Хамелеон VS Химера

— Прибил бы обоих, — признался Хамелеон, склоняясь надо мной, чтобы снять курточку и обнажить плечо.

Видимое проявление печати по-прежнему было там. Искривлённое и изломанное, представляющее собой странную картину, напоминающую разбитый витраж из воспалённой кожи и бесполезных теперь чёрных символов. Когда по ним пробежали длинные тонкие пальцы, я ощутила лишь лёгкий холод.

Это конец. Хартэм больше не имеет надо мной власти. Но и я не могу пользоваться своими способностями и крыльев не чувствую. Смогу ли сделать это снова?

Вдруг внутри, где-то в районе солнечного сплетения стало очень больно. Как будто тяжёлый свинцовый шар раскалялся внутри, обращаясь во что-то живое.

Потерять крылья повторно. А не слишком ли это?

Слёзы сами брызнули из глаз. Настолько сильно во мне двумя змеями сплелись в единый клубок боль и ярость. И разбить их не представлялось возможным.

Алекс крепко схватил меня за плечи и ощутимо встряхнул.

— Ну, хватит уже изображать из себя тряпку! Где та вздорная и самоуверенная полицейская выскочка, которую я знал?

Я резко вскинулась и, не отнимая руки от солнечного сплетения, вперила тяжёлый взгляд от своего не в меру обнаглевшего злодея.

— Слабачка! Да мне стыдно должно быть…

Клянусь, рука сама по себе сжалась в кулак и просто полетела туда, откуда доносилось больше всего крика.

— Чего там тебе стыдно? — прошипела я, поднимаясь и чувствуя, как ярость всё же берёт вверх.

— Слабо, — хмыкнул мой визави, немного отодвигаясь от меня с опасной траектории и потирая челюсть.

— Ах, слабо? — поинтересовалась я елейным голоском.

А перед глазами вдруг пронеслось всё то, что мне довелось пережить давеча — бросание меня в одиночестве (читать — некроманту на эксперименты), визит в моём облике на мою же помолвку. И без разницы, что я туда сама не хотела! Просто он теперь права не имеет мне тут высказывать, что я какая-то не такая…

Он совершенно не ожидал того, что я прыгну и нанесу целую серию ударов и поэтому лишь успел слегка блокировать их руками.

— А так тоже слабо?! — кричала я, когда в ход пошли уже колени.

Не выдержав таких издевательств над собой, кровать под нами рухнула. Но нас это не остановило и маленький, прежде уютный номер гостиницы постепенно превращался в место, где как минимум взорвалась граната.

От того, что этот гад надо мной глумливо ржал и временами стёбся хотелось врезать ему ещё сильнее, но на пути всё время что-то встречалось. В итоге помимо взаимных обвинений по комнате летали различные предметы, осколки от предметов и некоторые не в меру прыгучие демоны.

Когда случайно включилась чудом уцелевшая настенная панель, где как по заказу показывали «мою» помолвку, я что есть силы, запустила в Хамелеона первым попавшим под руку предметом, которым оказался тяжёлый раритетный торшер.

Хм, рановато я лишилась такого мощного оружия, подумалось мне, когда панель осыпалась искрами и погасла.

— Сучка, наглая! — сама не знаю, зачем сказала, но самодовольство моего отражения в эфире меня жутко взбесило.

— А, тебя так бесит, что я принимаю твой облик? — поинтересовался Хамелеон, снова сделав это и приближаясь ко мне сильно вихляя бёдрами.

Да я сроду никогда так не ходила! Если он изображал тоже самое на помолвке, чувствую, моя репутация скатилась под плинтус и там же тихо и безвозвратно скончалась.

— Прекрати эту клоунаду! — зарычала я, хватая его за тонкие запястья и всматриваясь в лицо напротив, словно в отражение.

— А то что? — поинтересовалось отражение, картинно заломив бровь. — Ударишь женщину?

Меня это рассмешило.

— Да какая ты на хрен женщина?!

— Вот именно, — мурлыкнул он, всё ещё не соизволив принять свой, или более привычный мужской, облик, а вместо этого придвинулся ближе, тесно касаясь меня бедрами и грудью.

Я отпустила его и попыталась отскочить, упираясь в преграду, которой внезапно стало окно.

— Ты совсем больной?! Я сейчас в окно выпрыгну, извращенец! — закричала я, нервно дёргая задвижку.

Но в этот момент произошло сразу две вещи — в дверь громко затарабанили, а руки Хамелеона (всё ещё в моём обличье) сомкнулись на моей талии. Мягкие губы скользнули по моей шее, вызывая то непонятное чувство из разряда тех, когда не знаешь — то ли это отвращение, а то ли даже приятно.

— Прими другой облик, немедленно! — громко зашипела я, слыша, что дверь уже открывается.

— Неа, — насмешливо протянул Хамелеон, больно прикусывая кончик моего уха.

Взвыв от боли, я начала неистово брыкаться, но силы оказались неравны и хозяин отеля, в сопровождении двух служащих, застал нас именно в таком пикантном виде, посреди номера, где о былом уюте напоминала, пожалуй, только люстра.

— Простите за небольшой беспорядок, — прощебетал негодяй моим голосом, только что соизволивший выпустить многострадальное ухо из зубов. — Мы обязательно всё возместим, правда, родная?

— Н-не надо, — выдохнул вампир, быстро закрывая дверь. Наверное, для того, чтобы попытаться развидеть увиденное, ибо в этом городке меня знал практически каждый.

К чертям лысым репутацию, но я даже боюсь представить, как объяснили это для себя недавние визитёры.

Вот теперь мне показалось, что я точно кого-то убью…

Но развернувшись в чужих объятиях, я встретилась с абсолютно чёрными глазами и такой запредельной улыбкой, что проглотила все заготовленные ругательства, так и оставшись стоять с открытым ртом.

Хотя последнее длилось недолго. Его рука властно скользнула на мой затылок, а губы накрыли мои, страстно целуя и царапая при этом клыками.

Мои руки сами легли на шею мужчины, заставив того непроизвольно напрячься.

Да, конечно, я его сейчас душить примусь, угу…

Вместо удушения нас ждал гораздо более жаркий акт, хотя по части жестокости, он уступал попытке убийства. Ибо заниматься сексом в полуразрушенной комнате среди осколков и обломков, которые периодически впиваются в тело, сродни мазохизму. Только в тот момент боль — это последнее, что могло нас остановить.

Эмоции, которые пробудил во мне Алекс, бушевали внутри и требовали выхода, словно реки, разбивающие искусственные плотины и врывающиеся на прежние русла, становясь как прежде полноводными потоками.