Hassliebe. Афериsт

====== 21. ======

— Вам что-нибудь нужно, сэр? — спросил водитель, но ответа Киллиана Эмма не услышала, так как она уже вышла из машины, в полном неверии глядя на высотное здание. Она уже бывала в Москва-Сити, но чтобы так близко…

— Какие-то проблемы, капитан? — усмехнулся мужчина над ее ухом и преспокойно направился к стеклянным дверям, грациозно открыв их, пропуская побледневшую девушку. — Не стоим на пороге, проходим.

— Добрый день, мистер Джонс, — поприветствовала их девушку за стойкой, мило улыбнувшись, — что-нибудь принести?

— Нет, Мила, спасибо, — он подмигнул ей и кивнул на Свон, — у меня другие планы.

Подойдя к лифту, он нажал на кнопку и посмотрел на блондинку, которая с ошарашенным видом разглядывала мраморные стены, позолоченные люстры и перила, стеклянные скульптуры и мозаичный пол. Покачав головой, Джонс лишь облизал губы и, когда двери лифта разъехались в разные стороны, провел ее вовнутрь, заранее зажмурившись, ожидая удивление девушки, которое не заставило себя ждать.

— Он стеклянный!

— Не совсем. Просто прозрачный, — терпеливо объяснил он, пока Эмма, став белее мела, прижалась к стене, глядя под ноги, следя за тем, как асфальт становится все дальше и дальше, как люди становятся все меньше, превращаясь в точки. — Боишься высоты? — вдруг нахмурился Киллиан, повернувшись к девушке, и, когда та подняла на него испуганные глаза, напрягся. — Черт, а я даже не подумал. Дурак, — зажмурившись, он прижал ее лицо к своему плечу, легко коснувшись ее дрожащих плеч. — И так всегда: хочу произвести впечатление, а в итоге все ломаю. Карма сучка.

— Помолчи… — попросила она, вцепившись в его куртку, стараясь дышать как можно медленнее, чтобы успокоиться. — Просто помолчи.

Через пару минут он открыл массивную дверь в коридоре и повел рукой, пропуская Эмму в квартиру, и та, заранее поджав губы, вошла вовнутрь, застыв буквально на пороге. Гладкий черный пол, сделанный то ли из темного дерева, то ли из мрамора, темно-синие стены, тяжелые занавески, богатая, немногочисленная мебель, картины, скульптуры. Ее глаза бегали от одного предмета к другому, и она сначала даже не заметила, как Джонс, пройдя по комнате, оставил куртку на диване, поправляя помявшуюся рубашку.

— Эй, Свон, прием, — позвал он ее, и она вздрогнула. Вспомнив, где она находится и с кем, она сложила руки на груди, с недовольством глядя на него.

— Я должна ехать на работу.

— Конечно, — кивнул он, скрывшись на несколько секунд за дверью, и вернулся с бинтами и небольшой баночкой, — только сначала мы сделаем так, чтобы твоя рана начала заживать, а потом я тебя отвезу, — мужчина хлопнул рукой по дивану рядом с собой, и девушка, понимая, что у нее нет выбора, опустилась на сидение и положила ногу на ногу в защитном жесте. Если Киллиан это отметил, то он и бровью не повел, и, сняв свой окровавленный платок, вытер им часть немного подсохшей крови и, открыв баночку, вылил немного на ткань, протерев рану. Блондинка поморщилась и плотно сжала губы, стараясь не показывать, что ей больно, в то время как он осторожно перебинтовал ее ладонь, расположив ее так, чтобы нитки не впивались в ранку.

Когда все было закончено, Эмма, подняв на него глаза и встретившись с ним взглядом, напряглась и вскочила, отойдя на некоторое расстояние, обняв себя руками. Она не понимала, что именно ее так смущает или раздражает. Она знала, что как бы ненавидит его за то, что произошло, но в то же время она не могла отрицать тот факт, что даже сейчас, после всего, ее тянуло к нему, тянуло с такой силой, что она едва могла стоять на месте. Она боялась даже подумать, что было бы, если бы он рискнул ее поцеловать, потому что ей казалось, что она бы даже не смогла отказать ему.

— Что ж, — вытерев руки, Джонс прошел по комнате, скрываясь за дверью ванной, откуда послышался звук льющейся воды, — минут через десять поедем в участок.

— А почему не сейчас? — сглотнула Свон, чувствуя, как пульс ускоряется, и прислонилась к стене, стиснув челюсти. — Ты же сказал — перебинтуем меня и поедем.

— Ты хочешь, чтобы появились вопросы, почему мы в крови? — мужчина прошел мимо нее по коридору и зашел в очередную комнату, не закрыв за собой дверь. — Будет лучше, если мы будем в максимально хорошей форме, чтобы на нас не накинулись с тысячей и одним вопросом. Я и так думаю, что нам нужно будет как можно спокойнее все объяснить, без подробностей.

— Нам? — она закатила глаза, прохаживаясь вдоль стены и рассматривая книги. — Ты думаешь, тебя туда пустят? После того, что ты сделал.

— А что я такого сделал, что заслужил увольнение? Работник я хороший, а рук вам как раз не хватает. Не думаю, что меня отчислят за какую-то мелочь.

— Мелочь?! — Эмма вспыхнула и, не выдержав, ворвалась в комнату. — И какого черта ты так… — она застыла в дверях, увидев мускулистую обнаженную спину Киллиана, исполосованную неровными шрамами, и мужчина, надев на себя быстрым движением рубашку, повернулся к ней, вскинув брови.

— Кажется, я не приглашал тебя в свою спальню, — нахмурился он, застегивая пуговицы неслушающимися руками. Девушка поджала губы, почувствовав, как кровь приливает к щекам, стараясь смотреть куда угодно, но только не на его голую грудь. — Но вы же у нас птица высокого полета, верно? — закатил брюнет глаза и, зацепив ее плечом, вышел из комнаты. — Так что, едем?

— Почему ты преследовал меня? — остановила его Свон, не двинувшись с места. — Зачем тебе это?

— Можно было просто сказать «спасибо», — нетерпеливо цокнул он языком и снова направился к двери, — а не строить такие масштабные проблемы. Пошли.

— Спасибо?! — блондинка, стуча каблуками, пошла за ним, дыша ему в затылок, буквально полыхая гневом. — За что?! За то, что ты меня изнасиловал?!

— Бляха от сандаликов! — взвыл Киллиан и, резко развернувшись на каблуках, ткнул в нее пальцем, скрипнув зубами. — Я скажу всего один раз, хорошо? Поэтому слушай, черт возьми, очень внимательно, — облизав губы, он твердо выплюнул, сжав челюсти, — между нами ничего не было. Так что прекрати истерику, — отвернувшись, он взялся за ручку двери, но, поняв, что девушка не пошла за ним, снова посмотрел на нее. — Что на этот раз?

— Ты врешь, — прошептала Эмма.

— Серьезно? Не хочу тебя расстраивать, но в данный момент я не вру. Ты идешь или как?

— Я тебе не верю, — упрямо заявила она, сложив руки на груди.

— Да пожалуйста. Словно мне от этого жарко или холодно. Только вот странно — когда я почти ничего не сказал, ты поверила, а когда я признался, ты не веришь. Видимо, женская антилогика все-таки существует. Только, знаешь, — он облизал губы и наклонил голову набок, — дерьмово, что я получил ни за что. Лучше бы я реально трахнул тогда тебя. А то все шишки на меня, а я даже кайф не получил. Обидно.