Харальд Поттер. Огнём и сталью

Так было и в этот раз. От Артура Поттеру достался небольшой кассетный магнитофон, который мог работать даже в условиях Хогвартса, а вместо батареек использовал самодельный генератор, где топливом служила обычная вода. А от Грюма пришёл небольшой кожаный браслет с металлическими вставками на который был наложены простенькие, но надёжные щитовые чары.

К удивлению и радости Харальда на этот раз ему прислали гораздо больше подарков, которые были от его однокурсников. Девчонки ограничились поздравительными открытками, правда, лично подписанными, а вот пацаны проявили больше фантазии. Дин прислал несколько кассет с фильмами, Симус - оживлённую фигурку лепрекона, Невилл - книгу о хищных растениях, а Рон - карманный набор шахмат. К удивлению Поттера от Гермионы тоже пришла не открытка, а книга. Правда, девочка осталась верна себе и прислала ему "Первую медицинскую помощь" в сопровождении записки:

"Надеюсь, что с помощью этой книги ты сможешь минимизировать вред себе и окружающим."

Харальд посмеялся и решил обязательно поблагодарить отца за своевременно поданную идею, что неплохо было бы послать однокурсникам небольшие подарки. Поэтому девчонкам были отправлены небольшие цветочные букетики с наложенными на них чарами долгой неувядаемости и свежести, Дину был отправлен столь понравившийся ему "Затерянный мир" сэра Артура Конан-Дойля, Симусу - книга об ирландских игроках в квиддич, Невиллу - снова книга о редких магических растениях Британии и Рону тоже - книга с разбором знаменитых шахматных партий. Грейнджер также получила свою долю чтива в виде достаточно редкой книги "Змееусты - злодеи или жертвы?".

Как всегда с ухмылкой говорил Норд - "лучший подарок - это книга".

Но оставался ещё один небольшой бумажный сверток. Харальд поднял его с пола, отметив, что он очень легкий, почти невесомый, и неторопливо развернул его.

Нечто воздушное, серебристо-серое выпало из свертка и, шурша, мягко опустилось на пол, поблескивая складками. Поттер подобрал с пола сияющую серебристую ткань. Она была очень странной на ощупь, как будто частично состояла из воды. Мальчик хмыкнул, набросил мантию на плечи и подошёл к большому зеркалу в прихожей.

Лицо его, разумеется, было на месте, но оно как будто бы плавало в воздухе, поскольку тело полностью отсутствовало. Харальд натянул мантию на голову, и его отражение исчезло полностью.

– Значит мантия-невидимка...
– задумчиво произнёс Поттер, скидывая практически невесомое покрывало с плеч.

Это была, без сомнения, именно она. Причём очень редкий и безумно дорогой вариант, потому как обладатель мантии полностью пропадал из виду, а не становился смутным прозрачным силуэтом, который при должной зоркости всё-таки можно было разглядеть. Значит, сделана она была с высокой долей вероятности не из пуха чеширской рыси, а из шерсти крайне опасной и редкой гигантской африканской кошки нунды...

Тут Харальд обнаружил, что помимо мантии в свёртке лежала ещё и записка, исписанная мелким каллиграфическим подчерком.

"Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне. Пришло время вернуть ее его сыну. Используй ее с умом.

Желаю тебе очень счастливого Рождества"

– С умом, значит, мистер Дамблдор?
– хмыкнул Поттер.
– Ну, посмотрим, посмотрим...

* * *

На следующий день Норд до самого вечера был на дежурстве, а когда вернулся, то поразил Харальда до глубины души. Виктор скинул плащ и ботинки, достал из холодильника простоявшую уже невесть сколько лет бутылку виски, принёс из своего кабинета небольшой деревянный ящик, включил новостной канал и уселся перед телевизором. Пьющий виски из горла Виктор был зрелищем не просто редким, а совершенно невозможным - на памяти Поттеру отец люто ненавидел любой алкоголь, предпочитая газировку и натуральные соки.

Искренне недоумевая, что же могло послужить причиной подобного демарша, мальчик подошёл поближе. На журнальном столике перед Нордом в деревянном футляре лежал футуристичного вида серый пистолет с металлической накладкой с иероглифами на рукояти - австрийский Глок-17. А сам аврор хлестал виски, смотрел телевизор и тихонько смеялся, но отчего-то этот смех был не весёлым, а внушающим самый настоящий страх. Харальд непроизвольно прислушался к новостям.

На экране шли кадры из какого-то зала заседания, а в уголке значилось "Москва. СССР".

– ...Внимание всего мирового сообщества по-прежнему приковано к событиям, происходящим в СССР. Сегодня лидеры ГКЧП выступили с официальным заявлением о начале операции по подавлению сепаратистских выступлений. В настоящее время советские войска практически во всех республиках перешли к активной фазе действий, а также завершается срок действия ультиматума, предъявленного Латвии, Литве и Эстонии. К границам прибалтийских республик стягиваются большое количество солдат, бронетехники и артиллерии, начата морская блокада. Президент США Джордж Буш уже выступил с резкой критикой действий Временного Правительства СССР и призвал мировую общественность...

– Помнишь, сын, рассказ Брэдберри о раздавленной бабочке?
– негромко произнёс Норд со странным выражением лица.

– Конечно, отец, - несколько растерянно ответил Харальд.
– А что такое?

– Эффект бабочки... Одна раздавленная бабочка смогла изменить мир... А человек? Что может сделать всего лишь один человек? Или же смерть одного человека? Будет ли то минимально необходимым воздействием, или же время всё-таки эластично?

Мальчик не слишком понимал о чём говорит Виктор, но всё равно попытался поймать нить его рассуждений.

– Ну, если рассуждать, то, наверное, всё-таки жизнь или смерть даже одного человека - это очень важно... Вот, например, Майлз Дайсон не стал продолжать свою работу и уничтожил все материалы, поэтому уже некому было создать "Скайнет"...

– Но ведь в "Кибердайн Системс" наверняка были и другие специалисты, которые могли что-то восстановить?
– возразил Виктор.

– Многое, но не всё, - кивнул Поттер.
– Так что в любом случае даже если бы Судный день всё-таки произошёл, то уже явно не в 97-м. Тем более у того же Брэдберри все изменения вылились лишь в том, что слегка поменялась орфография да к власти пришёл другой кандидат в президенты. Никаких разумных динозавров вместо людей и мировой карфагенской империи.

– Тоже верно, - Норд прикрыл глаз.
– А что если для изменения будущего требуется не просто сделать выбор? Что если для этого требуется убить человека?

– Если этот человек будет виновен в гибели миллионов, то никаких проблем, - уверенно заявил Харальд. Внезапно его кольнуло нехорошее предчувствие...

– Знаешь, сын... Жил на свете один человек, - аврор упёр в сына тяжёлый взгляд.
– Не маньяк и не тиран. Просто дурак. Но из-за этого дурака погибла бы великая страна, а много её граждан умерли бы или стали несчастны. Как считаешь, сын, он был достоин смерти?

– Его нельзя было переубедить?

– Нет.

– Значит, достоин.

– Я тоже так решил шесть лет назад, - неприятно рассмеялся Норд, беря в руки "глок".
– Сегодня должна была официально прекратить своё существование страна, в которой я родился - Союз Советских Социалистических Республик... А из-за меня история повернула куда-то не туда. Возможно, я стану вторым Принципом и из-за меня начнётся или Вторая Российская Гражданская, или вообще Третья Мировая - это мне уже неведомо... Но знаешь что, сын?