Харон

Желтый реанимобиль, близнец пробиравшегося в пробке, а может, тот самый, проехал мимо, скрылся за корпусом. Архитектура здесь была конца прошлого века, с колоннами. Рядом остановился небольшой автобус с черно-красной полосой, вышли люди. Инке бросился в глаза парень почему-то в одной рубашке, черной. И в черных очках. На лбу и щеке нашлепки пластыря. Этот парень и женщина в темном спустились к той же двери. В автобусе Инка рассмотрела венки.

«Они привезли меня к моргу, — поняла она. — Это морг. Господи, как отвратительно!..»

Всплывал, поднимался, звучал рассказывающий голос Михаила:

— …но я ни разу не поддался этому соблазну. Не могу считать это только своей заслугой. Наверняка мне что-то такое вставили в мозги, чтобы не допустить. Стопорный предохранитель, ибо даже мысль об использовании своих возможностей не по назначению мне не приходила. Я просто начал обходиться без указки со стороны. Не могу здесь сказать — извне, так как и прежде все это рождалось внутри меня. Не стану рассказывать тебе о своих снах. Не помню, откуда я услышал, но где-то было: нет ничего скучнее, чем выслушивать чужие сны. Мысль мудрая, но мне-то куда было деваться?

Я не поддался соблазну, хоть и ощущал его, и теперь с особенной твердостью знаю, что поступал правильно. Тем более имею представление, куда все «переправленные» Стражем попадают… Но не об этом речь. Я отдаю себе отчет, что вышесказанное трудно согласуется с моим нынешним поведением, так ведь я больше не Страж. Я возвращаюсь сюда вроде как на побывку. Тот, о ком я упоминал, сказал мне так: «Это твой Мир, и ты имеешь на него полное право». К тому же я всегда поступаю, — и тут Михаил улыбнулся какой-то легкой — Инка никогда прежде не видела ее у него, — скользящей улыбкой, — по справедливости и никогда не ищу таких случаев специально. А с должниками своими я, можно сказать, рассчитался.

К сожалению, с тем, кто занял мое место в этом Мире сейчас, положение иное. К сожалению, дело не в нем одном. Вы, все здесь живущие, и не представляете, что с вашим Миром может случиться. Даже я не представляю.

Ряды носилок на колесах. Грязные простыни. Окна замазаны белой краской, решетки, расходящиеся веером. Огромные шкафы с выдвижными широкими ящиками. Дребезжащая лампа дневного света — одна на все обширное помещение — над оцинкованным столом.

И вонь.

— Потому что они лежали рядышком, тихие и добрые, как все покойники, — выскочило у Михаила. — Показывайте скорее, Игнат.

— Сейчас нас проведут.

Женщина была похожа на рыхлый бледный пудинг. Михаил боялся увидеть смотрительницей тел, из которых за ненадобностью удалились души, что-нибудь более молодое, с пустыми глазами. Впрочем, он сразу понял свою ошибку: она здесь тоже была только гостьей, хотя и частой. Но глаза пустые.

— Судмедэксперт Стасова. Кого будем смотреть, товарищи?

— Розина, — сказал Игнат. — Тридцать первое октября, невыясненные обстоятельства.

— Пожалуйста.

Некто Розин со своими невыясненными обстоятельствами помещался в одном из выдвижных ящиков. Внутренние органы лежали в прозрачном пакете между ног.

— Собственно, картина ясная, — сказала невозмутимая Стасова, и Михаил заметил, что Игната пошатнуло. — Я бы сказала: классический образец электрокоагуляции крови. Пояснить? Существует предельное значение силы тока, напряжения, проходящего через кровь живого объекта, при превышении которого кровь моментально свертывается. Внутренние органы погибших объектов в этом случае принимают ярко-красный цвет, так как непосредственно перед смертью происходит резкое усиление капиллярного кровообращения. Смерть — в результате массового тромбообразования. Желаете взглянуть?

— Бедняга Розин угодил на электрический стул, — пробормотал Михаил.

— Мне говорили, — Игнат сделал судорожное глотательное движение, — говорили, что это не единичный случай.

— Совершенно верно. В том месяце к нам поступали еще три трупа с аналогичной картиной, но все они уже востребованы родственниками.

— Веяние моды, — предположил Михаил. В пустоте двух изюмин, вдавленных в пудинг, проглянуло подозрительное недоумение: здесь мало кто разговаривал столь легкомысленно.

— Тоже невыясненные обстоятельства? — спросил Игнат.

— Обратитесь к следователю. Я знаю только, что этого привезли с рыбалки. Где уж он там две тысячи вольт нашел… Вы посмотрели?

— Да, — сказал Михаил.

— Да, мы увидели все, что нам надо, благодарю вас. Со следователем я свяжусь сам. — Игнат быстрым шагом пошел прочь из липкого воздуха. Михаил задержался.

— Вы не могли бы все-таки показать…

Стасова натянула резиновые перчатки, взяла пакет, вывалила его содержимое в обливную кювету, отступила. Она ожидала реакции. Михаил смотрел.

– Все. Все, спасибо, уберите. — Сделав вид, что ему нехорошо, Михаил закрыл глаза, впечатывая картинку в «добавленную» память. — Так вы говорите, были еще аналогичные?

— Да, трое.

— Вы только в этой клинике работаете? Что, в других подобного не встречалось?

— Нет, я работаю не только здесь, и подобные случаи мне встречались. Точно не припомню, но не единожды. Кроме того, вообще ходят разные слухи…

— Это очень интересно, какие же?

— …но я за них не отвечаю. В Москве много слухов. А вы откуда, товарищ? Или, может быть, господин?

— Я журналист. А мой приятель — из Федеральной службы безопасности. По правде говоря, он мой племянник. Молочный брат. Спасибо и всего доброго.

Игнат собирал снег с тополиной ветки и жевал его. Он был очень бледный. Увидев поднимающегося от черных дверей Михаила, взглянул вопросительно.

— Да, это он, — кивнул Михаил, — все точно. Такой след мог оставить только он.

— Однако электричество… хотя да, да, если речь идет о нем, значения не имеет, как это выглядит с нашей точки зрения.

— Отчего же? Имеет. Просто дама забыла, а может, не знала или автоматически изложила наиболее совпадающую со следствием причину. Абсолютно ту же картину внутренних нарушений и смерти наряду с поражениями током дает очень мощное, резко переменное магнитное поле. Конечно, предположить, что на подмосковной рыбалке можно повстречать источник такого поля, — это еще более невероятно, чем схватиться за киловольтный провод. Если только…

— Если только, — повторил, как эхо, Игнат и покивал. — Я понимаю. — И Игнат начал пересказывать, как он, получив указания Михаила, запустил сегодня поиск по базам данных крупнейших московских клиник (тем, которые имели соответствующий уровень компьютерного обеспечения) на определенные случаи умертвий. Найдя — поиск оказался совсем непродолжительным, — стал искать выходы на кого-либо из занимающихся заведенными по данному поводу делами. На счастье, там оказались знакомые, которые устроили сегодняшнюю экскурсию.