Халид его пленница

Хотя должна ударить именно по самому слабому месту. Надавить, а после сбежать. Раньше я бы так и сделала, а сейчас не получается. И дело ведь совсем не в том, что мой сын ждёт наверху.

Просто жмусь к Халиду, вдыхая от него запах медицинского спирта, таблеток и крови. Пороха, самого мужчина. Смесь ароматов, которая прожигает легкие. 

– Выдыхай, Ада, всё нормально. Не было ещё такой передряги, из которой я бы не выпутался. А вот твоих друзей ждут разборки. И ты, Ада, - пальцы Халида, поглаживающие мой подбородок, вдруг крепко сжимают. – Мне в этом поможешь.

Глава 30. Ада

– Что ты от меня хочешь? – качаю головой. От стресса и усталость у меня поднимается температура. Горит лицо, будто все пятьдесят внутри. – Я ничего не знаю, Халид. 

Кажется, совсем ничего.

Ни о том, зачем Яну было влезать в подобное приключение. Мой друг, как Швейцария. Держит нейтралитет до последнего, пока не найдёт лазейку. И сейчас выхода не было.

Выживи Халид после покушения, что ожидаемо, мне бы досталось. И достанется ещё, я уверена. Слишком рискованно, опасно… Нет, Ян бы не стал так поступать.

А теперь мне нужно убедить в этом Халида. 

– Если бы ты знала, Ада, тебе был бы пиздец сразу. Надеюсь, что ты это понимаешь. Но тут постарались. Из-за тебя. 

– Я не просила.

– А тебе и не нужно, колючка. За некоторых женщин развязывали войну просто так. Чтобы обладать, смотреть, касаться.

– Ян в меня не влюблен.

– Конечно.

– Ян. Любит. Жену.

Цежу, сквозь сжатые зубы. Не обращаю внимания на то, что хватка Халида становится сильнее. Подбородок ноет, хочется отстраниться. Но не двигаюсь, встречая злой взгляд мужчины.

– Можешь мне не верить, но это так. Ян был влюблён в неё с первой встречи. Я не замена и не новая увлеченность для него. Янар – не суррогат потерянного ребёнка. Мы…

Семья?

Слово вертится, но не могу его произнести вслух. У меня не было семьи настолько давно, что теперь страшно. Я потеряла всех. Родителей, брата, опекунов, коллег. 

Последние живы, я надеюсь, но… 

Семья – это слабость.

И я понимаю Халида в его нежелании иметь детей.

Мне кажется, что если озвучу, хоть на миг поверю – то сразу же лишусь всего. Снова, по кругу. Потому что Вселенная та ещё сучка, которая любит мои страдания. 

– Мы никогда не спали, не встречались и… 

– Ещё скажи, что не целовались, - молчу, отводя взгляд. – Пиздец твоему другу, Ада.

– Это было до тебя! Да нашей первой встречи.

– Значит, умрёт быстро.

– Ты так шутишь?

Не шутит. Халид действительно готов убить человека за то, что касался меня. Даже если это было давно, в другой жизни, в чьем-то сне. Пойдёт крушить и уничтожать за то, что была не его.

И мужчина даже морщится, не смотря на рану. Отпускает меня, разворачиваясь. Уверена, что ему стоит отдать всего один приказ, чтобы Яна не стало. Так просто.

– Хал, - спрыгиваю на пол, следуя за мужчиной. Прижимаюсь со спины, поднимая руки выше. Не хочу задеть рану. – Это было давно. И не… Не из-за чувств поцелуи. Я не умела, а мне нужна было практика. Ясно? 

– Трахаться тоже нужно было научиться?

– Нет, - мотаю головой, сильнее сжимаю руки. Я пыль по сравнению с силой Халида. Но он не спешит избавиться от меня. – Тебе я досталась полностью невинной. Ну, кроме поцелуев. Но… Минута, не больше. И это было... Фу.

– Зачем?

– Потому что я полный ноль во всём, что касается поцелуев? Что… Халид, я не была святой. Можешь убить за это меня, не кого-то другого. И я, - долгий вдох перед правдой. – Крутилась в тех, кругах, где не стоило. Мне нужна была информация, я была готова выбивать её любым способом. Я ведь встречалась с Лукой, помнишь?

– Да. Но не помню, почему оставил его в живых.

– Из чувства жалости? Что забрал его невесту?

– Ты не была его невестой. Пустой звук, чтобы покрасоваться передо мной. Молокосос понял, что ты привлекла моё внимание.

Халид резко разворачивается, не успеваю даже среагировать. Оказываюсь в его плену, сжатая тисками. Разглядываю мужчину, поражаясь. Ему только что заштопали рану, а хоть бы хны.

В детдоме приходилось так же. Не жаловаться, не страдать. Часто с Яном перевязывали царапины своими бинтами, которые приносила тетя Катя. И не ходили к медсестре. Кажется, что в приют набирали по одному требованию: быть конченым садистом.

Но там у нас не было выбора.

У Халида… Видимо, его тоже нет. 

– Потому что, Ирада, - родное имя ранит хуже всего. – За свою невесту бьются до конца, а не легко уступают.

– Лука думал, что я принесла прослушку. Я сама так сказала, помнишь? 

Чертов жучок, подброшенный какой-то девкой, послужил причиной краха. Я сама виновата, расслабилась. И с Халидом вечно ошибалась. Но именно тот момент, когда в моей сумке нашли прослушку – послужил причиной всего. 

– Поебать на это. Он должен был забрать тебя и наказать сам. Без меня в качестве посредника. А Лука этого не сделал. Его ошибка.

– Ты бы его убил, Хал. Не забывай, что власть в этом городе у тебя. Легко быть смелым, когда подчиняешься сам себе.

– Я бы никогда не стал Цербером, если бы следовал всем приказам. И не отвечал за свои решения. 

– Как ты выбрал это имя? В каком смысле «стал»? 

– Слишком много вопросов, Ада.

Что-то вертится на задворках сознания. Пытается подкинуть идей, раскрутить вопрос. Добраться до того, что царапает изнутри. Вот только не получается. 

Ладони Халида сжимаю мои ягодицы, мнут, пока тело не начинает отзываться. Мелкой дрожью, когда волоски на теле становятся дыбом. От этого собственнического жеста.

– Потом, Ада. Сейчас, как обещал, буду наказывать.

Сомнительные способы, не совсем мотивируют вести себя правильно.

Но в момент, когда горячее дыхание касается губ, мне уже плевать.

– Халид, стой, - прошу, а сама отвечаю. Касаюсь его лица, ребер. Намеренно надавливаю на рану, вызывая звериный рык. – Подожди.

Касаюсь, каждой клеточки. Сейчас, когда он меня целует, когда продавливает своей мощью – я могу быть слабой. Он ведь хотел меня сломать? На секунду ему удалось.

Потому что не могу сопротивляться. Мне нужно быть близко к нему, рядом. Убедиться, что живой, что всё хорошо. Цербера всегда хотят убить, Халида – тоже. И я просто…

Просто нужно. Укладываю ладонь на его грудь, вслушиваюсь в дыхание. Как рука поднимается и опускается, часто и быстро. Поднимаю взгляд, словно умирая.

Халид смотрит… Странно. Цепко и внимательно, своей манящей бездной. Но во взгляде словно что-то меняется. Становится глубже, пронзительнее. И я не двигаюсь, ожидая чужого хода.