Халва
Шрифт:
Рука с лепешкой застыла на полпути ко рту.
– Продолжай, - тихо сказал Сакрам.
– И я подумал - вы такой же великий, как Создатель. Пускай ваш мир меньше, но, наверное, вы можете создать больший мир, просто вам было достаточно и этого. Я прав?
Сакрам усмехнулся:
– Нет, ты не прав. А знаешь, почему? Создатель делал жизнь из ничего,
– Ясно.
Кажется, колдун не рассердился, а Ишан на это рассчитывал. Сильные люди не любят, когда им указывают на их слабости. Однако присмотревшись, Ишан заметил, что по лбу хозяина пролегла упрямая складка. Пролегла и не уходит.
Закончив еду, Сакрам прошелся по окрестностям. Заметил кукол под кустом, остановился, усмехнулся. Потом вернулся к остальным, сел на свой камень. Справа, чуть позади, лежал Шамсин, слева, опустив голову, сидела Маташ. А прямо перед колдуном - Ишан.
– Мне жаль, дочка...
– Чего?
– спросила Маташ, не поднимая глаз.
– Что я послушал тебя. Мы не должны были брать сюда этого человека.
– Но он хорошо играет со мной, я довольна.
– Нет, дочь, здесь мало хорошего. Ты прячешь от меня глаза, ночью Шамсин во сне скулил. А ведь не прошло и четырех дней с тех пор, как он появился здесь. Он должен...
– Нет!
– Он должен умереть.
Ишан хотел вскочить, но почувствовал, что не может пошевелиться. Правый глаз чародея пристально смотрел на него, парализуя жертву. Рядом безуспешно пыталась подняться Маташ, второй глаз приковал к месту и ее. И тут Ишан увидел, как образ хозяина как-то изменяется, сквозь него проглядывает гибкое темное тело змеи. Гюрза. Сейчас она ужалит...
В воздухе мелькнуло черное тело, Шамсин прыгнул, не издав ни звука. Змея резко изогнулась назад, ужалив врага. Спереди-назад, снизу-вверх. На это потребовался всего лишь миг, но за этот миг Маташ освободилась, и еще одно гибкое тело пресмыкающегося ринулось вперед. Они ударились и тут
же отпрянули назад.Все это случилось так быстро, что Ишан не успел пошевелиться. События доходили к нему с запозданием. На траве лежит Шамсин, его безжизненные глаза смотрят вверх, в них отражается небо. Маташ лежит на боку, в ее глазах отражается трава. Сакрам полусидит, прислонившись к камню, его тело дергается.
– За что, Маташ? За что, дочь?
Она умерла, хотел сказать Ишан, но она еще жила.
– В моих глазах он увидел озера, отец.
– Шамсин услышал колыбельную, вспомнил себя, глупый щенок, но ты же моя плоть и кровь.
– И кровь моей матери.
– Что мог дать тебе нищий в дырявом халате?
– В моих глазах он увидел озера, отец.
– Неужели глупые слова и куклы значили для тебя так много?
Она не ответила.
Сакрам посмотрел на Ишана.
– Всего три дня, - прошептал он, - всего три дня...
Налетел вихрь, он подхватил Ишана, и наступила темнота...
Он очнулся возле дороги, в том месте, откуда его унесли. Рядом валялись вещи. Шатер, обрывки ленточек, с помощью которых он вязал кукол, посуда. Ишан взял лишь тыквенную бутылку с широким горлышком.
После пережитого ноги слушались с трудом, но Ишан упрямо шагал по дороге в аул. В руке он сжимал бутыль с халвой для Ашат...
31.12.2012
13