Ханкерман. История татарского царства

Наверняка разрешение Петра не восстанавливать крепостные сооружения вызвало среди обывателей восторг. Ведь строить ее приходилось «посошно», то есть, собирать деньги с каждого двора. Все это оборачивалось в приличную сумму. Заметим, что по книгам 1674 года крепость Касимова была уже «в две стены». То есть, не просто частокол, а две стены, между которыми была засыпана утрамбованная глина и земля, да еще крытая «в два теса». Плюс десять башен.

Уже покидая Касимов, Петр Первый предопределил судьбу немалого числа горожан:

«Посетив Егорьевскую церковь, император спустился опять на берег. Флотилия тотчас и отчалила, царь остался на палубе, и в нескольких верстах ниже города, на левом высоком берегу, увидал старинный сосновый лес, вероятно, принадлежавший также Касимовским царевичам. Последовало распоряжение зачислить его в казну в ведение адмиралтейства для судостроения. Лес этот и сейчас казенный и поныне называется Государев лес, хотя и обратился в редкую поросль, а в то время, говорят, был мачтовый. Затем флотилия вышла из пределов Касимовскаго уезда»…

Два визита в одном?

Исторический очерк А. Мансурова требует некоторых пояснений.

Автор смешивает два похода Петра, в которых он посетил Касимов: первый Азовский (неудачный) в мае 1695 года и первый Персидский (весьма успешный) в 1722 году. Ничего удивительного – за полтора века воспоминания очевидцев свелись к одному: «… вот когда здесь был царь Петр, тогда случилось то-то и то-то!»

В походе 1695 года на царской галере с Петром шли Лефорт и Головнин, и естественно, вряд ли караван мог пройти по Оке без остановки в Касимове, единственном крупном городе меж Рязанью и Муромом.

Академик М. М. Богословский в своей книге «Петр I. Первый Азовский поход» сообщает, что «… на царевой эскадре велся судовой бомбардирский журнал, где была запись: «6 мая 1695 года проехали Переславль (ныне Рязань), к городу приставали суда небольшие. На следующий день миновали Старую Рязань. 8 мая плыли мимо Терехова монастыря (Шиловский район). 9-го пришли к городу Касимову. Стоит на левой стороне, на горе, и караван стоял у города до полуночи, а многие суда шли мимо…»

Тогда же Петр и ознакомился впервые с касимовской мечетью и минаретом. В некоторых источниках даже указывается, что он велел бомбардирам стрелять по минарету, в результате чего и была сбита его верхушка. Вряд ли Петр стал бы стрелять из пушек по собственному городу, тем более, записи об этом в «бомбардирском журнале» не имеется. А вот сцена с татарами на берегу выглядит вполне правдоподобно.

Что касается осмотра Георгиевской (Егорьевской) церкви в Пушкарской слободе, то первая каменная церковь города тогда только строилась (с 1691 года), но к визиту Петра стены были возведены на порядочную высоту. Возможно, царь тогда осмотрел и похвалил. Во время второго похода церковь уже полностью построена, но «убранством убога», и царь пожаловал ей обширные луга и сосновый бор.

В 1715 году вышел царский Указ, существенно ограничивающий права мусульман в России: «Если люди магометанской веры, за которыми есть русские крестьяне, примут православную христианскую веру, и за ними русским крестьянам быть по-прежнему, а которые не захотят, у тех русских крестьян с пашнями и со всеми угодьями отписать на государя».

Действительно, после указа от 1715 года многим касимовским татарам, сохранившим приверженность исламу, пришлось взяться за купеческое ремесло. Крестьян лишили их земли, а в гвардейские полки и на государеву службу «басурман» брали неохотно.

Но и в торговле касимовцы проявили завидное упорство и смекалку. Они торговали солью, соленой рыбой, камнем, кирпичом, фаянсом и лучшими кожами. Овчинные бекеши и полушубки из Касимова славились на всю страну! Не боялись отправляться касимовцы за товаром в дальние походы за редким и дорогим товаром – шелком. Однако торговля в те времена оставалась очень рискованным промыслом.

Шутовской хан Балакирев

Иван Алексеевич Балакирев происходил из старинного костромского дворянского рода, хотя некоторые историки настаивают, что он выходец из касимовских мест, а происхождением – из крещеных татар. Он был шутом у государей, веселил их от души, но порою за слишком острый язык бывал бит. Современники вспоминают, что однажды разозлив Петра неуместной остротой, он спасся от царя, гнавшегося за ним с тяжелой палкой, лишь юркнув под пышные юбки царицы.

В первом Азовском походе шут Балакирев участвовать не мог, он родился только в 1699 году. Так что вспомнить о нем могли только по событиям 1722 года.

Получив от Петра Касимов, новоиспеченный «хан Балакирев» тут же развил бурную деятельность и обложил местную татарскую знать «ясаком». Но, надо отдать должное, тут же на площади у кабака все собранное и пропил, угощая всех без разбору.

Шутки шутками, а получается, что последним салтаном Касимова был Балакирев?!..

После первого Персидского похода 1722 года Балакирев продолжал числиться возничим государыни в звании поручика Преображенского полка и возил ее «записочки» к камергеру Вилли Монсу. В 1724 году за взятки и любовную связь с императрицей Екатериной Монсу отсекли голову, в «спиртовую банку оную уложили и в спальне государыни поставили». А несчастного Балакирева за пособничество пытали на дыбе, Петр лично его бил, после чего шут, изрядно получив батогов, был отправлен в ссылку.

После смерти Петра Екатерина вернула Балакирева из ссылки, осыпала милостями и подтвердила его права на «Касимовское ханство». Правда, оно ужалось до непригодного для проживания ханского дворца, нескольких домов в Татарской слободе и земельных наделов в округе, но все-таки кое-какой доход от «ханства» был.

При Анне Иоанновне Балакирева снова призвали ко двору – уже официально шутом. Жилось ему неплохо, даже имел дом на Литейном, но порой шут переходил черту, за что и расплачивался: и батогами был бит, и палками, и в Тайной канцелярии на «беседах» бывал.

В сорокалетнем возрасте он выхлопотал отпуск и уехал на родину, а после смерти императрицы вдруг переехал в Касимов и осел в своем «ханстве». Был замкнут и нелюдим, но порой чудил: то купит воз сена и в овраг его вместе с телегой спустит, то козу зеленой краской выкрасит и к дверям кабака привяжет. Местные таких шуток не понимали. Какая уж тут потеха, сено денег стоит, а коза – тварь божья, в чем провинилась? Но в глаза сказать не пытались, побаивались. Ведь самих царей знал!

Умер Александр Балакирев в 1763 году, в преклонном возрасте, похоронен, по преданиям, у стен Георгиевской церкви. Могила в советские времена была утеряна, но недавно восстановлена в церковном дворике.

Под гербом Екатерины

Учреждение Петром Великим Касимова уездным городом повышало его статус, однако бывшие владения царевичей были отнесены к категории дворцовых волостей, а касимовские татары приписаны к Воронежским корабельным верфям. Тот самый корабельный сосновый лес, что так понравился Петру, вскоре был вырублен, и касимовским татарам пришлось самим сплавлять его по Оке, а потом работать на воронежских и астраханских верфях. Труд, конечно, каторжный, но справились, русский флот был построен.