Harry Potter and the order of the phoenux. (Гарри поттер и орден Феникса)
Шрифт:
Несмотря на то содрогание, которое можно было ощутить в зале при появлении гиганта, большинство из волшебников после такого заявления уже испытывали к нему почти искреннюю симпатию.
– Значит, я могу предположить, что вы принимаете наше предложение о сотрудничестве?
– Дамблдор вежливо склонил голову - этакий политик.
– В натуре, старикан! Будем рады сот-рудн-ичве-ству, - старательно выговорил гигант.
– От всех-всех наших говорю, ей-же-ей! Так чё, кореш, может, обсудим дельце из-за которого меня малыш сюды притащил?
– Джамбо облокотил громадный подбородок на громадные кулаки, а громадные кулаки - на громадные колени и вопросительно окинул взглядом почтенное собрание.
– Он сказал - дементоры вас заели? Дык сами виноваты - неча было им потакать!
– Ну уж, сразу и потакать, - недовольно проворчал Иррегус-Штраус.
– Кто же знал, что они нас предадут да еще и таким образом. Им, конечно, не следовало доверять, но...
– Во-во, я ж то ж самое говорю - не след доверять тому, кто на тебя страх нагоняет, - наставительно заметил великан, даже не думая о том, что сам он в глазах многих из сидящих здесь выглядит не лучше дементора.
– А вот с гоблинами, Хагрид сказал, у вас ваще крутая разборка назревает?
– Боюсь, что так, уважаемый Фазольтус, - Дамблдор откинулся на спинку стула и печально посмотрел на гиганта.
– Если с дементорами разобраться - наша прямая обязанность - мы сами виноваты в том, что они вышли из под контроля, то выяснить отношения с гоблинами, боюсь, мы не сможем без вашей помощи. Джамбо ласково взял свою кошмарную дубинку.
– С гоблинами - разберемся, - коротко сказал он, с любовью похлопывая ее рукой.
– Ну, дык чё мы ждем-та? Может, скажет кто, как мы этим брехунам навешаем, а?
– Действительно, - раздался звонкий голос долго молчавшей Валери Эвергрин.
– Профессор Дамблдор уже обрисовал ситуацию, думаю, что пора приступить к обсуждению вариантов ее разрешения. Как считаете? Колдуны, понемногу приходящие в себя от вида застенчивого гиганта, одобрительно закивали.
– Да, моя дорогая, осталось только одно. Чтобы оказать нашему уважаемому гостю доверие, я предлагаю традиционный обряд провести немедленно, а потом перейти к решению проблем. Ни у кого нет возражений?
– Хорошая мысль, - закивал выщербленным подбородком Дикоглаз Моуди. Дамблдор взмахнул палочкой. Ничего зримого сперва не случилось, но потом Гарри увидел, что по стенам зала побежали золотистые и алые огоньки. Они неслись все быстрей и быстрее, сливаясь в громадное, мечущееся пятно света и тепла. Даже стоящие под самым потолком Гарри, Рон, Гермиона и Сириус ощутили громадную энергию, исходящую от испускавшего красно-золотые лучи пятна. Внезапно пятно встряхнулось, из него посыпались искры света, и взору пораженного Гарри предстал феникс. Фокс. Он запел. Гарри уже несколько раз слышал, как поет Фокс, но теперь, когда пение феникса, стократ усиленное эхом, отражавшимся от старых стен зала, сделалось похоже на звуки громадного органа, он понял, что в жизни не слышал ничего прекраснее. Он слушал Фокса и знал: они смогут победить, они сделают это. Вольдеморт им не станет помехой. Потому что он - зло, он - помеха на пути к счастью для всех. А они не допустят, чтобы он продолжал причинять боль. Кому? Да кому угодно. Жизнь, понял Гарри, самое ценное, что существует на свете. Жить - это самое великое счастье. И тут Гарри почувствовал жжение на груди. Он торопливо расстегнул ворот рубашки и понял, что этот жар исходит от медальона. Он стал горячим, точно испуская такой же жар, который исходил от феникса. Бросив взгляд на
– Это что еще такое! На Гарри возмущенно смотрел Безголовый Ник, привидение их колледжа. Никогда еще Гарри не видел миролюбивого Ника в такой ярости.
– Объясните, молодые люди, - холодно процедил призрак.
– Что вы тут делаете?
Глава 19. Как подкупить привидение?
– Честное слово!
– воскликнул Почти Безголовый Ник.
– Только вам могла прийти в голову такая выходка! Не скажу, что я осуждаю храбрость учеников Гриффиндора, но в этот раз все зашло слишком далеко! Как только собрание закончится, я отведу вас к директору, и пусть он сам решает, что с вами делать - Ник надулся и жестом пригласил ребят следовать за собой. Они спускались вниз по крутой лестнице из кабинета Трелани. Ник просочился через потолок и снизу пронзал ребят убийственными взглядами. Сириус, уже превратившийся в пса, спрыгнул сверху и легонько потрусил за всеми.
– Ник, - уныло протянул Рон, - ну чего ты, а? Мы же никому не мешали, ну, подумаешь, увидели членов Ордена Феникса, мы же... Почти безголовый призрак так круто развернулся, что Гарри по инерции проскочил сквозь него. Его пробрало от жуткого холода.
– Орден Феникса - тайная организация, - грозно заявило привидение.
– Настолько тайная, что никто не должен знать, кто в нее входит. И тем более преступно подсматривать за заседанием членов Ордена! Вы не можете представить, какие сложные вопросы они решают!
– Можем, - осмелилась сказать Гермиона.
– Они там обсуждали, как уничтожить Сами-Знаете-Кого. Почти Безголовый Ник замахал прозрачными руками в прозрачных кружевах.
– Юная леди, - строго возгласил он.
– Вам вообще стоит забыть о том, что вы там слышали, тем более, о том, что говорилось о Сами-Знаете-Ком! Думаю, что первым делом директор наложит на вас Заклятие Забвения, чтобы вы не смогли разболтать о том, что видели. Как вам не стыдно, вы же староста, дорогая моя, как вы могли, как могли так подвести свой колледж?
– Ник горестно покачал головой, в результате чего она повисла на обрывке призрачной кожи. Судя по виду Гермионы, она взаправду уже сожалела, что влипла в это дело вместе с Гарри и Роном.
– Сэр Николас!
– взмолилась она.
– Не надо вести нас к Дамблдору, пожалуйста! Профессор МакГонаголл так расстроится, она подумает, что я ее подвела и не гожусь в старосты, - она подозрительно хлюпнула носом.
– Ну уж нет, милая барышня, - строго заметил Почти Безголовый Ник.
– За свои поступки надо отвечать. Впрочем, не волнуйтесь, Заклятие Забвения - это не больно.
– А если я забуду все, что выучила за лето, - взвизгнула Гермиона. Она в отчаянии ломала руки.
– Если я забуду все, что вообще учила раньше?! Видно было, что это приводило ее в куда больший ужас, чем перспектива быть наказанной любым другим способом. Положеньице складывалось незавидное. Гермиона уже начала пускать слезу, но тут, при виде головы Ника, болтающейся на остатках шеи, Гарри внезапно пришла на ум блестящая идея.
– Сэр Николас, - осторожно начал он.
– А если мы пообещаем, что м-м-м... поможем вам кое в чем, вы нас отпустите? Ник повернулся на полпути и смерил Гарри взглядом, полным сожаления: - Мой милый мальчик, ты всерьез полагаешь, что мне, мертвому, что-то до такой степени может понадобиться, что ради этого я отпущу престу... то есть, нарушителей? Лучше скажи спасибо, что на вас первым не наткнулся Кровавый Барон! Однако Почти Безголовый Ник был заинтригован. Казалось, он выжидательно поглядывает на Гарри. Призрак был любопытен, что ему еще оставалось делать в его призрачной жизни, как не узнавать что-то новое? А Гарри Поттер явно мог чем-то скрасить такое унылое существование. Только интересно, чем?
– Дело в том, сэр, - осторожно начал Гарри, - что мы с друзьями недавно были в Лондоне и...
– И - что?
– с интересом спросил Ник (он не покидал Хогвартса со времени своей смерти), но тут же сменил свой тон на безразлично-небрежный.
– Я хотел сказать, почему мне это должно быть интересно?
– Ну, просто мы там познакомились с одним... человеком. Он живет в Тауэре, - словно бы просто так уронил Гарри. Сквозь прозрачный плоеный воротник призрака он увидел, как глаза Гермионы зажглись пониманием и надеждой.
– В Тауэре?
– переспросил Почти Безголовый Ник.
– О, это весьма достойное место! Там живет много наших, ну, я хотел сказать, моих приятелей, бывших приятелей. Впрочем, - холодно сказал он, - с большинством из них я не так часто встречаюсь. Они все - члены Безголовой Братии, а я...
– он нахмурил бледные брови и рявкнул, - Вперед идите!
– Э-э-э... сэр, я еще не закончил, - заметил Гарри, осторожно переступая через исчезающую ступеньку на лестнице.
– Этого, м-м-м... человека, очень мудрого, зовут сэр Томас Мор. Почти Безголовый Ник прореагировал моментально: - Не может быть! Сэр Томас! Я мечтал с ним встретиться уже много лет! С тех самых пор, как он умер, кстати, - мечтательно добавил Ник.
– О нем все говорят, что он - поразительно умен, настоящий эрудит! И он первый заместитель этого негодного сэра Патрика в Братии, - уныло добавил он.
– Если бы я мог с ним поговорить, не сомневаюсь, такой благородный и мудрый господин сумел бы войти в мое положение, и подыскать мне местечко в Братии, - Ник душераздирающе вздохнул.
– Мы можем написать сэру Томасу и попросить, чтобы он похлопотал за тебя перед сэром Патриком, - решительно пошел в наступление Гарри (Рон с Гермионой выжидательно замерли на нижних ступеньках лестницы).
– Я абсолютно уверен, что он не откажет! Но ты должен обещать, что не расскажешь Дамблдору, вообще никому не расскажешь, что видел нас сегодня. Если бы Почти Безголовый Ник не был мертв уже больше пятисот лет, он бы точно умер сейчас от разрыва сердца. От счастья. Он обалдело посмотрел на Гарри. Гарри тут же стало стыдно, но надо же было как-то выпутаться из ужасной ситуации, в которую они попали, поэтому он попытался состроить невиннейшую физиономию, и, видимо, сэр Николас де Мимси на это купился. Он с надеждой оглянулся на Рона и Гермиону, опасаясь, что над ним смеются, но всем своим простодушным видом Рон и Гермиона тоже выражали готовность помочь Нику, так несправедливо обделенному судьбой даже после смерти. Гермионе это стоило особенных усилий, врать она не умела, но, по всей видимости, Почти Безголовый Ник им поверил.
– Гарри!
– воскликнул он.
– Ребята! Ей богу, я так счастлив, так счастлив! Вы не можете себе представить, что это значит для меня! Сэр Николас де Мимси Порпиньон - член Британской Безголовой Братии. Ты можешь поверить, Гарри, я же тогда смогу увидеть мир, члены Безголовой Братии даже за границу летают на встречи с другими Безголовыми объединениями! Я смогу увидеть Париж, - Париж!
– посетить места Безголовой Славы: кладбище Невинноубиенных, Гревскую площадь, проплыть над могильными камнями французской истории, - призрак мечтательно возвел глаза к небу.
– А со сколькими интересными людьми я смогу повидаться, не поверите! Посетить Трианон, прогуляться по дорожкам парка с очаровательной Марией Антуанеттой - ах, не женщина, а просто мечта! О, как я был бы счастлив, - Ник на секунду замер в по-детски радостном предвкушении, но потом его снова понесло.
– А после я бы посидел над крышами Монмартра с графом де Шалэ. Говорят, он удивительно интеллигентен и красив как бог! Говорят, его любила сама королева. Говорят, он испытал такое же надругательство, как и я в свое время - подумайте только, почти полсотни ударов тупым топором по шее! У нас найдутся общие темы для разговора, не сомневаюсь в этом, - тут он очнулся от прекрасной мечты и с мольбой посмотрел на Гарри.
– Вы действительно сможете попросить о помощи сэра Томаса Мора, ребята? Честное слово, я был бы вам так благодарен! Какой там Орден, черт возьми, забыли-проехали! Я буду преклоняться перед вами! Гарри было ужасно неловко. Он думал всего лишь обмануть призрака, а теперь чувствовал себя абсолютной скотиной. Придется и в самом деле писать письмо в Тауэр.
– Ну, мы попробуем, сэр Николас, - пробормотал он. Рон энергично закивал.
– Спасибо, спасибо, ребята!
– Почти Безголовый Ник радостно воспарил к потолку.
– Честное слово, вы мне уже не в первый раз помогаете. Я не забыл, как вы у меня на пятисотых смертенинах пытались убедить этого негодного зазнайку Делано-Подмера в том, что я ОЧЕНЬ страшный, - Если бы Ник не был привидением, то точно бы прослезился.
– Ох, если дело выгорит, то...
– Он радостно закружился и спиралью ввернулся в потолок. Ребята виновато переглянулись и перевели дух.
– Ох, пронесло, - с облегчением вздохнул Рон.
– Я уж думал нам конец! Правда, Сириус? Сэр Николас вновь просочился через перекрытия.
– Да, ребята, забыл спросить. Мне показалось или с вами еще кто-то был в той комнате? Там так темно, что...
– Показалось!
– дружно выпалили Гарри и Рон.
– А, ну тогда ладно, - с сомнением посмотрело на них привидение.
– А эта собака - она чья? Твоя, Рон?
– Нет, это мой пес, - быстро сказал Гарри.
– Его зовут, того... Шлярик! Да, Шлярик. Он будет жить со мной в моей комнате.
– А он чистоплотный?
– по-видимому Почти Безголовому Нику, брезгливо оправлявшему на себе манжеты, при жизни очень не нравились блохи.
– И кто его будет мыть? И выводить на улицу?
– Я сам, не беспокойся, - заверил его Гарри.
– К тому же у меня по утрам тренировки по квиддичу, так что порядок, я буду выгуливать Шлярика в это время!
– Мне-то что, - великодушно заметил Ник.
– Главное, чтобы Филч не устроил из-за этого истерику.
– Радостно насвистывая, Ник умотал сквозь большой пестрый гобелен с нарисованными на нем костлявыми нимфами.
– А купать мы его будем в ванной для старост, - ехидно прокричал Рон вслед привидению. Гермиона была в отчаянии.
– Как же мы теперь вывернемся, а?
– причитала она.
– Неужели, Гарри, ты и в самом деле думаешь, что сэр Томас сможет помочь нам? Да еще и в таком деликатном деле? Мы видели его всего раз в жизни!
– Ну, мне показалось, что он очень приятный интеллигентный человек, - пробормотал Гарри, сам не зная, что делать. Они уже почти пришли к гриффиндорской башне.
– Если мы напишем ему и попросим очень вежливо, я не вижу причины, по которой он мог бы нам отказать.
– Интересно, как ты пошлешь письмо призраку?
– поинтересовался Рон.
– Ты хоть раз видел, каким образом они получают почту? Даже если мы отправим ему сову, то каким образом он сможет развернуть письмо?
– Письмо мы ему напишем, прямо завтра - заявила Гермиона,
– а потом наложим на него заклятие Прозрачности, чтобы оно стало невесомым. Тогда сэр Томас сможет его прочесть.
– Хорошая идея, - обрадовался Гарри.
– Прямо с утра и начнем. Хотя, если честно, мне все же не очень удобно...
– Да брось! Ты же знаменитый Гарри Поттер, - заметил Рон.
– Сорока-воровка! Разве он тебе откажет?
– Он пролез в отверстие следом за Гермионой.
– Сэр Томас ни разу из Тауэра не выходил, - возразил Гарри.
– Когда мы пришли к нему, он же не запрыгал от восторга, что к нему пришел знаменитый Гарри Поттер. Он и про Вольдеморта ничего не знал! И, если честно, мне очень понравилось, что хоть кто-то, знакомясь со мной, отнесся ко мне не как к раздающей автографы знаменитости. Я же вам не Локхарт! В гостиной Гриффиндора было тихо, ровно гудел камин. Эльфов не было видно, и, судя по невероятной чистоте, царившей в гостиной, они уже закончили уборку. Гарри повалился в ближайшее кресло и устало вздохнул. День сегодня выдался на редкость тяжелый, а от мыслей голова просто гудела. МыСлив ему бы сейчас точно не помешал. Пока он невидящими глазами наблюдал, как Сириус медленно ложится перед камином, как Рон подтаскивает поближе к камину еще одно кресло - для Гермионы, из соседнего послышалось сонное вопросительное "Мр-р-ры-ы-ы-ы", из недр бархатной подушки вытянулась длинная рыжая лапа и стала драть когти о старые джинсы Гарри.
– Ой, Криволапсус!
– Гарри с трудом отцепил твердый коготь от собственных штанов и посмотрел в наглые довольные глаза рыжего кота.
– Ты уже здесь? Кот что-то в ответ мурлыкнул и потянулся еще раз. К нему уже бежала Гермиона.
– Криволапсус, миленький, ты уже здесь! Ты не голодный? С тобой хорошо обращались?
– Гермиона чесала тут же подставленное ей лохматое пузо кота, посыпая ласку миллионом вопросов.
– Кто же тебя сюда привез?
– Колдунов тут столько, - буркнул Рон, спихивая Криволапсуса на руки Гермионе и садясь в кресло, - что любой из сидящих там, в зале, вполне мог его сюда привезти по просьбе Дамблдора или МакГонаголл. Мне интересно, а вот Свин уже в совяльне?
– И Хедвига, - клюя носом, пробормотал Гарри.
– Я по ней соску... Сон стремительно надвигался на него, обволакивал со всех сторон, гладил его по щекам спокойными теплыми ладонями. В дремоте он еще успел заметить, как Сириус превращается в человека, но как он поднимает Гарри на руки, как вносит в спальню и снимает с него свитер, кроссовки и носки, Гарри уже не увидел. Он спал и во сне продолжал слушать песню феникса, от которой было так хорошо на душе.
Глава 20. Прозрачная сова
Утром первого сентября Гарри снова сел к теплому камину и, глядя на то, как за окном все чаще припускает мелкий и по-осеннему противный дождик, пытался собрать свои мысли в единое целое, хотя мозги продолжали кипеть. Ни Сириуса, ни Рона, ни Гермионы не было ни в спальнях, ни внизу. Но сейчас он был даже рад, что он может просто посидеть один и подумать. Это серьезно, сказал он себе. Тебя, Гарри Поттера хотят не просто убить, - это уже сколько раз было, подумаешь!
– а украсть, похитить. Какого черта я им понадобился? И кому им? Та смешная ведьма, увешанная феньками, предположила, что меня могут использовать для какого-то обряда. Это тоже не впервые. Ему вспомнилось длинное бледное тело, встающее из громадного котла на могильном камне. Пущенная Червехвостом кровь течет по его рукаву. Сам Червехвост, отчаянно воющий, в агонии сжимающий ужасный обрубок собственной руки. Воспоминания, которые могли довести раньше Гарри до дрожи, теперь, как он внезапно понял, он просто признал свершившимся фактом и не должны мешать логике. Он вспомнил, как ясно и четко на заседании Ордена Феникса излагала свои мысли мисс Эвергрин. Надо попробовать так же. Он спихнул с кресла беззастенчиво дрыхнувшего на нем Криволапсуса, взял кусочек пергамента и перо, придвинул к камину маленький столик и начал писать в столбик: Кто мог узнать, где я живу, и рассказать об этом Упивающимся смертью? В скобках он пометил (Уизли?
– нет! Дамблдор?
– глупо! Фудж?
– сомнительно. Миссис Фигг? Или кто-то просто увидел меня на улице возле дома Дурслей, то есть случайно? А может, кто-то еще знал, только мне об этом неизвестно?) Он вздохнул и продолжил: Кто мог узнать, что мы отдыхаем в Борнмуте? Здесь Гарри пока ничего не смог придумать и поставил возле этого пункта много-много жирных вопросительных знаков. Почему старший Малфой велел МакАбру меня убить, а он захотел меня похитить? В скобках он, поковыряв пером в зубах, набросал следующие предположения (МакАбр захотел взять меня в заложники, а потом потребовать выкуп у Малфоя? Или у Дамблдора? МакАбр хотел первым "преподнести" меня Вольдеморту, чтобы потребовать награды? МакАбр действовал по указанию Вольдеморта, ничего не сказав Малфою?) Последнее предложение Гарри включил в список в припадке вдохновения, однако, все предположения оставались просто предположениями, поэтому он дал себе зарок сперва составить список вопросов, а потом думать над ними. Какое отношение ко мне имеют врачи по опасным болезням из клиники Св. Манго? Тут Гарри, ничуть не сомневаясь, размашисто написал (Из-за газетной сплетни меня хотят засадить в психушку!) Он подчеркнул это несколькими жирными чертами и задумался. Нет, это тоже всего лишь гипотеза. Почему же для этого меня понадобилось похищать таким экзотическим способом? Боялись, что кусаться начну? Или ругаться на серпентарго? Брысь, Криволапсус! (толстый котище попытался устроиться у Гарри на коленях) Только что такая ясная мысль язвительно вильнула хвостом и ускользнула в глубину сознания, доведя Гарри до ужасного раздражения. Криволапсус оскорбленно шипанул и устроился на коврике перед камином. Слова кровь в чашках в макабровском холодильнике он написал внизу листка, мелкими буковками, потому что вовсе не был уверен в необходимости "подшивать в дело" эти факты. Может, это что-то, характеризующее лично МакАбра? Проглядев весь список, Гарри водрузил ноги на подлокотник кресла (сидеть в такой позе было вдвойне приятно, потому что никто, вроде тети Петунии, не мог наорать на него и доказать, что воспитанные
– Гарри!
– воскликнула Гермиона.
– Ты уже проснулся! А мы думали, что лучше тебе немножко больше отдохнуть. Вчера у тебя был трудный день, - добавила она деликатно.
– Доброе утро, Сириус, - пробормотал Гарри, обнимая пса.
– Да ладно, ребята, я уже выспался, ничего страшного, - Он тихо скомкал листок и спрятал его за спину, а потом запихнул поглубже в подушки, пока острые глаза Гермионы его не разглядели.
– А где вы были, кстати?
– Гермиона показывала нам свою комнату, - вздохнул Рон.
– Да, классно, оказывается, быть старостой. Я думал, у них только ванная такая крутая, а ты бы поглядел на ее кабинет для занятий! Не хуже, чем у Дамблдора!
– Кстати, а где вообще располагается комната старосты?
– заинтересовался Гарри.
– Я никогда не был у Перси и...
– О, ты должен взглянуть на это, обязательно!
– воскликнула Гермиона.
– Как же ты будешь приходить ко мне, если не узнаешь, как пользоваться дверью!
– Ты называешь это дверью?
– скептически переспросил Рон.
– По-моему, это больше напоминает кирпичную стену.
– Не придирайся к словам, Рон. Смотри, Гарри, - Гермиона потащила его наверх по лестнице. Она остановилась на пустой площадке между спальнями четвертого и пятого классов, где стену поддерживала небольшая колонна, украшенная руническими письменами. Гермиона вытащила палочку, пробормотала "Диссендум!" и постучала палочкой по колонне. Та отодвинулась, освобождая проход, вполне широкий, чтобы в него мог протиснуться взрослый человек, и... Гарри изумился. Комната была огромна. Неизвестно, каким образом она помещалась в узкой стене башни, но факт оставался фактом: что-то с пространством здесь явно нахимичили. Одну стену целиком занимали книжные полки, уже доверху набитые геримониными книжками, напротив другой стояла колоссальная кровать, застеленная красным покрывалом с золотыми кистями, а возле окна помещался массивный стол, на котором стоял большой котел для зелий, горой были навалены свитки и учебники, и стояли две вазочки - одна с перьями, другая - с фруктами. На стенах висели витые канделябры со свечами, а посредине уютно устроились округлый диванчик и пара кресел. Дружелюбно потрескивали дрова в камине.
– Ух ты! Клево!
– восхитился Гарри.
– Да, действительно удобно, - согласилась Гермиона, с обожанием обводя взглядом свою комнату.
– Только книжных полок маловато, у меня даже мои книжки сюда не все помещаются, а я же буду еще много чего брать в библиотеке. Как думаете, если я попрошу профессора МакГонаголл разрешить мне повесить еще штук пять, она не рассердится?
– Конечно, рассердится, она сочтет тебя такой неблагодарной, - тут же вылез Рон.
– Да ладно, не злись, я же пошутил! Слушай, Гермиона, а можно я к тебе буду приходить заниматься? Там внизу всегда такая толкотня.
– Если ты решишь войти ко мне, предварительно постучавшись, что предпочтительнее, - с намеком заметила Гермиона, - то нужно сказать не "Диссендум!" а "Диссендио!", тогда я сама открою. Приходите по вечерам, тут и правда, заниматься куда удобнее, чем внизу, и мешать никто не будет. До обеда (завтрак они проспали) все четверо просидели на подоконнике возле входа в башню Гриффиндора и смотрели, как домовые эльфы подстригают газон на квиддичном поле. В замке уже никого не было, за исключением учителей, все вчерашние визитеры куда-то подевались. Мисс Эвергрин тоже не появлялась, и Гарри решил было, что, вероятно, она тоже уехала и не станет присматривать за ним, как он боялся раньше. Рон, однако, энергично запротестовал: - Не может быть, - доказывал он Гарри.
– Она не могла нас вот так бросить! Уйти не попрощавшись - это на нее не похоже!
– Она выполнила свою работу - охраняла Гарри все лето и доставила его в Хогвартс, - пожала плечами Гермиона.
– Почему бы ей не уехать? Ее ждут очень важные дела.
– Ты же слышала, как она сказала вчера, что та работа ей не нравится, мол, слишком политики много. Сказала, что приискала другую, - пригорюнился Рон.
– Мисс Эвергрин мне так понравилась. И у меня еще не все аккорды хорошо выходят, а она обещала меня научить.
– Когда же она успела найти другую работу?
– засомневался Гарри.
– Все время она была с нами, никуда без нас не ходила. Даже газет с объявлениями о работе она не читала. Странно все это.
– Меня больше интересует, куда мог деться наш вчерашний гигант, - заметила Гермиона. Он стояла, оперев локти на подоконник, и смотрела, как Хагрид выгуливает Клыка на краю Запретного леса.
– Не мог же он просто так исчезнуть?
– Через портшлюз?
– предположил Гарри.
– Так же, как и прибыл сюда.
– А хитер Хагрид, ничего нам не сказал, - воскликнул Рон.
– Какие должно быть интересные каникулы у него были с мадам Максим!
– Интересные!
– возмутилась Гермиона.
– Хагрид выполнял сложнейшую работу, которую Дамблдор только ему и мог доверить. Не верится до сих пор: этот гигант такой милый, такой приятный, ну прямо как Хагрид, и почему все волшебники так на них ополчились?
– Если ты такая умная, - заметил Рон, - то пойди еще раз перечитай историю магии. Там про их выходки столько раз говорится.
– Я во все это не верю, - твердо заявила Гермиона.
– Они только выглядят так дико и страшно, а на самом деле, думаю, они и пальцем никого не тронут. Это придумали обычные невежды, которые судят о гигантах по внешности. Такое отношение к ним нужно прекратить...
– Брось,
Гермиона, смотри, как бы не вышло у тебя то же, что и домовыми эльфами, - Гарри ласково потрепал Сириуса по загривку.
– Гиганты сами могут за себя постоять.
– Как и гоблины, - прошептала Гермиона.
– Интересно, как их можно...
– Гермиона!
– замахал руками Рон.
– Хватит! Давай лучше о чем-нибудь другом поговорим. Знаете, я так соскучился по Фреду и Джорджу. Мне так не хватает их шуток в последнее время...
– Не увиливай от разговора, - прорычала Гермиона.
– Кстати, Гарри, ты собираешься писать письмо сэру Томасу?
– М-м-м, ну, я об этом подумывал, - промычал Гарри. По правде говоря, он ужасно хотел забыть обо всем этом, чтобы не нагружать себя еще и чужими проблемами. От этой мысли ему стало стыдно. Бедняга Почти Безголовый Ник!
– Подумывал!
– воскликнула Гермиона.
– Сейчас же давайте напишем, вот у меня и пергамент с собой, - Она торопливо вытаскивала листок из кармана.
– Гермиона, ну давай позже, а?
– взмолился Гарри.
– Я только хотел предложить сходить к Хагриду.
– Чайку у него попьем!
– подхватил Рон.
– Сириуса с Клыком познакомим!
– Никаких отговорок, - железная леди по имени Гермиона Грэйнджер сунула разглаженный клочок пергамента прямо под нос Гарри.
– Или сейчас напишем, или вас потом не заставишь! Пришлось писать, ничего не поделаешь. Пока Сириус скучал на подоконнике, ребята сочиняли выспреннюю эпистолу тауэрскому привидению, ссорясь из-за каждой фразы. После часа упорных трудов они скептически оглядели свое творение:
Уважаемый сэр Томас Мор! Пишут Вам Гарри Поттер, Рон Уизли и Гермиона Грэйнджер, ну, помните, нас с Вами познакомила очаровательная мисс Валери Эвергрин (эпитет "очаровательная" добавили по настоянию Рона), вы ее еще называли "малюткой" (эту фразу вписали по требованию Гермионы). Сэр Томас, нам срочно требуется Ваша помощь. Даже не нам, а нашему старому приятелю, сэру Николасу Де Мимси Порпиньону, одному из призраков Хогвартса, нашей школы. Бедняга Ник больше пятисот лет назад пережил такое же ужасное происшествие, как и Вы, прежде чем перейти в мир иной - потерял голову, да так неудачно, что она частично, - совсем-совсем частично!
– осталась на его плечах, оставив его без малейшей надежды на вступление в Безголовую Братию. Несчастный Ник от этого страдает не одно столетие, а за последние пару лет он почти почернел от горя ("Помните", - убежденно заметил Гарри, - "что случилось с Ником, когда на него напал василиск? Так что мы ни чуточки не соврем!"). Нам ужасно жаль Ника, и мы думаем, что только Вы, такой удивительно мудрый человек и блестящий ученый (нам мисс Эвергрин все-все про Вас рассказывала!), сумеете войти в его положение. Не могли бы Вы помочь ему, сэр Томас? Мисс Эвергрин присоединяется к нашей просьбе и желает Вам доброго здоровья.
– Неплохо, - заметила Гермиона, перечитывая письмо и решительно вымарывая вторую часть последней фразы.
– Теперь давайте подпишемся. Она подмахнула пером слова с уважением, искренне Ваши, и вся троица старательно расписалась: Гарри, Рон и Гермиона.
– Надо было, конечно, спросить сначала совета у мисс Эвергрин, - нерешительно заметил Рон.
– А то как мы теперь распишемся за нее?
– Не сомневаюсь, что мисс Эвергрин была бы только за то, чтобы бедняжка Ник, наконец, получил немного счастья в своей невеселой жизни, - возразил Гарри.
– А письмо от нас, а не от мисс Эвергрин, поэтому ее подпись вовсе не обязательна.
– Ладно, теперь можно накладывать заклятие Прозрачности и посылать, - Гермиона скатала пергамент и перевязала его ниткой из шарфика Рона.
– Погоди, - остановил ее Гарри.
– Давайте сперва привяжем письмо к лапке совы, а то потом не сможем прикрепить его из-за того, что оно станет прозрачным.
– Дельная мысль!
– кивнула Гермиона. Они отправились в совяльню. Там на жердочках сидело десятка три птиц, но все это были обычные школьные совы. Ученики еще не приехали, поэтому большинство гнезд в совяльне пустовало. Только два пушистых комка радостно заухали и спикировали на плечи ребят: Хедвига - к Гарри, Свинринстель - к Рону. Гарри с нежностью пощекотал белую шею Хедвиги, и она ласково ущипнула его за ухо. Пока они таким образом выражали свое восхищение друг другом, Рон уже привязывал письмо к лапе отчаянно пищащего от восторга совенка. Впрочем, Свин уже не был совенком. Детский пух с него почти сошел, и появились красивые шоколадно-бежевые перья. Но из-за того, что кое-где на нем еще трепыхался детский пушок, из которого торчали новые остья, Свин выглядел особенно взлохмаченным. Хедвига искоса ревниво наблюдала за тем, как гордо Свин протягивает лапку для письма, и успокоилась только тогда, когда Гарри умилостивил ее кусочком специально захваченного с собой миндального печенья.
– Так, а теперь давай наложим это твое заклятье, - сказал Рон, наконец, справившись с письмом.
– Почему мое?
– возмутилась Гермиона.
– Ты и сам должен знать, как его накладывают. В прошлом году профессор Флитвик целый два занятия нас гонял по нему.
– В прошлом году я слишком переживал за Гарри, чтобы у меня в голове отложилось хоть что-нибудь из уроков, - объяснил Рон, удерживая Свина за хвост, чтобы он не ринулся тут же исполнять поручение.
– Так что давай ты сама.
– Нет ты! Ишь, какой умный! Что тут сложного, просто скажи "Диафанус Глассус!" и все!
– Ну ладно, ладно, - проворчал Рон.
– Только для того, чтобы ты убедилась, что я не растерял за лето квалификацию. Он откашлялся, наставил палочку на лапу Свина и внушительно произнес "Диафанус Глассус!" Тут же раздался оглушительный писк Свинринстеля. Гарри еще не успел понять, в чем дело, как совенок взмыл с плеча Рона и исчез в глубине крыши совяльни. Оттуда с воплями посыпались разбуженные и до смерти перепуганные совы. Рона осыпало перьями и совиным кормом, на Гарри и Гермиону свалилось несколько поилок. Хедвига истошно клекотала и, от страха отказываясь покидать плечо своего хозяина, больно впилась в него когтями. Когда дым сражения рассеялся, всем стало понятно из-за чего погорел сыр-бор: возле Рона с испуганным видом парил в воздухе совершенно прозрачный Свинринстель с прозрачным таки письмом на лапе.
– О нет, что ты натворил, Рон!
– ахнула Гермиона.
– Бедняжка Свин! Как же мы его теперь превратим обратно?
– Ты не знаешь контрзаклятия?
– испуганно закричал Рон, пытаясь поймать несчастного совенка. Его руки все время проскакивали сквозь птицу.
– Да нет, знаю, конечно, - нахмурилась Гермиона, - но, боюсь, я его хорошенько не запомнила тогда... э-э-э, как это там...
– Она с серьезным видом возвела глаза к небу.
– Ну же!
– воскликнул Рон, уже отчаявшись.
– Боюсь, что я в это время сильно переживала за Гарри и не запомнила точную фразу, - холодно заметила Гермиона.
– Гермиона, как ты можешь сейчас такое говорить!
– Рон в отчаянии пытался успокоить Свина, который все время проваливался сквозь жердочку.
– Свин, милый, сейчас мы придумаем, как тебе помочь!
– Что здесь происходит? Валери Эвергрин стояла в дверях совяльни и с удивлением смотрела на осыпанную перьями и совиным пометом троицу. Затем она перевела взгляд на отчаянно пищавшего прозрачного совенка, трепыхавшегося над головой Рона, и ее глаза расширились еще больше.
– Мы хотели письмо послать, но слегка напортачили с заклинанием, мисс Эвергрин, - честно признался Гарри.
– А при чем тут заклинание Прозрачности?
– поинтересовалась мисс Эвергрин.
– Теперь только прозрачные совы носят почту? Зачем оно вам понадобилось? Ответом ей было гробовое молчание. Гарри покосился на Гермиону, но она стояла со сжатыми губами, словно не хотела выпускать наружу признание. Рон краснел ушами и смотрел в сторону.
– Кажется, я осознаю, что имел в виду профессор Снейп, когда намекал на то, что я еще наплачусь с вами, - понимающе вздохнула Валери Эвергрин.
– Судя по всему, вы решили отправить письмо какому-то знакомому призраку, но слегка переборщили. Заколдовывать надо было не сову, а сам пергамент! Маленькие недоучки!
– Маленькие?
– ощерился Рон.
– Недоучки?
– возмутилась Гермиона.
– Именно так, дорогие мои. Честное слово, профессору Флитвику стоило бы пару раз оставить вас после уроков, чтобы вы попрактиковались на неживых предметах, - она вытащила волшебную палочку.
– "Дисерниблус! Прозрачное тело Свина исчезло в ярких искрах, а затем снова появилось. Совенок на радостях защебетал не хуже соловья. Прозрачное письмо колыхалось на привязанной к его лапке прозрачной нитке.
– Ф-фух! Как же я испугался!
– перевел дух Рон.
– Надо было лучше учить заклинания, - бросила ему Гермиона.
– Отстань, кто же знал, что так выйдет?
– Можно было представить, что получится, если наведешь палочку не на тот объект, который хочешь превратить!
– Да ты!..
– Ты сам!..
– Чего это они?
– недоуменно спросил Гарри у мисс Эвергрин. Она стояла и безмятежно наблюдала за ссорой Рона и Гермионы. Гарри показалось, что она сдерживается, чтобы не улыбнуться.
– Они так не кричали друг на друга с самого Рождественского бала.
– Пойдем-ка, Гарри, - она взяла его за руку.
– Пусть они сами разберутся в том, что хотят друг от друга. Когда Гарри и мисс Эвергрин вышли из совиного домика, крики позади вдруг стихли и сменились каким-то испуганным молчанием. Гарри хотел было вернуться и посмотреть, чем все кончилось, но Валери Эвергрин решительно потянула его за собой к берегу озера.
– Не будем им мешать, - загадочно сказала она.
Глава 21. Первое сентября
– Мисс Эвергрин, можно вам задать один вопрос?
– Гарри смотрел на то, как гигантский кальмар лениво потягивается всеми восемью щупальцами.
Они сидели на берегу озера. Дождь давно закончился, и теперь солнце осторожно выглядывало из-за аккуратных круглых тучек. В траве высыхали лужи. Гарри стянул с ног кроссовки и носки и теперь блаженствовал, сидя на мелком песке возле озера как раз в том месте, откуда он выходил из воды полгода назад. Теплый ветерок щекотал ему лицо. Мисс Эвергрин, видимо тоже мучаясь от жары, сняла пиджак от костюма, расстегнула верхнюю пуговицу на блузке и закрыла глаза. Видно было, что она сильно устала, и не спала ночью: она была бледна, и под глазами у нее залегли глубокие тени. Гарри скосил глаза и заметил, что из выреза блузки у нее выглядывает золотой медальон. Фигурка феникса на нем казалась несколько смазанной, из-за того, что медальон был немного помят. Зато он спас ей жизнь, напомнил себе Гарри и еще раз поклялся никогда не снимать свой.
– Да, Гарри, я слушаю тебя, - сонно сказала мисс Эвергрин.
– Вы уже знаете, кто пытался меня похитить? То есть, вы подозреваете кого-то?
Мисс Эвергрин открыла один глаз и посмотрела на него. Потом закрыла и снова откинулась на песок.
– Ты неправильно задаешь свой вопрос, Гарри, - медленно сказала она.
– Ты хотел спросить, не кто, а почему, верно?
– В общем-то, да, - признался Гарри.
– Я знаю, что кто бы это ни был, они действуют по приказу Вольдеморта. Даже если у меня уже начинается мания преследования, я готов поклясться, что больше никто меня так не ненавидит. Я не знаю никого, кто бы так желал мне смерти. Впрочем, можно было бы вписать в этот список Дурслей, но смерть, по их понятиям, это нечто настолько неприличное, что вряд ли они бы решились на такой поступок, как устранение Гарри Поттера. Так что мне непонятно только почему это делается таким странным способом. Ну какое отношение имеют ко мне врачи из Св. Манго? Или, тем более, к Вольдеморту?
– Гарри, мы не можем этого знать наверняка, пока не увидим там все своими глазами, - она медленно жевала травинку.
– Кто-то уже был там?
– осторожно поинтересовался Гарри.
– Ну, в больнице этой?
– Были, были. И авроры, и сотрудники нашего отдела. Ничего не нашли. Ничего подозрительного, я хочу сказать.
– Может, они не там искали?
– высказал предположение Гарри.
– Это вероятно, - нехотя признала мисс Эвергрин, снова внимательно глядя на Гарри одним синим глазом.
– Если бы я отправилась туда, возможно, что-то обнаружила бы.