Характеристика

Вероятно, Сии и хотелось бы мужской ласки, особенно в холодные ветреные вечера, наполняющие непокоем ее прибранную комнатку. Но женский инстинкт подсказывает, что уступишь одному, не достанет отваги отказать и следующему. А кандидатов до ее тела, стройного, полного жизни, сколько хошь.

Я играю правого полузащитника. Михаил Михайлов, может, слыхали. Полузащитник чемпионов передал мне свою футболку. Прослезился:

— Берегись, паренек! Праздник когда-нибудь да кончается!

Тогда я не обратил внимания на его слова. А мой праздник кончился с этой передачей футболки. Тот ведь был любимец зрителей. Поди замени любимца в чьих-то глазах. Наследовал бы я кому посредственному, все бы, наверное, ладно пошло. Не забыть, как гневно меня освистывали, если мяч останавливал неверно, если пас давал неточно, если что-то не так делал, как их кумир. И, вполне естественно, оттого я пуще сбивался. А вдруг еще и наказание заработал. Один приятель попросился отпраздновать у нас дома свой день рождения. Не откажешь. Вероятно, соседи известили тренера. Не ладили мы с нижними соседями, в разные инстанции те постоянно жаловались, что у нас в ванной трубы не в порядке и промокает потолок у них в квартире. Тренер явился в первом часу ночи, застал нас в самый разгар, навеселе… На беду, именно тогда предстоял нам важный матч. Ну да какой матч не бывает важным! Спортобщество меня наказало дисквалификацией на год, федерация утвердила. И совершил я большую ошибку. Озлился. Попросился в другую команду. Там начал играть нетренированный, злой. А футбол при злости, которая не от самой игры исходит, — это не футбол. В нем не до шуток, житейские счеты не сводят.

Каждую пятницу звоню в Софию. Трубку всегда берет мать.

— Здравствуй, мама.

— Здравствуй, Бонжо.

Так она зовет меня сызмалетства. В ту пору героически старалась научить французскому. Я запомнил лишь «бонжур», да и то не полностью. Перед гостями, когда требовалось проявить чудеса сметливости, деревенел и с поклоном выдавливал из себя: «Бонжо!» И бегом из комнаты. Я того не помню, мама это рассказывала.

— Как ты, Бонжо?

— Нормально. А вы?

— Так-сяк. Ждем тебя.

— Вот возьму отпуск для поступления.

— Опять в театральный?

— Опять, мама.

— На что надеешься?..

— На этот раз получится, мама, вот увидишь!

— Готовишься?

— Да.

— Береги себя, Бонжо.

— Справляюсь. А… папа?

— Не тревожься, с отцом наладится.

— Ой ли…

— Да уж. Но все поправится. Обещаю тебе. Что еще нового?

— Ничего. До свиданьица, мама.

С отцом я рассорился, так и не помиримся, штука-то непростая. Он мечтает, чтоб я выучился на инженера. Сам он техник в телефонной сети, для него нет выше звания, чем инженер. А я вон «гоняла» в убогой команде и неудачный кандидат в артисты. В театральный сдавал уже не раз. Дойду до третьего тура, тут и остановка. Сбивает меня, что сцена маленькая и комиссия впритык сидит и жужжит, едва меня увидит: «Это не футболист ли?» Ух, наклеят тебе этикетку, попробуй освободиться! Подобная известность, не отрицаю, способна в ином случае и помочь, но и вредить способна, какие-то барьеры ставить. Не ищу оправданий, покамест неизвестно, есть ли у меня талант. Да кажется мне, что есть, черт его дери! Попытаюсь и на этот год, а уж если опять не выгорит, придется, видать, всерьез задуматься, чего с давних пор желают мне родители. По их мнению, достаточно сказать себе: опля! Взять с маху себя в руки. Оставить футбол, сыскать какую-нибудь основательную девушку — и проблемы автоматически исчезнут. Забавно это родительское представление, будто коль последуешь их модели жизни, все у тебя пойдет как надо. Говорят, с годами человек умнеет. По-моему, не совсем так. Глядь, с годами человек — очевидно же это — обрастает комплексами. Табу. Границами. Пределами. В шорах жизнь скорее покажется в розовом свете. И до какого потолка должны простираться совет, намек, скандал, чтоб не превратиться в тормоз, иссушающий жизненные силы?

Ну и ну, разболтался я как деревенский краснобай. Все вышесказанное изложил я не ради того, чтобы просить снисхождения себе или другим из моей жалкой третьесортной команды, нет-нет.

О матче со сборной страны хочу я рассказать. Этот матч научил меня, что в человеке всегда скрывается запас сил, о котором не подозреваешь и который может проявиться, когда того совсем не ждешь, когда уверен, что все кончено. Во всяком человеке кроется нежданный взрыв энергии и восторга, только вот редко дает о себе знать, подобно голубизне раннего утра, если спозаранку проснуться с напряженными нервами.

Фантастический был матч.

Национальная сборная готовилась к решающей международной встрече, и совершенно неожиданно для контрольной игры выбрали нас. Видимо, ответственные товарищи хотели порадовать жителей городка. Сообщили о том за два дня, так что и подготовиться-то времени не было. Да того и не спрашивали с нас, спарринг-партнер есть спарринг-партнер.

— Смотрите не травмируйте кого, вас потом в прессе уничтожат! — морщился тренер, ему эта затея тоже была неприятна. И без пояснений мы все понимали. В последнее время у сборной была серия неудач, вот и старались найти любые оправдания. Если кто из наших травмирует сборника, неудивительно будет, коли назовут виноватым в последующем поражении. Тут, как и в боксе спарринг-партнер, принимай удары, человече, и веди себя разумно, не вздумай, будто это тебе спарринг-партнера поставили!

Из федерации тоже явились. Опять же твердили:

— Смотрите не учините какой-нибудь неприятности, ребята, ведь это сборная страны!

Сборная! Сборники против неудачников. Звезды в полном блеске, могут и с Сией Белокурой позабавиться да покинуть ее, и замечаний от родителей и супруг не выслушивать, и вопросов, до каких пор этак вот перебиваться и что тебя ждет в будущем, себе не задавать… Добрая их половина мне знакомы. Уж лучше б не встречался с ними вечером в ресторане. Здороваются со мной — едва кивают. «Как жизнь, батрак?» Батрак! Да по крайней мере трое из них мне бутсы шнуровали! «Горе побежденным!» — сколь точно сказал кто-то из римлян, этого мудрого исчезнувшего народа.

И Стояну, вратарю нашему, бутсы шнуровали, перчатки за ним носили. И его обидели, а он-то сама кротость, второго такого не сыщешь. Очень напоминает электрокар. Неторопливый и спокойный, порой можно с ума сойти от его флегматичности. Забьют ему гол — молчит. Спасет стопроцентный момент — молчит. Я с ним вместе играл в чемпионской команде. Там сгубила его эта молчаливость. Стеснялся кричать на оборону. Другой их вратарь был неврастеник — орал и на поле, и вне поля. Вообще не умел по-человечески говорить. За то его и предпочли. Стоян обожает детей. Постоянно гуляет со своим племянником. Интересное зрелище — рядом громада и малышок. Беседуют на полном серьезе. Стоян ничем не подчеркнет превосходство взрослого, малец в нем души не чает. Возвращает Стоян его, полного конфетами и мороженым, своей сестре, та смотрит укоризненно. Он мечтает жениться и завести кучу детишек. Одна женщина сделала аборт от него, не предупредивши. Не хотела связывать свою жизнь с запасным вратарем. Стоян две недели не появлялся. Что с ним было, одному ему известно. Не пойму, отчего не может он подружиться с дочуркой Сии, девчушка бегает от него чуть не в страхе. И вот этому-то Стояну один из нападающих выкрикнул:

— Стоян! Я тебе полную сетку набивать не буду, спи спокойно. Штуки три всажу, и хватит. Но образцовых!

Стоян ничего не ответил.

Пока Пешо не забил первый гол, мы переругивались, злились друг на друга. Странно человек устроен! Именно когда ему хуже всего, готов самоуничижаться! Так и мы. Играли с футболистами, у которых до тех пор все шло как по маслу. Справедливо или несправедливо, не нам судить. А забил Пешо со штрафного, мы не кидались его обнимать. Столь часто судьба показывала нам язык, что и тут мы ей не поверили. И заиграли. Не опишу как. Не старался запоминать, предостаточно есть у меня горьких воспоминаний. По телевизору матч не передавали. И по радио тоже. Никто, кроме жителей городка, игру эту не видел. Они же пришли нас освистать. В газетах появилось невнятное сообщение: «Вчера наша национальная сборная встретилась в городе Н. с местной командой и проиграла со счетом 0 : 3». Не хотели раздувать страсти вокруг состава накануне ответственной игры, которую в свой срок сборники все-таки выиграли. Выдающийся был матч, матч года. А я вам говорю: наш матч, на бедненьком стадиончике, был выдающийся! Играли, себя не узнавая. Каждый чуял, куда пасовать, каждый чуял, где примет мяч. Эта игра стала отплатой за бестолковую нашу футбольную молодость. Наконец поверили мы Кыцу, что касается его матча с ирландцами. Наконец уяснили, что Пешо имел право покрикивать на нас, потому что игрок он блестящий. Наконец Недо дал себе волю и творил чудеса на флангах, рта не закрывая. Стоян после матча плакал. Пробка заявил, что скоро позовет нас на свадьбу, кое-кто есть у него на примете. Тренер целовал нас и уверял, что еще поиграем в группе А. Никого из сборной мы не травмировали. Как кончилась игра, в их сторону и взгляда не кинули. Никто из нас не показал им кукиш, хоть заслуживали того. Но мы не злобились. Мы убедились, что не побирались в футболе. Нисколько. Молодые годы свои провели столь же полноценно, как и наши сверстники. В труде.

Сейчас заказал я междугородный. Надо основательно поговорить с отцом. Очень основательно. Не серчайте, умолчал я, что у меня с Сией любовь. Мы это до сих пор скрывали. Когда в жизни у тебя все наперекосяк, чего выставляться со своей любовью. Но с завтрашнего дня — хватит, сказал я Сии. Пускай весь белый свет глядит! Непросто, понимаю, показаться всему белому свету, поскольку с такой девушкой, как Сия, нельзя играть как попало. Ну и что ж! Я готов.

Сия выслушала меня внешне спокойно. Только под конец ресницы дрогнули. А было это вскоре после того, как тренер сборной перехватил меня без свидетелей и шепнул:

— Брякни-ка через недельку в Софию, Мишка. Из тебя еще может получиться чемпион! — Горячее его дыхание буравило мне ухо.

— Не, — ответил я, — чемпионы всегда поодиночке.

Вот и все.

Перевел Николай Лисовой.

notes

Примечания

1

Диарбекир — город в Турции, где находилась известная своими ужасами тюрьма. В современном болгарском языке это название стало нарицательным.