Hassliebe. Афериsт

Кое-как рассортировав свои вещи по пакетам и разложив их на полках в старом шкафу, Киллиан ещё раз прошёлся по своему новому жилищу, все больше и больше его ненавидя.

Вдруг раздался звонок в дверь, и он закатил глаза.

– Папаша решил узнать, не повесился ли я на шланге в ванной? – рывком открыв дверь, он увидел Эмму с недовольным выражением лица и сложенными на груди руками. – Приветик, капитан. Не ожидал.

– Мне дико неприятна эта ситуация, – оборвала его девушка, переступив с ноги на ногу, – но нет ли у тебя соли? Магазин закрылся, у меня машина в ремонте, а Грэм с Дэйвом ещё не вернулись.

– Знаешь, – усмехнулся он, облокотившись о дверной проём, – говорят, если соседка пришла за солью, то ей нужен и перец.

– Да, точно, – закатила она глаза, – забыла, с кем разговариваю. Всего хорошего, – она развернулась, чтобы уйти, но он остановил её, ухмыльнувшись.

– Да ладно тебе, Свон. Сейчас, – пройдя на кухню, он сграбастал два пакета и вернулся в холл, – вот тебе соль, и сахар, и перец могу обеспечить, – дёрнул он многозначительно бровями.

– Это уж как-то сам, – поморщилась она.

– Это ты со всеми такая недотрога, или я избранный?

– Я, пожалуй, пойду. Спасибо за соль, – она взялась за ручку двери, но её снова остановил голос мужчины.

– А я ведь сразу узнал тебя, Ромашка, – девушка замерла, сглотнув, и закрыла глаза, покачав головой. – Думала, что не вспомню?

– Надеялась, – процедила она, сверкнув глазами.

– Нелегко забыть целый год общения, пусть это и было давно.

– Трудно забыть ложь, – сквозь зубы перебила его блондинка, и Джонс поморщился.

– Свон...

– А что? Скажешь нет?

– Да блин... Ну пойми ты: мне было девять, и все только и знали обо мне, что я Джонс, сын Бреннана Джонса, и всем было плевать на всё остальное. А в том лагере мне просто хотелось быть самим собой. Вот я и придумал себе новое имя...

– И новую историю, и семью, – фыркнула она, – лишь бы втереться ко мне в друзья.

– Я хотел быть собой, блин! Хотел быть тебе другом!

– Ты и был бы другом, ты даже им был. Но ложь не является залогом дружбы. И поверь, было бы лучше, если бы я узнала это от тебя, а не через сеть спустя время. Ты врал мне, Киллиан, врал в лицо почти год, пока мы были друзьями в том лагере.

– Ну да, да, согласен, – кивнул он, – хреново я себя повёл, признаю, но и ты меня пойми.

– Мне уже все равно, идёт? Ты снова влез в мою жизнь, и поэтому все, на что надеюсь, так это на то, что ты не испортишь все. У нас и так много проблем, чтобы ты ещё лез, куда не надо. И так дел натворил.

– Например?

– Знаешь, какого сейчас Грэму? – прошипела Эмма, ткнув его в грудь пальцем. – Знаешь, что бывает за потерю оружия?

– Идиотом не надо быть, и проблем не будет, – криво усмехнулся Киллиан, и девушка оттолкнула его к стене, сверкнув глазами. – Воу-воу, полегче, плохой коп! Я ведь люблю грубость, – облизал он губы.

– Твоё место – в обезьяннике, Джонс, так что считай, что ты ещё хорошо отделался своим общением с нашей мебелью. Нам сказали не играться с тобой, так что хотя бы один прокол – и ты вылетаешь отсюда. И уж не знаю, куда дальше тебя отправит твой дражайший папаша, но ты перестанешь хотя бы нас терроризировать.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты жутко секси, когда злишься? – Свон занесла руку, чтобы ударить его по лицу, но брюнет перехватил её запястье, сверкнув глазами. – Детка, меня столько раз пытались ударить цыпочки потипу тебя, что я уже не реагирую на подобные выходки.

– Я тебя серьёзно предупреждаю, Джонс, – процедила она, – я не буду с тобой няньчиться: я вожусь с преступниками и, поверь, умею давать им по яйцам. Так что не нарывайся.

– А, может, я хочу, чтобы ты до них добралась? – криво ухмыльнулся брюнет.

– Ты сам-то слышишь, что несешь? Пить меньше надо, а то мозгов и вовсе не останется.

– Я-то очень даже слышу, – соблазнительно просипел он, положив руки на её бедра, – и я очень даже серьёзно. Давай переспим, Свон.

– Ты в своём уме?

– Как никогда. Я утолю своё любопытство, ты отделаешься от моих приставаний раз и навсегда. К тому же я живу один, а твоих компаньонов нет. Разве не чудесное предложение? Такие не каждый день случаются, лови момент, красотка.

– То есть ты хочешь сказать, что, если мы перспим, ты перестанешь меня домогаться и флиртовать? – вскинула бровь блондинка.

– Честное пионерское. Ни флирта, ни заигрываний, ничего. Свободна, как ветер.

Подавшись вперёд, девушка буквально вжала его в стену, обдавая его губы горячим дыханием. Проведя рукой по его груди, она скользнула в полурасстегнутую рубашку мужчины, лаская его мускулы, и, прижавшись к его уху, прошептала:

– Опоздаешь завтра на работу – получишь выговор. Три выговора – увольнение. Всего хорошего, – мило улыбнулась она и, засадив ему коленом между ног, вышла из квартиры, хлопнув дверью. Схватившись за комод и согнувшись, морщась и чертыхаясь, Киллиан покачал головой, не в силах убрать с лица наглую усмешку.

– Да, капитан Свон, у тебя и правда стальные яйца. Ничего, не хочешь по-хорошему, детка, значит, будем идти по-плохому.

====== 2. ======

Киллиан, распахнув дверь отделения полиции, слегка пошатываясь, прошел по коридору и врезался в дверь его нового места работы. Нажал на ручку двери — она не поддалась. Постучал. Сначала костяшками пальцев. Потом кулаком. Потом коленом. Потом лбом. Скрипнул зубами и покачал головой.

— А вот это уже не смешно.

— Джонс? — мужчина обернулся и увидел Августа, который удивленно смотрел на него.

— Здорова, шеф, — отозвался тот, улыбнувшись. Подполковник поморщился.

— Да, учиться и учиться, молодой человек. Но в то же время вопрос стоит все такой же — что ты здесь делаешь? Первый в отделении?

— Прошу прощения? — нахмурился брюнет. — Мне сказали, что начало в семь. И попросили не опаздывать.

— Да, трудно Свон с тобой будет, — покачал он головой, — отделение открывается в семь, а работать мы начинаем в восемь. Но ты молодец, пришел… так рано. Если что, ключ берут у охраны. Под личную подпись. Можешь пока подождать остальных, только, пожалуйста, не переверни там ничего, — и Август скрылся за углом, закрыв дверь.

Джонс постоял немного на месте, потом фыркнул и, забрав ключи на пункте, вошел в комнату, уже предчувствуя, как будет скучать ближайший час. Хотя зачем скучать? Он ухмыльнулся и решительно закрыл за собой дверь.

— Кажется, кто-то все-таки пришел, — закатил глаза Дэвид, заходя в кабинет, и замер, округлив глаза. — Что за…?

— Мира вам, люди Земли, — усмехнулся Киллиан, сидя на подоконнике и болтая ногами, как ребенок. — Страшно рад вас видеть, мои новые и самые дорогие сотрудники.