Харьковский Демокрит. 1816. № 5, май

____________________

15

В день ангела К.

Что б подарить на именины

Моей любезной К…….?

Я долго думал и не знал.

Как вдруг мне Аполлон предстал,

Предстал и – громко засмеялся:

«Чего, бедняжка, так смешался?

Нельзя ль причину мне открыть? –

Мне Феб так начал говорить. –

Иль начудесил на Парнасе?

Или ушибся на Пегасе?

Иль нет пера, или чернил,

Или давно воды не пил,

Воды кастальской, чистой, ясной…

Оставь сей важный вид ужасный,

Заботу мне свою открой». –

«О бог парнасский, удостой

Ты выслушать мою заботу,

Тогда оставишь ты охоту

Шутить, осмеивать меня, –

Ответствовал ему так я. –

Ты знаешь, что моя сестрица…» –

«Лилея эта круглолица?» –

Так бог парнасский перервал.

«Она, она, – я отвечал: –

Её сегодня именины;

Так видишь, я не без причины

Предался мыслям и смущен;

Тебе известно, в этот день,

Подарок должно ей поднесть,

А что у нашей братьи есть?

Ни лент, цепочек, ни супира».* –

«Но у тебя зато есть лира, –

На это Аполлон вскричал, –

И ты давно бы написал

На этот случай длинну оду,

Вверх дном поставил бы природу,

Заставил в ней бы всех плясать,

Заставил в ней бы всех кричать:

"О, день, толико вожделенный!

О, день, сугубо драгоценный!

О, день, бесчисленных утех!"» –

«Оставь, Феб, колкий этот смех!

А лучше дай мне наставленье,

Как описать души движенье,

Какое чувствую в сей час!

Что должен я просить у вас

Моей любезной К.......,

Какой должна она судьбины

От вас, о боги, ожидать?»

Мне Феб так начал отвечать:

«Проси лишь только парку люту,*

Чтоб отдалила ту минуту,

В котору должно нить пресечь,

Сестре в сырую землю лечь.

Сестра твоя добра, скромна,

Мила, приятна и умна, –

Нам нечего дать ей уж боле,

Признаться, и не в нашей воле».

Сказав сие, Феб скоро скрылся,

И я о К… – помолился!

?

____________________

16

Элегия на потерю рожка

Плачь, плачь, мой бедный нос, и токи лей на землю,

Тебе элегию писать я предприемлю:

Жестокая судьба! Немилосердный рок,

Почто ты у меня похитил мой рожок?!*

Для рока красть рожки и срамно и постыдно,

Знать счастие моё всегда тебе завидно;

Ты ввечеру на мне свечёю сжёшь колпак,

А нынче нюхаешь ты из рожка табак,

Хотя мне сей рожок принадлежал по праву;

Он составлял мою утеху и забаву,

Он здравие хранил всегда в моих ноздрях;

Ах, никогда они с ним не были в прыщах!

Увы, я без него стал сущий сирота,

И носа моего увянет красота!

О, люто о рожке моём воспоминанье!

Я в сердце чувствую несносное страданье.

Приятели мои, пролейте слёзный ток,

Бывало, я и вам трясу на соколок,*

И вы рожком моим блестящим любовались,

А ныне с ним и вы навеки уж расстались!

Рыдай и ты, рыдай, пузырь мой с табаком!

Ах! не увидишься ты 6олее с рожком,

Ты друга потерял в сем русском человеке,

Такого не найдём мы друга в нашем веке,

В котором любят все не нас, а кошелёк;

Старинных нравов был покойный мой рожок!

Прочь, табакерка, прочь, ты изверг, бусурманка,

Ты носа моего свирепая тиранка,

Ты за собой влечёшь и струпья, и прыщи,

Приятелей таких ты к немцам в нос тащи!

Внемлите мне теперь, несправедливы боги!

Коль к носу моему вы были столько строги,

Что у него рожок насильно отняли

И тем удар ему ужасный нанесли:

Не думайте, чтоб я спознался с изуверкой,

Чтоб гадил русский нос немецкой табакеркой;

Клянётся в том моя печальная ноздря,

Что буду нюхать я всегда из пузыря,

И нос дотоле мой рожка не позабудет,

Доколе в мире сем табак он нюхать будет.

________________