Характерник. Трилогия

–О-хо-хо! Подведешь ты меня под монастырь!

–Не бзди, внучек! Тем более с оным заведением, сам знаешь, не в ладах я. За сим прощевай. И не тяни с ентим делом!

–До свидания, бабуля!

Частые гудки в телефоне, донесли до мозга, что его прощание, сволочная старуха оставила без внимания. Не нуждалась она в этом! Особенно сильная рулада храпа прапора заставила Друзя обернуться.

«Не захлебнулся бы слюной! Возись потом еще и с покойником. Проклятая бабка, все настроение коту под хвост пустила! Шпиона, видите ли она укажет!»

Потянулся к мышке, отложив телефон в сторону, но экран монитора вдруг схлопнул картинку, нагло окрасился в черный цвет.

–Да пойду я! – в сердцах обратился в пустоту сержант. – Вот утром и пойду!

Монитор, как по мановению волшебной палочки, засветившись, перешел в обычный режим. Вот и не верь после этого в чертовщину. В голову запоздало пришла мысль: «Ну, бабка дает!»…

Приехавшее начальство не торопилось вызывать пред ясные очи. Этого следовало ожидать. О Роберте Ван Альтене даже в среде спецслужб, знали мало. А та информация, которая все же смогла просочиться вниз, имела ограниченную практическую ценность. Куда не взгляни, не человек, а тень. Здесь он был, там отметился, в ином месте слышали, что приезжал. Почему? Зачем? Понять трудно. Только после таких посещений, либо конфликт в стране пребывания, либо кризис, а то и посол должности лишается. Он ли руку приложил, или еще кто постарался? Одни слухи и домыслы.

Переступив порог учреждения, почти сразу напоролся на представителя дежурной службы низового звена одного из подразделений СБУ. Кажется, Друзь? Ну и имена у украинских аборигенов! Язык сломать можно. И сам по лику урод полный. Широкие скулы, глаза навыкате, а губы на итальянские «равиоли» похожи. При его-то возрасте уже существенные залысины на большой голове. Картину дополняли белесые ресницы, брови и проросшая за ночь щетина на подбородке. Коренастый, сутулый. Такого встретишь в темном переулке, обделаешься от одного вида. Бррр! Видать при зачатии гены вразнос пошли. Прослушав своеобразную просьбу, попытался отделаться от идиота, в основном из-за того, что ту ахинею, которую понес украинский ублюдок, понять не мог, как не старался. При чем здесь шпион и старая бабка из села под Киевом? Отмахнулся.

–Ладно-ладно! Часикам к одиннадцати заходите ко мне в кабинет… Да, с вашим дежурным я этот вопрос решу.

Ф-фух! Отбился! До чего же навязчивый народ, и тупой. А послушать русского сатирика Задорнова, так тупее штатовцев, в мире никого нет. А эти тогда кто?

К полудню разобрался с Друзем. Невероятно! Просто какой-то нонсенс! Но тут, хочешь, не хочешь, а съездить придется. У них и своих ведьм в Штатах хоть пруд пруди, тем более парни из Голливуда над этой темой работают не покладая рук. Но о том, что приехал шеф, знают единицы не то, что здесь, но даже в Лэнгли. Решено. Едет!

На следующий день, с утра пораньше, усевшись на заднее сиденье служебного «Форда», в сопровождении одетого в форму Друзя, тронулся в путь. За рулем авто, тоже местный служака, водитель от СБУ. Небось послали за ним присмотреть. Идиоты! По-другому не назовешь. Тут занимайся чем хочешь, все равно на окончательном цикле, информация к тебе же на стол и ляжет. …Идиоты!

Согревшись в салоне, разомлел. Успел даже приснуть, но только слегка. Пятьдесят с лишним километров не расстояние, но дорога оставляет желать лучшего. То из стороны в сторону машину поведет, то в яму или колдобину влетят – тряхнет. Какой тут сон? Водитель молчун с серьезным лицом, весь поглощен дорожной обстановкой. У Друзя наоборот, язык словно без костей. Но это даже хорошо. Селенджеру не нравится нынешняя эстрада, с ее дебильными песнями, пусть этот дикарь на время, своими россказнями приемник и заменит.

–…от монастырских построек сохранилось только здание трапезной, сейчас это Покровская церковь. Само село на речке отстроено, близ которой через запруду соорудили ставок. На его берегу, местный олигарх гостинично-ресторанный комплекс выстроил. По правде сказать, потом разорился. – Вещал сержант, он вообще был словоохотливым малым. – У местных жителей кроме двадцати пяти соток под боком ещё и "наделы" есть по пять гектаров земли за селом. Раньше это была колхозная земля, теперь колхозов нет, каждый засевает свой надел пшеницей, кукурузой или картошкой. Садят-обрабатывают-убирают с помощью тракторов, своих или арендных и, учитывая цены на продукты, большинство сельчан живёт неплохо. Найти в Украине незасеянный клочок довольно сложно.

–А живность? – зевнув, спросил, чтоб поддержать разговор.

–О! Этого добра хватает. Козы, коровы, гуси, утки, куры – всё это есть в селе, и для нас это плюс – когда мы здесь летом живём, то покупаем у сельчан молоко по двадцать гривен трехлитровую банку, яйца по двенадцать гривен десяток. Помидорчики-огурчики, яблоки-вишни-виноград у нас на огороде свои. Чистый воздух. В радиусе тридцати километров нет ни одного завода. Чистая вода, натуральная еда, красотища вокруг. Кому нужны те Турции с Египтами.

–Чего ж вы тогда майдан подняли, если у вас все так хорошо?

В вопросе проскочили нотки издевки.

Сержант завис, но неожиданно ему на помощь пришел водитель.

–А потому что, дебилы!

Оклемался Друзь.

–А свобода? Нас же Россия притесняла!

–Вы, пан Селенджер, послухайте Северина, и все услышанное от него, делите на десять. Такое, про что он кажет, у нас одно село из ста. Все остальное – страх и ужас. Нет не то что дорог, а даже воды. Сам полгода назад из подобного уехал. Прожил в нем четыре года. Вокруг только убитые убогие сёла. Жили на берегу Днепра, а жителям даже огород невозможно полить, питьевую воду дают раз в неделю. Все ходили ко мне, потому что я себе сделал скважину. Получалось, одна скважина на все село! Грустно, бедно, убого, никакой зажиточности, огороды сажают, земля благодатная, скот мало кто держит, молодежь и огороды не очень приветствует, пенсионеры на пенсиях, люди среднего возраста на заработках в России, в селе работа только в магазине. Вот и все благолепие.

Заткнувшийся Друзь обиженно засопел, зло посматривая на разговорившегося водителя. Попрекнул его, как сумел:

–Ты это… Ты тово… Брешешь!

–Угу!

Замолчали.

Противоречия аборигенов его развеселили. Вот и приехали. Дорожный указатель «Михайловка», заставил встрепенуться, перейти на рабочий лад.

Свернув с трассы, въехали в населенный пункт. Справа – клуб. Рядом с клубом – памятник воинам-освободителям, нужно отдать должное, свежеокрашенный. Территория убрана, от снега очищена. О! Цивилизация, имеются два продуктовых магазина, один хозяйственный. А это что? Пекарня. А магазин-то покрашен, можно сказать, вылизан.

На перекрёстке перед магазином, по подсказке Друзя свернули налево. Здесь тоже асфальт, правда здорово покоцан. Аккуратные и покрашенные заборы, такие же аккуратные дома, все в снегу. Перекрёсток, улица поворачивает направо, … а они сворачивают налево, там даже не улица, а узенький переулок. Но тоже заасфальтирован. Газовая труба, выкрашенная в желтый цвет, нависла над забором.

–Стой! Приехали! – оповестил Друзь.

Ну слава Богу! А то он уж уставать стал, и тяготиться присутствием в ограниченном пространстве салона, двух разных личностей, временами волками поглядывавших один на другого.

Развернулись к дому. На обочине перед крашенными синей краской воротами, посажены кипарисы, вишни и яблони, здесь все улицы такие. Внутри огороженного пространства, опрятный домишка, боковину которому подпирает старый огромный тополь, высотой с пятиэтажку и в обхвате человек в семь. Встречать гостей, на порог вышла сама хозяйка, старая женщина в ухоженной одежде.

–Заходьте, гостеньки дорогие. Здравствуйте! А я уж все глаза проглядела, порядок перед домом навела, а то думаю, вдруг вместо вас москали нападут, а у меня деревья не крашены.