Хамелеон 5

Погибло с каждой стороны и несколько эсминцев с крейсерами. Кто от атак вражеской авиации, кто от торпед подлодок, а кто от поражения снарядами всё в том же ночном сражении линейных сил. Впрочем, тогда и торпедами разбрасывались только в путь, отчего некоторые жертвы виделось возможным списать на их счет.

Вот так завершилась битва, не позволившая американцам перейти в наступление на Тихоокеанском театре боевых действий, отчего на первых полосах газет красовались заголовки о победе в Африке. Хотя за всё время боев там погибло меньше американских солдат и офицеров, чем сгинуло вместе с одним только отправившимся на дно «Йорктауном». Однако, кто бы стал считать живых и мертвых, когда столь важен политический момент! А он был отнюдь немалым. Ведь именно в Африке решилось окончательно, кто станет выставлять свои условия новому французскому правительству, когда то займет своё положенное место в Париже.

Большая политика была такой большой, что даже понесенные в боях с японцами потери не шли ни в какое сравнение с «вырванными с кровью из пасти англичан» правами на французский «престол». Хотя, вновь терять столь крупные и дорогие корабли было обидно. Чего не отнять, того не отнять. Переведенная на военные рельсы промышленность, конечно же, могла возместить понесенные потери уже в течение ближайших полутора лет. Вот только за данное время нынешние союзники могли добиться слишком многого, отчего с их мнением впоследствии пришлось бы мириться. Чего делать совершенно не хотелось. Но факты говорили сами за себя — русские вполне себе могли добраться до Берлина задолго до того, как США опрокинут Японию. Что было неприемлемо в канве будущего дележа контроля над всей Европой. Единственное, что в этом случае оставалось США — начать активно воевать на оба фронта, что Тихоокеанский, что Атлантический. Иначе можно было проиграть везде. Ведь тот же СССР, судя по всему, вполне был в состоянии разбить японскую армию и впоследствии взять под свой контроль Китай, передав тот под руку местных коммунистов. И плакали тогда все американские вложения в эту страну, а также её огромнейший внутренний рынок.

Что же касалось положения дел на основных для СССР с Германией фронтах, то действительно удачными для советской стороны могли считаться только два удара из десятка нанесенных. Так войска Западного фронта, что оказались лучше всех насыщены тяжелыми танками, нанеся два сконцентрированных удара из районов Белостока и Бреста на Варшаву, за два месяца боёв смогли выдавить активно упирающиеся немецкие части за реки Нарев и Висла, но взять с наскока польскую столицу у них уже не вышло.

Из Варшавы немцы устроили столь неприступный укрепрайон, что даже применение нескольких сотен Т-54М и Т-44 не дали положительного результата. Огонь нескольких сотен сосредоточенных там 88-мм зениток и противотанковых орудий, расчеты которых снабдили огромным количеством подкалиберных бронебойных снарядов, остановил-таки вал советских танков. А без них пехота вперед не пошла. Уж больно сильно советские войска оказались измотаны боями к этому времени, отчего и было принято решение остановиться на достигнутом. Благо немцы также понесли тяжелейшие потери и вряд ли могли быстро наскрести силы для организации контрудара. Потому бойцам РККА оставалось зарываться в землю на достигнутых рубежах, да ожидать подхода своей тяжелой артиллерии, которой предстояло разнести в пыль позиции вражеских ПТО и не только. Взяв же Варшаву, уже можно было угрожать окружением вообще всей группе армий «Север», что чётко понимали все. Потому очень скоро Адольфом Гитлером был отдан приказ войскам стоять везде насмерть и даже не думать о каком-либо отступлении.

С такими вот промежуточными результатами все вовлеченные в войну страны принялись готовиться к летней компании, утопая, где по колено, а где и по горло, в вездесущей весенней грязи.

[1] Сигуранца — румынская тайная полиция в 1921–1944 годах

Глава 16 Очередная вишенка для торта

— Николай Николаевич, дорогой мой человек, и вы тут? — расплылся в улыбке Геркан, стоило ему только увидеть Поликарпова, который, судя по всему, также ожидал посадки на борт гидроплана Боинг-314, что отправлялся из английского Бристоля в американский Нью-Йорк.

Всего дюжина самолётов такого типа были построены американскими авиастроителями, чтобы наладить сеть постоянного авиационного сообщения, что в Атлантическом, что в Тихом, океанах. Ведь эти самолеты на одной заправке могли преодолеть расстояние почти в 6000 километров и вдобавок предоставляли своим немногочисленным пассажирам достаточный уровень комфорта, чтобы удовлетворить потребностям даже самых взыскательных клиентов. А других до начала войны на таких машинах и не летало в силу безумной дороговизны билетов. Именно на таком Александр когда-то перевозил свою семью в США из Португалии, отчего уже знал, что занимать следует самый последний из хвостовых отсеков, считавшийся люксовым. Который и попросил заранее предоставить себе в пользование, ссылаясь на необходимость работы с документами в полете.

— Александр Морициевич, а я-то как рад вас видеть! — определив в обратившемся к нему на русском языке джентльмене старого знакомого, зеркально улыбнулся авиаконструктор и принялся трясти протянутую ему для пожатия руку. — Я, конечно, знал, что вы смогли преодолеть все невзгоды, — дипломатично и совершенно непонятно для немногочисленных окружающих обозначил он «возвращение» краскома после очередной пропажи, — но просто знать и видеть вас своими собственными глазами — это две большие разницы. Очень рад, что у вас всё сладилось!

— А уж я как рад! Словами не описать! — усмехнулся в ответ Александр. — Но, можно сказать, прошел по самому краешку тогда. И больше влезать в нечто подобное, не имею ни малейшего желания, — добавил он чистую правду, даже передернув плечами для наглядности, поскольку в последнее время окончательно осознал, что хочет лишь одного — покоя и тихого семейного счастья. Чего прежде был практически лишен из-за постоянно довлевшего над ним страха, то начала мировой войны, то ареста, то предательства, то «монаршего гнева», то еще чего. Что тут скажешь? В непростое время выдалось ему служить родине. — Всё! Считайте, что отныне для меня существует сугубо конструкторская работа. Вот победим в войне, и попрошусь со службы на гражданку. Чай не станут в армии удерживать. Как вы полагаете, отпустят? — Даже разговаривая с этим человеком, которому он открылся чуть больше, чем кому бы то ни было ещё, Геркан не смел подать ни единого намека на своё скорое исчезновение с концами. Потому и взялся рассуждать о планах на будущее. Так сказать, и чтобы время скоротать в беседе, и чтобы подозрений меньше было на его счёт, когда начнётся расследование его пропажи.

— Полагаю, что отпустят, — утвердительно кивнул Поликарпов, поправляя на шее щегольский шарф, что вместе с остальным цивильным одеянием придавал его образу этакий легкий оттенок причастности к клубу европейских денди. — Война, будь она неладна, породит сонму молодых, но при этом богатых опытом героев, которым надо будет дать дорогу. Тем более, что на ваших будущих инженерно-конструкторских изысканиях переход в разряд гражданских специалистов вряд ли как-то сильно скажется. Чай имя с репутацией никуда не денутся. А всевозможного начальства, скорее всего, даже станет меньше. Вон, тот же Яковлев у нас в авиационном наркомате просто стонет. Буквально разрывается между чиновничьими делами и управлением своим КБ. А ведь они уже близки к запуску в полет своего реактивного первенца, — сильно понизив голос, поведал очень интересную информацию авиаконструктор. — Может даже уже запустили тот в небо!

— О как! — совершенно непритворно удивился Геркан. — Быстро они, однако! Действительно быстро! Неужели, уже имели какие-то прежние наработки? — задал он вопрос, однако, не дождавшись какого-либо ответа от собеседника, смутно припомнил о существовании в измененном им будущем пары малосерийных реактивных самолетов, что быстро перешли в разряд учебно-боевых или же вовсе учебных. — Хотя нет! Скорее применили существующий планер Як-3, встроив в него реактивный двигатель. Иначе не поспели бы! Так?

— Всё-то вы знаете, — даже слегка обиделся Поликарпов, поскольку у него буквально из рук украли возможность порадовать некогда сильно помогшего ему человека столь важной новостью. — Хотя, о чём это я говорю. Конечно, знаете! — бросив взгляд в небо, трижды перекрестился Николай Николаевич к немалому удивлению провожавших его англичан, что, хоть и держались в стороне, но ушами разве что не двигали, словно какими-то установками звукоуловителей.

— Бросьте вы, не всё. Далеко не всё, — покачал головой, грустно усмехнувшийся Александр. — Ведь всё знать человеку попросту невозможно.

— Но вы стараетесь? — понимающе хмыкнув, тонко пошутил «король истребителей», якобы намекая на не совсем человеческое сознание своего собеседника, который ведал о том, что не должно быть ведомо человеку.

— Стараться надо всегда! — тут же поддержал шутку юмора Геркан, после чего оба синхронно рассмеялись. — Но, да отложим этот, несомненно, интересный разговор на чуть более позднее время. Когда количество лишних ушей вокруг сократится до нуля. А то оглянуться не успеем, как на наш счёт начнут строчить многочисленные отчеты — одни и не менее многочисленные кляузы — другие, — кинул он взгляд сперва на британцев, а после на советских товарищей из посольства, что провожали их в Штаты. — Лучше поведайте мне, как вас занесло на Туманный Альбион. Неужто, как и меня, отправили отбирать технику для приобретения?