Хан

– Чтобы она поехала с нами, – черные густые ресницы Хана даже не дрогнули в попытке открыть его взгляд и оторваться от изучения бумаг на Каана, когда мужчина лишь перевернул страницу, углубившись в чтение дальше, словно ехал один.

– Может, поведаешь, для каких целей она поехала с нами? – снова проговорил Каан еще более напряженно и холодно, что казалось, будто стекла в машине сейчас покроются инеем, даже его красивый голос Каана прозвучал приглушенно и даже как-то вкрадчиво.

– С сегодняшнего дня Лейла будет работать с нами, – лишь в этот момент Хан поднял свои глаза, словно выстрелив в Каана своим черным твердым взглядом, отчего воздух в машине на несколько градусов явно упал…или почему мои руки были холоднее льда, а на спине выступили капельки пота? Разве не от взгляда этих двух кареглазых мужчин, которые сошлись в молчаливом поединке, словно два кинжала, от которых буквально посыпались искры, даже если не было слышно лязга ударов.

Страшно было даже дышать, видя, как мужчины молча вгрызались друг в друга глазами, пока Каан не заговорил снова холодно и язвительно:

– Что-то я упустил момент, когда все акции в нашей фирме перешли тебе, чтобы ты мог единолично принимать подобные решения, Теоман Бей.

Хан усмехнулся так же холодно и надменно, выгибая свою бровь и мурлыкая:

– По твоей логике, я обязан проводить общее собрание ауционеров, и обсуждать кандидатуры всех наших 10 тысяч наших работников, Каан, включая уборщиц и мелкого персонала?

Я растерянно моргнула, покосившись на Хана и с трудом не пискнув ему: «Уборщица или мелкий персонал?!». Судя по всему, об этом же подумал и Каан, бросив на меня быстрый взгляд, и снова обернувшись на брата:

– Скажи, что она не будет генеральным директором.

– Не будет. Лейла будет помощницей.

Я моргнула снова, пытаясь понять, что означало это странное слово, а главное каковы были должностные обязанности этой самой помощницы, мельком взглянув на мужчин, которые, кажется, на этом этапе успокоились, погрузившись каждый в свои дела и совершенно не обращая внимания на меня.

Меня, напряженно застывшую в одном положении и украдкой глядевшую то на одного, то на другого, пытаясь собраться с мыслями и уже как-то определиться с тем, кто я в этой жизни.

Я ведь сама сказала, что не хочу быть игрушкой и приживалой. Сказала? Да.

Вот тебе решение от Хана – работай, получай свои деньги и не будь.

Логично?

Еще как!

Логика вообще была неотъемлемой частью Хана и всех его действий….даже если в ней яркой нотой всегда была загадочность и тысячи вопросов. Но ведь это уже были мои проблемы.

За время поездки в полной тишине, пока мужчины занимались работой даже в машине, я посмотрела на Хана по меньшей мере раз двадцать. И все безуспешно! Ни одна его длинная ресничка даже не дрогнула от моего взгляда, пока не зазвонил его телефон, за которым Хан потянулся, лишь в эту секунду оторвавшись от бумаг в папке:

– Доброе утро, Дениз. Мы подъезжаем. Берк уже на месте?...хорошо. Скоро будем.

– Все готово? – обратился Каан к Хану, когда тот отключил свой телефон, положив его в нагрудный карман своего темного пиджака, кивнув брату сосредоточенно и серьезно:

– Да.

Даже если бы мне не нужно было делать вид, что я немая, я бы все-равно не смогла выдавить из себя ни единого звука, не смотря на то, что общее напряжение между ними спало, и кареглазые мужчины успокоились, сосредоточившись только на работе.

Скоро машина остановилась у высоченного здания с большой, сдержанной, но очень элегантной вывеской «Голден Групп», откуда в вертящиеся двери входили и выходили десятки людей в костюмах, каждый из которых здоровался с Ханом и Кааном, когда те выбрались из машины, зашагав вперед.

Чувствуя себя очень неловко, я выбралась из машины тоже, пытаясь не казаться излишне удивленной и растерянной, и засеменив за ними, с удивлением отмечая, что Хан шел вперед, даже не обернувшись на меня, словно наказывая меня своим подчеркнутым безразличием, а вот Каан приостановился, подождав момент, когда я поравняюсь с ним, чтобы пойти дальше.

– Все это здание – мозги фирмы. Здесь расположена дирекция группы наших компаний, – приглушенно проговорил Каан, и я споткнулась от неожиданности, что он обращался именно ко мне, почувствовав его ладонь, которая поддержала меня за локоть, не дав упасть, пока Хан вышагивал энергично и вместе с тем как всегда элегантно вперед, деловито и целеустремленно, так и не обернувшись на меня.

Он остановился у лифта, не обернувшись и тогда, нажав на кнопку и застыв в ожидании, пока мы с Кааном дошли до него, молча стоя за его спиной.

Это показное безразличие кусало меня каждую секунду…но явно веселило самого Хана, судя по тому, как ядовито полыхнул его черный взгляд, через пелену ресниц, который он бросил на меня лишь мельком, пропуская вперед в открытые двери лифта.

Странно, что этот взгляд всколыхнул мою душу, но совершенно не так, как я думала...больше не было паники и в голове отчетливо звучала лишь одна фраза: «Играть, так играть!».

Поэтому я спокойно прошла вперед, выпрямив спину и не боясь больше сделать первый шаг, даже если не совсем понимала куда иду.

Главное, что я знала – зачем иду!

Не знаю, кто хмыкнул за моей спиной – Хан или Каан, но вошли мужчины молча, застыв по обе стороны от меня практически в одинаковых позах, и снова погрузившись в тишину, которая нарушалась лишь размеренным, едва уловимым гулом работающего лифта.

Теперь тишина не пугала меня и больше не напрягала, я просто смотрела, как на электронной панели загорались цифры по мере того, как лифт поднимался все выше и выше, даже не пытаясь прислушиваться к размеренному дыханию двух кареглазых мужчин, которые возвышались надо мной, словно две горы – холодные, отрешенные, непробиваемые на эмоции.

Лифт остановился на цифре «40».

Двери открылись…и я вышла вслед за Ханом, чувствуя за своей спиной Каана, который шел молча и не пытаясь обогнать меня.

На этаже так же шныряли туда-сюда люди в костюмах.

Люди, которые останавливались, чтобы поздороваться с Ханом и Кааном.

А еще практически у дверей стояла хрупкая девушка с большими карими глазами и задорной улыбкой, прижимая к груди папку с каким-то бумагами и проговорив бодро и даже как-то радостно: