Хармс Даниил

7 января 1933 года.

Страсть

Я не имею больше власти таить в себе любовные страсти. Меня натура победила я озверев грызу удила из носа дым валит столбом и волос движется от страсти надо лбом. Ах если б мне иметь бы галстук нежный сюртук из сизого сукна стоять бы в позе мне небрежной смотреть бы сверху из окна как по дорожке белоснежной ко мне торопится она. Я не имею больше власти таить в себе любовные страсти они кипят во мне от злости что мой предмет любви меня к себе не приглашает в гости. Уже два дня не видел я предмета. На третий кончу жизнь из пистолета Ах если б мне из Эрмитажа на зло соперникам врагам украсть бы пистолет Лепажа и взор направив к облакам, вдруг перед ней из экипажа упасть бы замертво к ногам. Я не имею больше власти таить в себе любовные страсти Они меня как лист изсушат как башню времянем разрушат нарвут на козьи ножки, с табаком раскурят сотрут в песок и измечулят. Ах если б мне предмету страсти пересказать свою тоску и разорвав себя на части отдать бы ей себя всего и по куску, и быть бы с ней вдвоём на много лет в любовной власти пока над нами не пребьют могильную доску.

7 января 1933 года.

* * *

Однажды господин Кондратьев попал в американский шкап для платьев и там провёл четыре дня. На пятый вся его родня едва держалась на ногах. Но в это время ба-ба-бах! Скатили шкап по лестнице и по ступенькам до земли и, в тот же день, в Америку на пароходе увезли. Злодейство, скажите. Согласен. Но помните: влюблённый человек всегда опасен.

<Январь 1933>

* * *

Елизавета играла с огнём Елизавета играла с огнём пускала огонь по спине пускала огонь по спине Пётр Палыч смотрел в восхищеньи кругом Пётр Палыч смотрел в восхищеньи кругом и дышал тяжело и дышал тяжело и за сердце держался рукой

<3 августа 1933 года>

Знак при помощи глаза

Вот Кумпельбаков пробегает, держа на палке мыслей пук. К нему Кондратьев подбегает, издав губами странный звук. Тут Кумпельбаков сделал глазом в толпу направо дивный знак. Упал в траву Кондратьев разом и встать не мог уже никак. Смеётся громко Кумпельбаков Лежит Кондратьев точно сор. От глаза лишь нежданных знаков какой случается позор!

21 августа 1933

* * *

Молчите все! А мне молчать нельзя: Я был однажды в Англии друзья. передо мной открылся пир: сидело сорок человек на креслах стиля пол ампир, прекрасно приспособленных для нег. Зал освещало электричество. Я вижу: вдру<г> Его Величест<в>о, рукой мантилью скинув с плечь произнести готово речь. Тут сразу мухи полетели, производя особый шум, а все испуганно глядели и напрягали тщетно ум. Вдруг входит в зал, в простой накидке какой то странный гражданин и королю дав под микитки садится мрачно в ципелин и заведя рукой пружину ногами быстро жмёт педаль и направляет вверх машину и улетает быстро в даль. Сначала все осталбенели не слышно было вздоха, потом тарелки зазвенели, и поднялась ужасная суматоха. Король зубами грыз подушки, то в стену стукал кулаком, то приказав стрелять из пушки скакал в подштанниках кругом. То рвал какую-то бумагу, то подскочив нежданно к флагу срывал его движеньем воли то падал вдруг от страшной боли.

<24 августа 1933>

* * *

Жил был в доме тридцать три единицы человек страдающий болью в пояснице только стоит ему съесть лук или укроп валится он моментально как сноп, развивается боль в правом боку человек стонет: я больше не могу. Погибают мускулы в непосильной борьбе откажите родственнику карабе… И так слова какое-то не досказав умер он пальцем в окно показав, все присутствующие тут и наоборот стояли в недоумении забыв закрыть рот доктор с веснушками возле губы катал по столу хлебный шарик при помощи медицинской трубы. Сосед занимающий комнату возле уборной стоял в дверях абсолютно судьбе покорный, тот кому принадлежала квартира гулял по корридору от прихожей до сортира, племянник покойника желая развеселить собравшихся гостей кучку Заводил грамофон вертя ручку. Дворник раздумывая о превратности человеческого положения Заворачивал тело покойника в таблицу умножения. Варвара Михайловна шарила в покойнецком комоде не столько для себя, сколько для своего сына Володи. Жилец, написавший в уборной: «пол не марать» вытягивал из под покойника железную кровать. вынесли покойника завёрнутого в бумагу положили покойника на гробовую колымагу. подъехал к дому гробовой шарабан Забил в сердцах тревогу гробовой барабан

<Август 1933>

О водяных кругах

Ноль плавал по воде мы говорили это круг должно быть кто то бросил в воду камень. Здесь Петька Прохоров гулял вот след его сапог с подковками. Он создал этот круг Давайте нам скорей картон и краски мы зарисуем Петькино творенье. И будет Прохоров звучать как Пушкин. И много лет спустя подумают потомки: «Был Прохоров когда то, должно быть славный был художник» И будут детям назидать: «Бросайте дети в воду камни. Рождает камень круг, а круг рождает мысль. А мысль вызванная кругом, зовёт из мрака к свету ноль».

всё.

Вторник 19 сентября 1933 года.

* * *

Вошла Елизавета в большой, прекрасный дом центрального Совета. Вошла с открытым ртом.

<Сентябрь 1933>

Постоянство веселья и грязи

Вода в реке журчит прохладна и тень от гор ложится в ноле и гаснет в небе свет. И птицы уже летают в сновиденьях И дворник с чёрными усами стоит всю ночь под воротами и чешет грязными руками под грязной шапкой свой затылок и в окна слышен крик весёлый и топот ног и звон бутылок Проходит день, потом неделя, потом года проходят мимо и люди стройными рядами в своих могилах исчезают а дворник с чёрными усами стоит года под воротами и чешет грязными руками под грязной шапкой свой затылок и в окна слышен крик весёлый и топот ног и звон бутылок. Луна и солнце побледнели Созвездья форму изменили Движенье сделалось тягучим И время стало как песок. А дворник с чёрными усами стоит опять под воротами и чешет грязными руками под грязной шапкой свой затылок и в окна слышен крик весёлый и топот ног и звон бутылок

14 окт<ября> 1933

Карпатами — горбатыми

Всю покорив Азию На метле теперь несусь над Карпатами. Деревяшка лесная к земле пригнулась Хромая старуха бежит за ципленком Длинной ногой через лужи скачет А короткой семенит по травке Всю покорив Азию На метле тепер несусь над Карпатами Треплет ветер колпак на моем затылке Режет ветер ноздри мне Под рубашку залетает Раздувает рукава Вон гора на моем пути Палкой гору моментально сокрушаю Орла тюкнул по голове палкой Он в низ полетел как бумажка Хлоп! Воробей в моём кулаке Ногами болтаю. Горный воздух глотаю. Летит моё тело. Какое мне дело

<Сентябрь 1933>

Сладострастная торговка

Одна красивая торговка с цветком в косе, в расцвете лет, походкой легкой, гибко, ловко вошла к хирургу в кабинет. Хирург с торговки скинул платье; увидя женские красы, он заключил её в объятья и засмеялся сквозь усы. Его жена, Мария Львовна, вбежала с криком: Караул! И, через пол минуты ровно, хирурга в череп ранил стул. Тогда торговка, в голом виде, свой организм прикрыв рукой, сказала вслух: «к такой обиде я не привыкла…» Но какой был дальше смысл её речей, мы слышать это не могли, журчало время как ручей, темнело небо. И в дали уже туманы шевелились над сыном лет — простором степи и в миг дожди проворно лились ломая гор стальные цепи. Хирург сидел в своей качалке кусая ногти от досады. Его жены волос мочалки торчали грозно из засады, и два блестящих глаза его просверливали взглядом; и, душу в день четыре раза обдав сомненья черным ядом, гасили в сердце страсти. Сидел хирург уныл, и половых приборов части висели вниз, утратив прежний пыл. А ты, прекрасная торговка, блестя по прежднему красой, ковра косаясь утром ловко своею ножкою босой, стоишь у зеркала нагая. А квартирант, подкравшись к двери, увидеть в щель предполагая твой организм, стоит. И звери в его груди рычат проснувшись, а ты, за ленточкой нагнувшись, нарочно медлишь распрямиться. У квартиранта сердце биться перестаёт. Его подпорки, в носки обутые, трясутся; колени бьют в дверные створки: а мысли бешенно несутся, и гаснет в небе солнца луч. и над землей сгущенье тучь свою работу совершает. И гром большую колокольню с ужасным треском сокрушает. И главный колокол разбит. А ты несчастный, жертва страсти, глядишь в замок. Прекрасен вид! И половых приборов части, нагой торговки, блещут влагой. И ты, наполнив грудь отвагой, вбегаешь в комнату с храпеньем, в носках бежишь и с нетерпеньем рукой прорешку открываешь, и вместо речи — страшно лаешь. Торговка ножки растворила, Ты на торговку быстро влез, В твоей груди клокочет сила, Твоим ребром играет бес. В твоих глазах летают мухи, В ушах звенит орган любви, И нежных ласк младые духи играют в мяч в твоей крови. И в растворённое окошко, расправив плащ, влетает ночь, и сквозь окно большая кошка, поднявши хвост, уходит проч.