Характер-судьба и жизнь лафа. Том 1

Быстро, стремительно бежит время. Рвется куда неведомо. В никуда! Его бег ничем не замедлишь. Вся человеческая жизнь подобна одному дню: растянут в пространстве и времени. Неприметен день жизни. Ушел день – это уже прошлое. Кажется, жизнь составляет бесконечное множество будущих дней. Ан нет! Следует их считать со знаком минус. Никто у нас не считает. Зря!

Друзья вроде недавно сидели рядом за студенческим столом. Их объединяли общие интересы-заботы. Расписан учебный день студента. Лекционные пары, семинары, практические занятия, зачеты, экзамены… Друзья делили сидр, в общежитии забивали «козла». Пользовались общими шпаргалками. При случае – выпивали. Больше сачковали- загорали на производственной практике. Позже время раскрутилось с невероятной поспешностью. Вознесло одного! Судьба другого увязла в хляби повседневности. Его жизнь оказалась малоприметной, невыразительной. Степенно-рассудительный, осторожно-медлительный, немного застенчивый и старательный Юрий Ванин не сумел в себе искоренить правдолюбства. Постоянно страдает. Наше общество лицемерно. Пользуется двойной-тройной моралью. Чаще ничем не пользуется. Только на злобу дня по-грубиянски откликается. Люди скрывают мысли-намерения. Хитрят. Изъясняются с помощью намеков, жестов, междометий. Происходящее непонятно. Напоминает спектакль с архаичными диалогами. Отличаются интеллигенты от простого народа. Многословно-вычурно выражают обывательские мысли. Искренность заглушают риторикой.

Юрий в этом смысле человек мало современный. Он другого свойства оригинал. Всем прямо в лицо режет правду-матку. Не раз и не два подводил несдержанный язык. Такое время! Стукачество в традициях общества. Власть поддерживает, всячески поощряет подхалимство, доносительство. Самые жизнестойкие, авторитетные, желанные – приспособленцы.

Люди самостоятельные, честные («не наши люди!») – самые презренные, непонятные. Идеалисты! Получают свою порцию зависти, ненависти. Их бросают «на прорывы». Ими «затыкают дырки». Все! Постоянно и всячески пытаются «воспитать». Не получается: стараются извести, затюкать, затуркать… Чем яростнее отбиваются, тем больнее их кусают. Психиатры исполняют социальный заказ. Даже изобрели новый синдром. Направили против «упорствующих правдолюбцев». Могут сказать: чушь собачья! Как это можно правдолюбие отнести к психическому заболеванию? При нашем общественном устройстве достаточно еще более нелепых абсурдов. Вызваны «целесообразностью государственного престижа». Могут не только ограничиться запугиванием в кабинете партсекретаря или психиатра. А то и поместить в психиатрическое отделение. И в дополнение ко всему – наказать по определенной статье Уголовного кодекса. Нет мудрости у обвинителей. Какая необходимость обвинять, заключать, наказывать? Широко практикуют садистское изуверство для истребления самого понятия «правда». Пользуются словом – только в пропагандистских целях. Другим политическим смыслом наделили понятие. Вот таким несдержанным оказался Юрий Ванин. Мальчишкой остался! Его только терпят. Не позволяют развить характер и развернуться. Всячески сдерживают способности. Считают их излишними и вредными в условиях непрерывного производственного цикла. Придираются к неудобному человеку. К неуправляемым относят. Вольнодумец слишком самостоятельный: ведь пренебрегает партийными указаниями и административными советами.

В последнее время обострились его заботы. По указанию сверху вводят разные строгости. Для утверждения дисциплины и порядка. Ему лично грозят – уволить по статье из КЗОТа. Ванин не раз отметил в журнале отлучку по производственной надобности. Посчитали за прогул. Захотят: обязательно найдут повод для придирок. Не принимают никаких оправданий. Никто ничего не хочет слушать, проверять, вникать… Развели формалистику, бюрократию. Имеется уже журнал прихода на работу. Ввели еще журналы опозданий-отлучек. Требуют: каждый должен фиксировать даже пятиминутное опоздание. Положено: приложить объяснительную записку. В выводах указать «конкретные предпринимаемые меры для устранения». Начальник «укажет срок». Есть повод – смеяться не хочется. Грустно, дико становится из-за абсурдистики. Хоть роман читай. Находись в кабинете в течение всего рабочего времени. Начальники в своих кондуитах отмечают, сколько раз курил и отлучался в туалет. Всю трату «рабочего времени» строго фиксируют. Заметно по платежным ведомостям – чувствительно. Находится дело пока «в развитии». Не закончилось. Влепили выговор для первой острастки. Поступают резко: администраторы больше «воспитывают – для примера». Это еще полбеды. Только начало! Непременно жать продолжат. Проведут все «на высшем уровне» – постараются. Запугают других вольнодумцев и обожателей традиционно русской черты – стихийной анархичности.

Его друг Вагин: такой верткий. Немного непоследовательный. Даже сумбурный. Всегда проявлял чрезмерное самолюбие. Стал неестественно честолюбивым. Его не тревожат подобные проблемы. По одежде, манере себя вести – сразу видно: преуспевает. Чрезмерный ненасытный его эгоизм имеет под собой повышенную чувствительность. Упирается в малообеспеченное детство. Он теперь насытился. Ощутил приторный вкус или привкус изнеживающей роскоши, полного довольства. Серега этот, а ныне Сергей Владимирович – всегда нахрапом лез в руководство. По совету-рекомендации знающего человека – с этой целью удачно женился. Так тесть всю дорогу его тянет за уши. Сейчас приютил в КБ – ведущим конструктором. Старик постоянно повторяет: «Должен созреть!» Ускоренным темпом проводит зятя по подготовительным этапам. Его непременно втиснет в номенклатуру. Там уже крутиться можно даже дураку. Лапа волосатая вытолкнет своего человека. Поддержит всегда. Обезопасит тылы. Только партийные группировки позволяют роскошь ввязываться в борьбу. На успех рассчитывают. Побеждают хитростью, числом, уменьем…

Даже непонятно, как там сейчас Вагин? Прежде он даже не умел обращаться с кульманом. Не переносил усидчивой работы. Идеями не блистал. Но с особым удовольствием «закладывал за воротник». Не пьянел он долго. Любил развлечения, Женщин. Взаимностью ему отвечали. Не дорожил дружбой, любовными связями. Его всегда мучил непомерный эгоизм. К деятельности побуждала ненасытная жажда приобретательства. «Даже не могло сложиться иначе!» – Он считает. Удовлетворенным кажется: пышет оптимизмом. Даже это транспортное происшествие, полу-бессонная ночь на его самочувствии нисколько не отразились. Не опечалили. Светится весь! Пылает от довольства-счастья. Одет по западной моде. Выглядит франтом. Этакий джентльмен. Попахивает острыми импортными запахами французского одеколона.

– Ты мне еще что-то не рассказал. Вижу! Темнишь? Скрываешь? – Поинтересовался Ванин. – Избавился от соседей? Получил изолированную квартиру в новом микрорайоне? Приобрел садовый участок? Избавился от тещи?

– «Нет, нет и нет!» – Довольно хихикает и выразительно машет головой Вагин. – Все это у меня давно есть! – Не скрывает торжества. Ни за что не расшифрует догадливыйдруг. Распаляетлюбопытство. Раззадоривает – А ты лучше подумай. Сам догадайся, скажи! Не скользи по поверхности – углубись! Раскинь мозгой, покумекай…»

Устал Юрий. Недосуг ему шурупать, разгадывать чужие ребусы. Разбирает любопытство. Не прочь он узнать тайну друга. Не утруждает свою фантазию.

– Расскажи, – наседает. – Что тебя так преобразило?!

– «У нас – сплошной праздник, банкеты… – Вздернул нос удовлетворенный Вагин. Выдержал паузу полного торжества. Победитель! Признался: Только тем сейчас заняты – отвечаем на поздравительные телеграммы. В десять раз перерасходы – на почтовые отправления. Весь бюджет! Конца-края не видно…»

– Это почему так? – Сосредоточил внимание, слух непонятливый Ванин. Выпучил глаза. От нетерпения заерзал на сидении. – По какому поводу?

– «Разве ты не читал? Мог сам узнать. Поздравить! – Вагин обвел друга высокомерным взглядом. Выдержал томительную паузу. Навалился: – В прессе опубликовали сообщение. Наш коллектив, и я в том числе. Представили на соискание государственной премии «за изобретение принципа и техническое разрешение государственной важной проблемы, за изготовление машины для производства конского навоза». Звучит формулировка представления двух министерств, пяти научных институтов, двенадцати обкомов партии, несчетного количества колхозов, совхозов и прочей публики рангом поменьше. Пришлось организовать всенародную поддержку! Эх, сколько это нам стоило! Ничего: за всенародную славу приходится платить. Часто дорогую цену. А как ты думаешь? Не главная идея – важнее ее утверждение. Но самое важное – получить сполна! У нас реальный социализм. Отмечают по заслугам, платят по труду».

– А зачем кому нужна такая машина? – Юрий Ванин наивным остался, простаком, несмотря на некоторую производственную закалку и знакомство с современными методами хозяйствования. Только от него можно услышать столь нелепый вопрос. – Ведь в природе существуют лошади!

– «Да. лошади хороши! – Не может он понять самого простого! Вагин обстоятельно поясняет: – Но только это – пройденный этап. С ними – одна морока! Приходится держать конюхов. Ухаживать, кормить, поить, убирать навоз, выгуливать… Где достать корма – в достаточном количестве? Лошадей придется загружать работой.

Но тракторы-автомобили справляются! Не менее важная проблема: где набрать столько конюхов? Необходимы нам машины по производству искусственного навоза. Это стационарная установка. Гони сырье – отправляю потребителю на склад готовую продукцию! В придачу еще производим мясо – конское. «Казы»! Наше производство! Пробовал? Оно обезжиренное, питательное, диетическое. Татары любят! А вот крысы от него балдеют! Зато колбаса способствует их плодовитости. В геометрической прогрессии – быстро размножаются. На людей соответствующе воздействуют.

Лечим импотентов. Накормим страну! Приняли рамки продовольственной программы. К концу тысячелетия догоним Индию, а то и сам Китай по численности всего народонаселения. – Передохнул он малость. Наблюдает в окно автобуса. Вдохнул полной грудью. Продолжил это просветительное повествование. – В пищу идет всякая дрянь. Колбасы из искусственного сырья не отличишь от настоящих. Вообще сейчас такое время! Все настоящее заменило искусственное. Не осталось настоящего! Нет! Перемешалось. Стало на чужое место. Это вовсе не абсурд. Просто по диалектическим законам течет жизнь. Какой век сейчас? Век научно-технической революции! Все остальные усилия перехотят на остальное: пробираемся сквозь дебри исторических завалов. Дистанцию пути проходим парадно, с крупными успехами и отдельными упущениями. С величайшим напряжением всех физических и духовных сил. Приходится мириться с недочетами и незначительными недостатками, недоделками. Для этого существуем. Исправляем, доделываем. Главное: тенденция! Не выходим за пределы разрешенных свобод и минусов в финансовом контроле».