Халид его пленница

Пусть прикручивает характер и добавляет мягкости, а дальше мы разберемся. Потому что эта девушка никуда от меня не денется. Ни через год, ни через десять.

Я так решил.

Осталось донести мысль до Ады.

– Ты хотел поужинать вместе, помнишь? – девушка бездумно выводит узоры на моей шее, накрывает кожу своей ладонью. – Яну уже пора, чтобы вовремя лечь спать. У него график. 

– Строгая мама? – ловлю её завиток, наслаждаюсь тем, что любимые кудри вернулись. – Очень, да?

– И ещё более строгий папа. Понял меня? Я… Халид, я готова молчать при твоей охране, не нарываться. Ты же видишь. Но воспитание сына… Это должно решаться вместе. 

– Согласен, хорошо. 

– И если я сказала, что нужно что-то делать… Не подрывай мой авторитет, хорошо? 

– Это работает в две стороны, колючка. Если я что-то разрешил, то ты не перечишь. 

– А ты мог бы сначала со мной обсуждать всё, что разрешаешь? 

– Попробуем так.

Прижимаю крепче к себе девушку, чувствуя, как она расслабляется в моих руках. Успокаивается. Видимо, её действительно волновал этот вопрос. И мне приходится наступить себе на горло, тормозя.

Потому что я привык, что воспитанием сыновей занимается глава семейства. Чем меньше девки возятся с пацанами тем лучше. Иначе вырастут сопляками, хватающимися за мамину юбку.

Но с Адой…

Гребанные компромиссы, на которые я готов, чтобы ей было легче.

Я не привык договариваться, сразу – бить и ломать, прогибать до нужного мне ответа. Времена, когда я сам прогибался остались в далеком прошлом. Но сейчас… 

С Адой так нельзя, приходится искать новый способ, к которому я не привык. Уж тем более не с девушками, где всё было просто. Так, как скажу я и без разговоров. 

А сейчас аккуратно снимаю Аду со своих колен и чувствую себя потерянным сопляком. Потому что не знаю, как правильно действовать. И так показал сегодня слишком мягкости, а такого нельзя допускать.

С другой стороны – силой я тоже мало чего добился.

– Спасибо, - Ада вдруг улыбается, поправляя длинное платье. – Что согласился со мной. По поводу Яна. 

– Какого из?

– Янара Халидовича, - фыркает, скрещивая руки на груди. 

– Думал, у него нет отчества. 

– Очевидно, кто-то может не дожить до того момента, как оно появится.

– Колючка, дерзость прикрути. Я тебе не пацан, чтобы бросаться такими угрозами. Поняла меня?

Девушка закатывает глаза, поспешно отворачиваясь. Ни капли не испугана, отбилась от рук. А как приручать – хер его знает. Как с диким животным, которое может броситься в любой момент.

Только дикое животное можно пристрелить, а Аду – пусть глотку перегрызет, а не отпущу. Осталось только найти нужный подход. Чтобы и девушка перестала носом крутить, и не размякнуть.

– Поняла. Так, мы идём ужинать или у тебя дела?

– Дела. Но идём, - поднимаюсь за девушкой, притягиваю к себе. – Ты говорила Янару кто его отец?

– Ну… Не особо, эта тема не поднималась настолько сильно. И… Сейчас я не говорила, что ты его отец. 

– Правильно. Не следует пока знать. 

– Думаешь, нужен ли тебе внебрачный сын?

Ада кусается по привычке, защищая себя и пацана. И сейчас это неприятно колет осознанием, что она видит опасность во мне. Пытается отодвинуться, включить характер.

Закоренелая привычка, которая сидит в ней глубоко. 

И которую мне хочется убрать. 

– Думаю, что Янар может в неподходящий момент назвать меня отцом. Не стоит рисковать, пока я в очередной раз не проверил всю охрану.

– Хал, ты привез меня в дом, где не уверен в охране?! Черт, плевать на меня. Ты сюда сына притащил!

– Уверена, что в городе было безопаснее? Здесь крепость, Ада. Но всегда может быть опасность, которую не видишь. Лука проверит всех, повторно. И тогда буду думать, как вас прятать. И нет, - разворачиваю к себе девушку за плечи, ловлю злые огни в глазах. – Не потому, что хочу скрыть вас и жениться на Турай. Но мне нужно обезопасить свою семью максимально, без подвохов. 

– Я… Не понимаю. То есть, протокол безопасности и всё такое – я знаю почему это нужно. Но не представляю, как ты собрался это организовывать. Мы возвращаемся к прошлому варианту? Я живу отдельно, а ты приезжаешь время от времени? 

– А ты хочешь видеть меня чаще?

Ада вспыхивает, кусая губу от злости. Отворачивается, быстрым шагом направляясь к столовой. Почти что пыхтит от того, что я поймал её на такой мелочи. 

Но с каждой минутой она упрямится всё меньше, фыркает для вида. И мне это нравится. То, чего в девушке не было раньше. Смирение? Новая игра? Ничего из этого, но заставляет идти на уступки.

Она – мне, я – ей. 

– Милый, - Ада о чем-то болтает с сыном, улыбается широко. Мне так никогда не улыбалась. – А что ты тут… 

С сыном, бля.

Моим сыном.

Торможу возле дверного проема, не могу вдохнуть даже. Пуля в самое сердце, перед этим пробившая легкие. Так, чтобы добить наверняка, без шансов выжить. 

Янар мой сын.

Не новость уже сколько времени, а при это… Блядь, у меня сын. И Ада скрывала его столько времени, прятала. Защищала, переживая, что я смогу навредить.

Сжимаю челюсть до тупой боли в зубах, чтобы перестало так крыть. Но не помогает. Ада треплет волосы мальчишки, прижимает его к себе. Янар её точная копия, те же глаза и кудряшки, тот же хмурый взгляд.

Янар Халид Гонсалес. 

Она ведь даже назвала его именем моей национальности, пусть и сбежала. Дала моё имя вторым, пусть не отчество. Ада была уверена, что я собираюсь отправить её на аборт, не хочу наследников. И сделала всё, чтобы наследник у меня был.

Умная девочка, которая охренеть как облажалась. Но сделала всё правильно. Расставила приоритеты и защитила ребенка, как могла. Теперь моя задача объяснить Аде, что защита на мне. Всегда. 

– Привет.

Мальчишка картавит, смотрит на меня… Зло. Точно Ада. Другие бы дети с интересом смотрели или страхом, а Янар – словно на противника. Обнимает Аду за ногу, прижимается.

Но как маленький воин, собирается защищать маму.

Настоящий мужик.

Мой сын.

Будь чуточку старше, сказал бы что у меня инфаркт. Потому что с сердцем в груди что-то явно не то происходит. Щемит, дышать сложно. Вот-вот мотор заглохнет. 

Присаживаюсь, чтобы быть на одном уровне. Рассматриваю пацана. Мелкий нос, темно-карие глаза. Выискиваю схожесть с собой, но вижу только Аду. В каждой черте, без исключения. Даже в том, как поджимает губы.