Хаос

— Она была ужасной матерью.

Я фыркнула, пытаясь унять бешеное сердцебиение.

— Мне знакомо это чувство.

Её глаза расширились.

— Знакомо?

— Меня бросила мать.

— И именно она заточила тебя под куполом, отдав на милость стихии?

— Нет, она бросила меня в приёмную семью, на милость всех и каждого.

Её круглые уши дёрнулись.

— Ты притворяешься, что знаешь, каково это, но это не так. Всё, чего мы хотели, это править.

Она снова повернулась к Малачи.

— Ты хотела править? — спросила я, не желая подпускать её к нему. — Так вот почему ты здесь?

Она повернулась ко мне, её мокрый нос дрожал.

— Нас наказали за то, кем мы были.

— Ты была создана кем-то только для того, чтобы она могла любить тебя. Я слышала, что ты тоже побывала в Святилище. И ты должна была там побывать. Я имею в виду, посмотри на себя, ты носишь платья, говоришь по-английски и ходишь на двух ногах. Ты даже выяснила всё про этот портал. Не похоже, чтобы она заперла тебя во дворе на короткой цепи.

Уши Королевы резко наклонились вперёд, и она зарычала.

Я зацепила за живое.

— Ты была создана, чтобы быть любимой, и тебе была дана свобода. И ты, по сути, плюнула на всё это, потому что хотела быть главной. Затем ты приложила усилия и начала лишать свободы других живых существ. А всё потому, что ты сочла, будто ты намного лучше Судьи. С моей точки зрения, ты тоже не очень хорошая мать.

— Лила, — рявкнул Малачи. — Заткнись.

Королева вздохнула.

— Ты не очень-то интересна.

Но по тому, как нервно подёргивались её уши и нос, было ясно, что она сильно разозлилась. Толпа расступилась, и, к моему ужасу, вперёд вышел маленький Мазикин с подушкой, на которой покоились пять острых, как бритва, лезвий со стальными наконечниками. Мазикин крепче прижал меня к себе, когда Королева спокойно начала надевать их на когти правой руки.

Закончив, она подняла руку, и группа вокруг нас начала улюлюкать и рычать.

— Я проголодалась, — промурлыкала она. — Время поиграть.

Она сделала шаг в сторону Малачи. Я снова сделала выпад, но на этот раз державший меня Мазикин был наготове. Сталь впилась в мою плоть, и когтистые лапы крепко держали меня. Королева улыбнулась.

— Ты ведь любишь его, правда? Этот Страж, который заставил моих детей страдать, который держал их в страхе, который убил так много из нас. Ты его любишь.

Слёзы жгли мне глаза.

— Я люблю его. Прошу, не причиняй ему боль снова.

Её когти блеснули, когда она посмотрела на них.

— Готова занять его место?

Страх скорчился внутри моего живота. Но моя любовь к Малачи была сильнее.

— Да.

— Нет! — прорычал Малачи. — Она этого не сделает.

У Королевы от удовольствия вывалился язык.

— Нет?

— Её обманом заманили на службу к Судье, и она уже сто дней не служит как Страж. У неё не было времени причинить боль твоим детям. Но у меня было.

Вперёд выступил высокий Мазикин со шрамом поперёк уродливой морды. Он тихонько держался на краю группы, но теперь обнял Королеву и тихо свистнул ей в ухо. Её чёрные губы скривились в усмешке.

— Мой возлюбленный Сил говорит мне, что эта девушка задушила его последнее тело. Говорит, что она разбила Джури голову. Скажи мне ещё раз, что она не причинила вреда моим детям.

— Не так, как я, — громко сказал Малачи. Он выглядел бледным, но сильным, когда она подошла к нему. — Я творил с ними ужасные вещи. Я перерезал им глотки. Я заточил многих в тёмной башне. Я… — его слова закончились резким стоном, когда она вонзила свои когти в его лицо.

Я беспомощно боролась с Мазикиными, которые пытались обездвижить меня. Я ломала голову, пытаясь найти слова, которые могли бы отвлечь её от него. Но Малачи выглядел торжествующим, кровь текла по его лицу.

— Я убил твою пару десятки лет назад, — прошептал он. — Неро. Он никогда не вернётся к тебе.

Она злобно зарычала и обхватила его лицо обеими руками. Малачи закрыл глаза и глубоко вздохнул через нос. Он знал, что сейчас произойдёт.

Именно этого он и хотел.

Я бросилась навзничь на своих похитителей, отчаянно брыкаясь, не обращая внимания на колющую боль в спине, когда их клинки вонзились в меня на несколько сантиметров. Сил шагнул вперёд и, схватив Королеву за плечо, снова заговорил с ней. Чтобы он ни сказал, она искоса посмотрела на Малачи, который оставался совершенно неподвижным, пока она царапала его лицо своими когтями.

Затем её руки отпустили его.

Его глаза распахнулись, и в них легко читалось беспокойство. Особенно когда она сказала:

— Ты прав, Сил. Так-то лучше.

Она шагнула ко мне. Малачи закричал:

— Я собственными руками затащил Неро в двери башни. Я видел, как ужас овладел им! И он знал, что ему никогда не сбежать!

Она оскалила на него клыки.

— Тогда это именно то, чего заслуживаешь ты, капитан. Ты забрал мою пару… а я забираю твою.

Звук, который издал Малачи, был чистой болью. Он резко повернулся и завладел одним из кинжалов своего похитителя, который вонзил ему в сердце. Но он был пронзён тремя другими клинками раньше, чем смог вытащить его снова. Он упал на колени, его глаза округлились, кровь пропитала его тунику. Его глаза встретились с моими, и моё сердце разбилось, когда я прочитала в них извинение и ужас.

— Держите его, — сказала Королева. — Пусть он посмотрит, как я съем её сердце.

Я закрыла глаза. Я не могла выносить его боль в довершение своей собственной. «Ты выживешь, — произнёс тоненький голосок внутри меня. — Ты способна пережить всё, что угодно». Я знала это. Я в это верила. Но я также знала, что это будет настолько далеко за пределами моего прежнего понимания боли. Меня чуть не стошнило, когда я почувствовала гнилое дыхание Королевы на своём лице.

— Прошу, — хрипло сказал Малачи. — Прошу, не делай этого.

Она не ответила ему. Её когти прошлись по моему лицу почти с любовью. Я приготовилась к тому, что произойдёт дальше, к давлению и разрыву, когда эти когти пронзят меня, к агонии стали, пронзающей моё сердце. Внезапно на меня снизошло умиротворение.

— Сейчас! — проревел человеческий голос.

Королева взвизгнула и отпрянула от меня, а я открыла глаза и увидела, что Кожевник и его бойцы несутся по главному коридору, подняв оружие и приготовившись к бою.