Hassliebe. Афериsт
Шрифт:
— Я вовсе не…
— Дамы, — на крыльцо вышел Джонс и, обвив рукой плечи шатенки, поцеловал ее в висок, — надеюсь, мы тут не ссоримся?
— С чего бы это? — усмехнулась Белль и расцвела буквально за секунду. — Мы просто мило беседовали, как и полагается уважающим себя девушкам.
— Обо мне, небось, шушукались, а? — подмигнул он, взглянув на Эмму. — Сплетницы. Ладно, Би, — он посмотрел на подругу, — тебя куда подвести или ты сама? А то у нас с…
— Знаешь, — оборвала его Свон, — я, наверное, не смогу. Реально устала.
— Опять начинается? — он закатил глаза. — Я же по-дружески, походим вдоль реки, съедим мороженое. Или опять начнутся
— Ты обиделся что ли, Киль? — ухмыльнулась шатенка. — Чего-то ты так разговорился?
— Да ты же все знаешь, Би. Короче, — он посмотрел на Эмму, — нет — окей, я еду домой. Да — пошли.
Она помолчала, кусая губы, глядя ему в глаза, потом, скользнув взглядом по его руке, которая плотно прижимала к его боку тело девушки, сглотнула и, выдавив улыбку, решительно кивнула.
— А, реально, почему нет? Просто погуляем.
— Бинго! — засмеялся он и поднял вверх руки. — Тогда тебе хорошего вечера, который, надеюсь, окупится, — он поцеловал Белль в щеку, — а с вами, капитан, я не прощаюсь.
Они медленно шли по набережной, сжимая в руках стаканы с уже остывшим кофе. Между ними снова возникла та же самая проблема, что и в прошлый раз — они не знали, о чем им говорить. В прошлый раз помог алкоголь, но проблемы, которые вытекли из него, явно не хотелось бы повторять, поэтому они молчали, глядя на воду и пароходы, которые плавно двигались по глади сероватой воды.
— Как дела с Грэмом? — наконец спросил Киллиан, зацепившись за первую пришедшую в голову тему.
— Да, вроде, все нормально, — отозвалась Эмма, плотнее кутаясь в пиджак, выдавив улыбку. — По крайней мере не ссоримся постоянно. И на этом, как говорится, спасибо.
— А ты когда-нибудь думала о том, чтобы ваши, так сказать, отношения перешли во что-то большее? — он пристально посмотрел на ее профиль, поджав губы.
— Ты про женитьбу? Нет.
— Ты не хотела бы создать с ним семью?
— Мне кажется, что важность семьи преувеличена. Причем очень. Когда вы просто в отношениях, ты можешь дать себе перерыв, чтобы не возненавидеть его, а в семье в таком случае поможет только развод. Да и вообще, — она убрала волосы с лица, — я считаю, что выходить можно только за того человека, которому стопроцентно доверяешь.
— А ты не доверяешь Грэму?
— Мне… — она замялась, — мне иногда кажется, что он что-то скрывает. Я привыкла к тому, что он где-то периодически пропадает и не говорит, куда и зачем ездит, и я не цепляюсь, так как мы пообещали доверять друг другу. Но все же… Чувствую, что что-то не так.
Джонс отвел глаза, глядя себе под ноги. Он понимал, что у него в рукаве есть туз, причем туз нехилый, которым он может воспользоваться и который сыграет ему на руку. Если он хотел устранить соперника в лице Миллса, то его знание могло быть ключевым рычагом. Но хотел ли он этого? Он видел, как Эмма улыбается, когда Грэм ее целует, как блестят ее глаза, когда он дарит ей цветы. Мог ли он разрушить их идиллию, которая, если по-честному, таковой не была, и он это понимал? Но что он мог предложить ей взамен? Еще больше лжи и неопределенности.
— А почему ты спрашиваешь? — голос девушки вырвал его из размышлений, и он, тряхнув головой, посмотрел на нее.
— Не знаю… Просто нужно было с чего-то начать.
— Слушай, — она убрала за ухо пшеничную
прядь, облизав быстро губы, — а ты и Белль, вы… реально друзья?— А почему ты ставишь это под сомнение?
— Это немного странно, если честно.
— Что именно? Что бабник и шлюха могут дружить? Ты же не маленькая, Свон, должна уже понять и запомнить, что в нашей жизни сейчас бывает все, что угодно. Даже если ты не веришь в это.
— Киллиан, — вдруг выпалила она, подняв на него глаза, — а ты когда-нибудь любил? — он нахмурился, сглотнув, и недоумевающе скользнул глазами по ее лицу, словно стараясь прочитать ее мысли.
— А почему ты спрашиваешь?
— Ты непонятная личность, — прошептала Эмма, сложив руки на груди, словно защищаясь от его колючего взгляда, — вроде, все лежит на поверхности, но потом копаешь глубже и утопаешь в таких загадках, что и выбраться не можешь…
— Плохая идея, Свон, — скрипнул Киллиан зубами, остановившись возле перил на мосту и глядя на заходящее солнце, — плохая идея лезть в мою жизнь, правда. Лучше брось, пока ничего не отрыла. Лучше будет.
— Лучше мне или тебе? — сипло спросила она, встав рядом и положив руки на перила, глядя на его профиль, освещенный лучами. Мужчина встретился с ней взглядом и хмыкнул, поджав губы.
— Это с какой стороны посмотреть. С одной стороны я помню тебя, как Ромашку, свою детскую подругу, которой я как бы врал.
— А с другой? — ее голос сошел на нет, и он чисто инстинктивно напрягся, когда ее взгляд соскользнул на его губы. Покачав головой, брюнет положил руки на ее плечи и, развернув, прижал к перилам, пристально глядя в ее глаза.
— На что ты нарываешься, Эмма? На скандал? Признание? На то, что я открою какую-то тайну? Или просто бухнусь тебе в ноги, умоляя бросить Грэма и быть со мной? Я не такой, я не бегаю за женщинами. Ну, — он усмехнулся натянуто, — если только не хочу ее трахнуть. А с тобой мы, кажется, давно решили, что между нами ничего не может быть, — он заметил лихорадочный блеск ее глаз и, шумно выдохнув через нос, провел рукой по ее нижней губе, надеясь, что ему хватит самообладания не наделать глупостей. — Но ты все равно пытаешься меня притянуть к себе, еще ближе, чем есть. Зачем, черт возьми, Свон? — его голос сорвался, и Джонс зажмурился, прижавшись лбом к ее лбу, и блондинка задержала дыхание, стараясь не потерять сознание от его запаха, который буквально окутал ее с ног до головы. — Чего ты добиваешься? Просто скажи мне, потому что я совсем ничего не понимаю уже…
— Я тоже не знаю… — прошептала она, глядя на его приоткрытые губы. — Понятия не имею…
— Если мы сейчас не остановимся, — сипло предупредил он, поймав ее взгляд, — мы уйдем с этого моста, найдем первую же более-менее горизонтальную поверхность и на утро проснемся рядом. Ты хочешь этого? Хочешь, чтобы все стены, что ты строила эти месяцы, порвались за один твой стон? А поверь — ты будешь кричать, и это будет вовсе не «нет», — ей стало страшно от этого блеска его глаз, такого дикого и ненормального, словно это сейчас был не он. — Ты будешь надрываться от вопля, пока будешь кричать в ночь мое имя. Ты хочешь этого, Свон? Вот сейчас. Потому что, клянусь, я на грани. И я не железный. Я отступил раз, второй, третий, но на четвёртый, млять, я сорвусь и просто порву тебя. Именно поэтому ты сейчас должна меня остановить, пока я не наделал то, что потом не исправлю, — Эмма молчала, мелко дрожа в его стальных объятиях, и Киллиан, вглядевшись в её глаза, горько усмехнулся. — Боишься… Вот только кого? Меня? Грэма? Нас?