Характер-судьба и жизнь лафа. Том 1
Шрифт:
Передаю в суд заявление об оскорблении, с требованием – вернуть рукопись и компенсировать моральный ущерб.
Сообщаю: до конца года выходят два моих романа под общим названием «Характер-судьба и жизнь-лафа».
20 ноября 1994 г. М. Бельферман
Уважаемая Галина!
В первых числах января с.г. на семинаре в Тель-Авиве нам сообщили: имеющиеся рукописи художественных произведений следует направлять по Вашему адресу. Если помните, я позвонил. Договорился передать рукопись «Тени жизни» через госпожу Рахель Тейлор. Потом был разговор с Рахелью Тейлор. Ходил к своему инспектору Эдели. Она тоже Вам звонила. В результате, 15 января я сам завез Вам рукопись. Благо, что друзья в Йерушалайме помогли еще советом, подвезли, подождали. С тех пор я звонил и писал в начале апреля. Сообщил новый адрес. До этого жил в Ашкелоне.
Прошу до 20.08.90 г. сообщить: в каком состоянии находится работа над рукописью? Если Вы не беретесь
07.08.9 °C уважением. М. Бельферман.
Уважаемый г-н Бельферман!
Ваше письмо нашло меня, хотя я уже давно не работаю на том месте, где мы с вами встречались.
Нового работника зовут Лариса Брискин, ее телефон 02/241121. Я Вам советую позвонить ей и выяснить, пришла ли ваша рукопись обратно, каково мнение редакторов. Надеюсь, что ответ положительный.
К сожалению, не могу вам помочь в дальнейшем.
Желаю удачи,
21.08.90 Галина
Господину К-ку – адвокату
Я, Т-м А., помещен в больницу Шельвата, отд. а, т. 09906957 (Од Ашарон). Нахожусь здесь два месяца.
Фактически: это административный арест – без предъявления обвинения. Среди душевнобольных, в постоянно закрытой и тщательно охраняемой больнице. Чувствую себя плохо. От переживаний и неопределенности потерял сон. Не могу спать – даже со снотворным.
Недавно в больнице Бейлинсон я перенес операцию по поводу гипоспадии. Я болен эпилепсией. Лечащий врач в Бейлинсон – госпожа К-и. До операции работал в магазине царахания Иосеф ве-Яков. Хочу вернуться домой и продолжать работать.
Прошу оказать мне юридическую помощь, защитить интересы и права. Расходы по юридической помощи согласился взять на себя…
26.12.94 г.
P.S. Пришлось отказаться от услуг господина К-ка. Сразу после его неквалифицированного звонка в больницу, Т-му А. начали давать психиатрические лекарства. Заключенного в больнице перестали звать к телефону. В Израиле пользуются советской практикой психиатрического террора.
Должен рассказать эту историю. Давно и серьезно больна моя мама. И – возраст! Хуже всего: последние полгода-год она часто падает. Дома, на улице… Не теряет при этом сознания. Сильно при падении разбивается. Мне думается, это является последствием опасной травмы головы с сотрясением мозга в начале мая 1991 года. Тогда мальчишка из семьи наркоманов сбросил маму с лестницы. В полиции даже не отреагировали на мое заявление. Не получил ответ.
И вот – новое падение 12 января. На улице. На твердый асфальт возле автобусной остановки. В течении недели мама страдала в постели. Не сразу ее смог повезти в поликлинику. Подошла очередь. Здесь появляется русскоговорящий ватик-здоровяк бычачьего типа. Его намерения не прикрыты: собирается пройти без очереди. Почему – как?! Еле сидит – страдает мама… Нахал демонстрирует издевательские манеры. Еле дождались: вошла мама… Молодой нахал подскочил сзади – сжал мне плечи. Несколько дней не мог поднять правую руку. Я повернулся и при этом рассыпал в горячности содержимое маминой сумочки. Это ее лекарства, женские принадлежности. Я потребовал у врача господина М. Пинко вызвать полицию. Врач начал «выяснять» причину скандала. На больную не обращает внимания. Я рассказал о состоянии мамы. Врач знает, что мама постоянно падает: ничего не предпринимает. Не посылает на анализы. Не прописал никакого нового лекарства. Он лишь подписывает рецепты. Уж более трех лет мама принимает одни и те же лекарства! Я повторил требование вызвать полицию. Он перетрусил! Позвонил служащей госпоже Габи. Она отказалась вызвать полицию. Сказала что-то нелестное обо мне. Она достаточно аккуратна. Не всегда. Был такой случай. Я записывал маму к врачу по телефону. Специально попросил записать к врачу-мужчине. Она мою просьбу не выполнила. Записала к молодой женщине-врачу. Та стажируется. Помощи от нее… Поднял больную маму с постели, привез… Не повел на прием к «русскому врачу». Высказал госпоже Габи свое недовольствие. Она припомнила! Недалекие люди мстительны! Госпожа Габи не назвала имя хулигана, его адрес. Еще здесь госпожа Хани постоянно комбинирует с лекарствами-деньгами. Наводит «порядок»: ломает очередь, проводит знакомых без записи.
Доктор М. Пинко обследовал маму – направил в больницу. Приехали мы в больницу «Кармель» утром 20 января. В приемном отделении на подхвате оказался «русский врач». Я начал рассказывать ему симптомы болезни: мама падает… Он перебил: «Только и всего! Ждите!» Пришлось ждать его: когда освободится?! День короткий: пятница! Дел-проблем! Решил поехать на пару часов в город… Ведь маму оставил в надежных руках!
Расчеты оказались ложными. В мое отсутствие, на маму не обращают внимания. Ничего полезного не осуществили. Только появился я в приемном отделении, на меня набросились с требованием: «Забирай свою маму!»
Я думал, подготовился к этому: маму оставят на пару дней в больнице. А тут! Я спросил: проверили сердце? сколько дигоксина в крови? Мне ответили: «Все в письме к врачу!
Забирай маму! Зачем ты ее привез?» Я погорячился: «Маму сейчас не заберу! Обследуйте! Рекомендуйте лекарства!» Русскоговорящий «врач» тоном КГБ-шника категорически произнес: «МЫ ТУТ РЕШАЕМ!» К маме подступила группа медсестер и санитарок: одна схватила маму за руки, другая начала насильно выдергивать из-под нее простыню. Я их остановил: «Что вы делаете?! Фашисты!» Медсестра отступила. Истерически закричала: «Израиль – моя страна! Что хочу, то и делаю!» Я возразил: «Израиль – и моя страна!» Начала мне угрожать полицией. Действительно: через несколько минут появился охранник. Хотел ему рассказать: не дают мне говорить. Требуют: «Забирай!» Охранник постоял некоторое время. Сочувственно произнес: «Балаган!» Он вскоре исчез. Явился господин доктор Бен-Дав Даниел. Начал меня уговаривать забрать маму. Обещает помощь социального работника. Представляет дополнительное гарантийное письмо: «ийе тов, ха-коль беседер!» Между прочим, высказывает кем-то внушенные ему клеветнические утверждения, вроде я хочу бросить маму. Будто ее не кормлю. Действительно: у нее нет аппетита. Тут предварительно поработала гнусная «советская школа». Измышления «русского врача». Возможно они хорошие специалисты, но – люди! При наличии выбора, никогда не обращайтесь к «русскому врачу»! Столько среди них моральных уродов! Не только среди них – почти все МЫ – ПРОДУКТЫ СОВЕТСКОГО ПРОИЗВОДСТВА. ЛЮДИ БЕЗ ДУШИ И СОВЕСТИ. ЗАВИСТНИКИ, НЕДОБРОЖЕЛАТЕЛИ, ГАВНОЕДЫ… НОСИТЕЛИ СОВЕТСКОЙ «КУЛЬТУРКИ». НЕ ТОЛЬКО НОСИТЕЛИ – ПРОСЛАВИТЕЛИ, ДОБРОВОЛЬНЫЕ РАСПРОСТРАНИТЕЛИ. Пусть только кто осмелится утверждать: ЕСТЬ ДРУГАЯ КУЛЬТУРА! КУЛЬТУРА, как и ЦИВИЛИЗАЦИЯ – МНОГООБРАЗНЫ! Выцарапают глаза! НЕТ ИНОЙ КУЛЬТУРЫ (для них, конечно) – ТОЛЬКО РУССКАЯ! ОГРАНИЧЕННЫЕ ФАНАТИКИ!Советчица-санитарка из «русских» уговаривает: «Везите домой свою маму. Ей не место среди больных!» В это самое время в приемное отделение привезли умирающего. Все задвигались-побежали. Заметил непрошенной советчице-санитарке: «Вам нужны – такие?!»
Я человек мягкий, податливый. Увез маму домой. А зря! К болезни «обычной» добавилась простуда. Бронхит. В течение недели пытался сбить температуру. Позвонил господину врачу М. Пинко. Спросил о лечении. На приеме он меня пожурил: почему не сообщил о болезни мамы. Пришел бы домой. Так вот – есть вторая возможность проверить искренность врача. Он не пришел! Потребовал привести маму. Соизволил ее принять без записи. Я не решился поднять тяжелобольную маму. Привел ее только после некоторого выздоровления. Господин М. Пинко сразу вспомнил о нашем телефонном разговоре. Начал валить на больницу: разве можно в течение нескольких часов полностью обследовать старого больного человека? И прочее-прочее. Сам обследовать и лечить не собирается. Пусть назначат!
Я решился! Вновь 5 февраля повез маму в больницу. Состояние более легкое. Хрипы, мокрота… Попросил: врача-Израильтянина. Для медсестры моя просьба кажется необычной. Врач поинтересовался: выбрал врача-Израильтянина? Чем не угодны «русские врачи»? Мои аргументы не посчитал обоснованными. Но – обследования, анализы… Каждый анализ-измерение делают дважды. Верно, сейчас решили исправить оплошность, не давать возможности обвинять в бездействии. Не знаю! Время тянется. Долго! Первые подозрения вызвало направление на рентген. Маму согнали с койки. Усадили на коляску. Суют в руки вещи. Я хотел оставить – нет! Быстрее! Лех!
Повез! По дороге вспомнил: еще мамина палка, пальто… Остались там! Пальто сейчас очень нужно – прохладно.
Не решился вернуться. Снимок, результат… Прошел час. Вернулся: место занято другой больной. Арабка не позволила взять пальто, поискать палку. Вредная ЭТА ДУРА начала меня высмеивать. Поняла даже моя мама, не знающая Иврит, тем более Арабский. Медсестра вручила мне мамину палку с наклейкой. Нагнулась – за пальто. Положили маму на другую койку. Время неумолимо подходит к девяти часам. Еще нет результатов анализов крови и мочи. Без них – не знают, что предпринять. Так говорят. Я живу далеко. Рано на работу! Мечусь – от медсестры к врачу. Хочу знать. Ответ: «Эйн совланут! Жди!» Тогда я решил: еду! Ведь подготовил себя к мысли: оставят в больнице на обследование, назначат лекарства. Только сказал: «Уезжаю!» В ответ: «Забери жену!» Эту мою маму называют женой.
Без результатов анализов и прочтения рентгена – «забери!» Все здесь формалистика! Для проформы и денег!
За мной бежал-угрожал врач. В отчаянии оставил маму в приемном отделении больницы «Кармель». Добрался домой. Почти не спал. На следующий день рано уехал с работы. Маму застал не в отделении больницы. В том же приемном отделении она сидит на стуле и… разнимает на дольки вату. «Чтобы не скучала». Не поместили в лечебное отделение. Я назвал их ФАШИСТАМИ! Точнее сказать: НАЦИСТЫ! Без письма-оплаты (перестраховщики даже не вручили, не регистрируют факт нахождения в приемном отделении: чем не советская система в Израиле?) увез маму домой. Продолжать болеть. Еле выходил!