любом случае, я должен предпринять какие-то действия. Что-то посоветует мне Приятель? Его реакция не заставила себя ждать.

– НЕОБХОДИМ ВИЗИТ В ГОЛОВНОЙ ОФИС «МАРАТА». ВСТРЕЧА С РУКОВОДСТВОМ КАК МОЖНО БОЛЕЕ ВЫСОКОГО УРОВНЯ. ОТДАЙ ДЕЛА, РАССКАЖИ ПРО ЛАЛАЕВА. ПОЗНАКОМЬСЯ СО ВСЕЙ ТРОИЦЕЙ. ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ КАБИНЕТУ СЕМЬ НА ВТОРОМ ЭТАЖЕ. ПОПРОБУЙ ВЫЯСНИТЬ, КТО ИЗ ЭТИХ ЛЮДЕЙ НОСИТ ПРОЗВИЩЕ «СЛАЙ», – продиктовал мне линию поведения Приятель.

– При чем тут кабинет семь? – удивился я. – У Бабенки – восемнадцатый, у Дикарева – пятый, у Одинцова – одиннадцатый. Ах да, игрушка...

Что ж, толкнемся и в эту дверь, может быть, что-то и прояснится.

Где Приятель выкопал «Слая», я не стал спрашивать. Кажется, так звучит традиционное – для краткости – прозвище Сильвестра Сталлоне.

А ведь в английском языке слово sly имеет значение «хитрец», «обманщик». Хм, интересно, кто из этой троицы деятелей окажется обманщиком и сможет ли он оказаться настолько хитрым, чтобы перехитрить хакера и его Приятеля?

На следующее утро, в десять тридцать я уже стоял у входа в головной офис «Марата».

Я намеренно не стал появляться к самому началу рабочего дня, зная, что не все приходят на работу вовремя, даже в самых крутых фирмах. Особенно начальство. А именно оно меня и интересовало.

На входе в недавно отремонтированный офис у меня потребовали пропуск. Двое прекрасно одетых бриоголовых юноши были настроены настолько решительно, что я даже не попытался проскочить как-нибудь наудачу – зубами бы разорвали на месте.

Мне пришлось пройти к внутреннему телефону. Передо мной уже стояли в очереди к аппарату два человека и, таким образом, у меня было достаточно времени, чтобы решить, с кем иненно я должен связаться.

Мой выбор естественным образом пал на господина Одинцова. Как-никак, мы с ним уже встречались, и, отнеси я эти папки именно ему, Юрий Юрьевич оказался бы в сложном положении.

С одной стороны, он был бы смущен, что я оказался именно тем самым человеком, которого сбила с ног его дочь и обругала его жена. С другой – он, наверняка, будет рад, что эти папки вернулись.

Я предполагал, что у Одинцова мне бегче будет выяснить то, что меня интересует. Интересно будет посмотреть, как он среагирует на тот факт, что Лалаев присвоил себе его должность?

Между тем, время шло, а очередь все еще не сдвигалась с места.

Немолодая шикарно одетая дама, висевшая на проводе, была на редкость дотошной. Она выспрашивала у человека, с которым разговаривала мельчашие подробности его рабочего дня. Вела она себя так, словно за ее спиной нет никакого «хвоста» из жаждущих воспользщоваться телефоном, начисто игнорируя очередь.

– Котик, а в два? В два ты придешь обедать, так ведь? Отлично, я распоряжусь, чтобы повар приготовил твое любимое. Нет, только не с «чилли», ты же знаешь, что у тебя гастрит. Лучше «барбекю». К трем, Славочка, ты должен идти к врачу на массаж. Так, а позже ты... Впрочем, знаешь что, милый, давай-ка я лучше поднимусь к тебе и мы все обсудим. Заодно и с твоим начальством поговорю, – определилась, наконец, дамочка.

Решительно повесив трубку на дрогнувший под тяжестью ее ладони аппарат, она направилась вверх по лестнице, едва кивнув охранникам.

Остальные двое людей, стоявшие впереди меня, оказались куда более оперативными и уже через пять минут я прижимал к уху нагретую трубку телефона.

Набрав внутренний трехзначный номер, я сразу же попал на Одинцова.

– Понимаете, дело очень загадочное и, я бы сказал, тонкое, – объяснял я. – Недавно скончавшийся сотрдник «Марата» поручил мне разыскать кое-какие документы, которые имеют касательство к вашему отделу.

– Что такое? Ничего не понимаю, – раздалось в трубке. – Вы откуда звоните?

– Снизу, на входе.

– Так поднимайтесь ко мне, я распоряжусь, чтобы вам выписали пропуск, – нетерпеливо проговорил Одинцов. – Комната одиннадцать, жду.

На втором этаже коридоры змеились в обе стороны от центральной лестницы. Особняк девятнадцатого века, подвергшийся изнутри евроремонту, кое-где сохранил на потолке узорную лепку и гипсовые херувимчики были подсвечены современными галогеновыми светильниками.

Я прошел мимо пятого кабинета (там должен был обитать Дикарев), толкнул дверь с номером семь, она оказалась запертой. У комнаты одиннадцать я замедлил шаги, но решил пройти чуть вперед – из-за приоткрытой двери с номером восемнадцать, где располагался Владислав Сергеевич Бабенко, доносились громкие голоса.

– Если этоо обнаружится, я просто не знаю, что и делать, – раздавался взволнованный женский голос. – Ты понимаешь, что наша жизнь должна будет резко измениться? Господи, как я волнуюсь...

Послышался звук щелкнувшего замка и за моей спиной раздался осторожный голос.

– Молодой человек! Вы кого-то ищете? Я могу вам чем-нибудь помочь?

Я обернулся. Юрий Юрьевич Одинцов выглядывал из за двери своего кабинета.

– Где тут одиннадцатое помещение? – растерянно спросил я, в беспомощности оглядываясь по сторонам. – Ничего не разберешь...

– Это здесь, – проговорил Одинцов. – Снизу вы мне звонили?

– Да-да, – радостно подтвердил я и широким шагом направляясь к двери его кабинета. – Тут такое дело, понимаете ли...

– Проходите, – оборвал меня Юрий Юрьевич, не пожелав, чтобы я распространялся на эту тему в коридоре. Ведь у стен тоже есть уши.

Пожилая секретарша, углубившаяся в книгу, подняла глаза на вошедших.

– Пожалуйста, ни с кем не соединять, никого не впускать, – бросил ей на ходу Одинцов, пропуская меня в свой внутренний кабинет.

Сухо предложив мне стул по диагонали от своего места, он настороженно уставился на меня, ожидая начала опасного разговора.

– Ну-с, что там у вас за дела? – поинтересовался Одинцов.