Хан

Я забыла про Неслихан и Искандера.

Не видела десятков лиц тех людей, что танцевали рядом с нами, образовывая пары.

Не знала, смотрели ли они на нас с удивлением, шоком или вовсе не обращали никакого внимания – весь мой мир был рядом, в родном терпком аромате, кусающей черноте блестящих глаз и этой загадочной сдержанной улыбки, которая показывала обожаемые ямочки на щеках.

И пока звучала мелодия и мы неспеша двигались, прижимаясь друг к другу и позабыв про мир вокруг, все казалось мне таким нереальным и сказочным.

Я не ожидала увидеть Хана здесь и он все еще казался моей фантазией и не больше, и уж тем более я не думала, что он явится для того, чтобы потанцевать, учитывая тот небольшой, но очень плохой факт, что мы попросту сбежали с Неслихан из дома вслед за Искандером, чтобы повеселиться здесь…разве не должен был Хан рвать и метать из-за нашего поведения?...

Все встало на свои места, когда песня закончилась, как бы я этого не хотела, и Хан склонился надо мной, усмехнувшись и прошептав в самое ухо, отчего мурашки разбежались по телу:

– …не заставляй меня делать то, что тебе не понравится, мавиш.

Я не успела даже удивленно моргнуть, глядя на то, как Хан, лукаво и колко полыхнув глазами, сделал шаг назад, подмигнул, и просто развернулся, чтобы уйти, оставив меня наедине с колотившемся сердцем, и несущимися галопом мыслями.

Вот только он не ушел из клуба совсем.

И, глядя на его высокую стройную фигуру, и широкие плечи, затянутые в идеально сшитый пиджак, я понимала, что покрываюсь холодным потом и едва могу дышать, когда Хан спокойно и размеренно прошагал до лестницы, которая вела на второй этаж, быстро перекинувшись парой слов с застывшими охранниками, которые склонили почтительно головы, и так же неспеша поднимаясь наверх.

Он не обернулся на меня ни разу, когда вслед за ним устремились сразу несколько девушек в коротких платьях, что даже не пытались скрыть своих намерений, жадно облизывая глазами тело Хана…и скрываясь вслед за ним за тяжелыми портьерами, которые отделяли зону первого этажа и всего клуба своей непроницаемой завесой…

«…не заставляй меня делать то, что тебе не понравится…»

Мир пошатнулся перед глазами и накренился, когда сердце дрогнуло и не успело защитить себя от ядовитой стрелы, что попала прямо в цель, отчего свет перед глазами на секунду померк, и тело словно превратилось в лед, пока ядовитая тошнота поднималась по горлу, царапая и разъедая собой все живое.

Он не мог сделать это!

НЕ МОГ!

Я уже не слышала того, как зазвучала новая мелодия и люди вокруг снова принялись танцевать, что-то радостно выкрикивая и подпевая задорной мелодии, бросившись вперед, но даже не представляя, куда я бегу и чем мне это поможет. Как сможет убрать эту боль внутри хоть на чуточку, чтобы я смогла сделать хотя бы один вдох.

Я неслась вперед, распихивая на своем пути людей, которые продолжали танцевать и веселиться, не понимая, что мой волшебный вечер, где душа впервые решила отдохнуть, был разбит вдребезги, словно тонкий лед, который своими острыми осколками ранил все внутри, превращая меня в едва дышащую тень.

Залетев в какую-то дверь, я даже не знала, где именно нахожусь, закрыв ее на замок и падая на холодный мраморный пол, ударяясь коленями и сворачиваясь, чтобы обхватить с силой грудную клетку, которая не могла раскрыться…я не могла дышать.

Больно.

Как же было больно, пока я хватала ртом воздух, зажмуриваясь и боясь увидеть в темноте собственных век, как Хан снова и снова поднимался по ступенькам вверх, а вслед за ним шли девушки…девушки, которые переглядывались, широко и соблазнительно улыбаясь, явно готовые ко всему…

Я не могла дышать, судорожно хрипя и стуча холодным кулаком по груди, чтобы легкие стали работать

….чтобы воздух вышел из меня и вошел обратно…

…чтобы не было этой удушливой тошноты, которая сжигала изнутри, колючим комком преграждая путь воздуху в горле, которое словно было уже ушка ледяной иголки.

– Лейла! Открой!!!

Испуганный и впервые серьезный голос Искандера было слышно, даже сквозь гул басов от звучащей за дверью музыкой, когда мужчина настойчиво стучал кулаком, дергая ручку, которая дрыгалась, но никак не хотела поддаваться ему.

– Пупсик! Ты слышишь меня?!

Стук в дверь стал еще более настойчивый, громкий и вместе с тем истеричный, когда к голосу Искандера добавился голосок Неслихан и еще две ладошки, которые тарабанили по двери:

– Сестренка, не пугай нас так!!!! Открой немедленно! Лейла!!

Но я не могла подняться…

Я больше ничего не могла, хватая ртом воздух, и стуча по своей груди снова и снова, словно забыла, как нужно дышать, слыша, лишь как колотиться испуганно в груди сердце, а в больной сумасшедшей голове снова и снова звучит голос Хана.

«…не заставляй меня делать то, что тебе не понравится…»

Ты не сделаешь этого!!!

Если бы только я могла сделать хоть один вдох, я бы закричала, что не могу любить его сильнее!

НЕ МОГУ!!!!

Не могу жить без его черных глаз, которые мучили меня и терзали каждую секунду!

Не могу понять!

– Лейла, ради Бога!!!! Я выломаю эту чертову дверь, если ты сейчас же не откроешь!!! – я и подумать не могла до этой секунды, что веселый балагур Искра способен кричать, делая это так надрывно и сильно, что мое тело содрогнулось, словно пытаясь найти в нем утешение и защиту от собственной боли.

Плачь. Кричи. Зови на помощь. Делай хоть что-нибудь – только дыши!!!

– Сестренка! Что бы не сказал Тео – не слушай его! Не верь, слышишь?! Просто открой, мы все решим. Вместе!

– Неслин, отойди!

Я открыла глаза, понимая, что от пелены слез мир стал размытым и неясным пятном, слыша, как раз за разом раздается грохот и дверь сотрясается оттого, что Искандер кидался на нее снова и снова, пытаясь выбить.

Дверь поддалась ему не сразу, но в какой-то момент замок жалобно скрипнул, загнулся и с лязгом отскочил от дерева, пролетев куда-то по полу и притихнув, словно испугавшись того, как Искандер влетел внутрь, протаранив собой и ближайший косяк, тут же кинувшись на пол и обнимая меня судорожно и крепко, прижимая к вздымающейся груди:

– Все хорошо, пупсик! Все хорошо!

Он сгреб меня с такой силой, что я не могла даже всхлипнуть, понимая в ту секунду лишь одно – оказавшись в его сильных, горячих руках, которые сжимали меня испуганно, но твердо, я смогла сделать хриплый вдох, боясь поперхнуться собственной болью, которая стремилась выплеснуться наружу, словно тошнота.

– Все хорошо, моя девочка! Никто никогда не обидит тебя! Мы рядом!...

Судорожно, словно утопая, я хваталась за мягкую ткань его рубашки, дыша ароматом, который не был похож на Хана, но обволакивал легкие мягко и осторожно, словно морской бриз, от свежести которого, каждый вдох и выдох казался спасением.