Хаус и философия. Все врут!

В противоположность Холмсу Хаус, что весьма любопытно, хоть и принимает свой метод за дедукцию, никогда не отрицает наличия в нем элемента догадки.

В пилотном эпизоде между Хаусом и Кадди происходит следующий диалог:

Кадди. Нельзя выписывать лекарства, основываясь на догадках. По крайней мере, мы так не делаем со времен Таскиги^{13} и Менгеле.

Хаус. Ты сравниваешь меня с нацистом. Мило.

Кадди. Я отменяю твои назначения!

Фактически Кадди тут дважды неправа. Она неправа в том, что врачи не выписывают лекарства, основываясь на догадках, — на самом деле врачи только так и поступают. Ошибается она и когда приравнивает недостаточную обоснованность вывода к нарушению медицинской этики. Вся медицина, будь она этической или нет, да и вся наука, если на то пошло, в конечном счете строится на гипотезах.

Хаус знает это так же хорошо, как и то, что на самом деле Кадди беспокоит отсутствие доказательств в его методе. Но сам он принимает бездоказательность своих гипотез как неотъемлемую характеристику медицины вообще — несмотря на то что ошибочно считает свой метод дедуктивным. Пример — еще один диалог из пилотного эпизода:

Хаус. Никогда не бывает доказательств. Пять разных врачей поставят пять разных диагнозов, основываясь на одинаковых доказательствах.

Кадди. У тебя вообще нет никаких доказательств. И никто ничего не знает, так? И как это ты всегда предполагаешь, что прав?

Хаус. Я не предполагаю. Я просто нахожу сложным работать с противоположным предположением. А почему ты так боишься ошибиться?

Защищая свой чреватый ошибками метод, Хаус предстает почти полной противоположностью Холмсу, который гордо заявляет Уотсону, что его метод безупречно верен: «Тут невозможно ошибиться». [53] У Холмса есть основания так говорить: он практически всегда оказывается прав, так что каждый новый успех только придает ему уверенности в себе, но мы видим, что на всех победах Холмса лежит легкая тень неверного понимания методологии. Хаус, однако же, не повторяет этого заблуждения Холмса. Он постоянно ошибается, но точно знает, что ошибки неизбежны и только приближают его к истине. Поэтому Холмс по крайней мере в этом отношении уступает Хаусу.

53

Конан Дойл А. Этюд в багровых тонах / Пер. Н. Треневой.

С другой стороны, Холмс, к его чести, гораздо больше времени уделяет самоанализу. Поэтому мы многое знаем о его методе, и у нас есть основания для критики, равно как и для восторга. Хаус же, к нашему вящему разочарованию, держит свои методологические карты ближе к груди. Нам хотелось бы услышать, как он описывает свой метод как-нибудь эдак: «Большинство людей, если вы перечислите им все факты один за другим, предскажут нам результат. Они могут мысленно сопоставить факты и сделать вывод, что должно произойти то-то. Но лишь немногие, узнав результат, способны проделать умственную работу, которая дает возможность проследить, какие же причины привели к нему. Вот эту способность я называю ретроспективными, или аналитическими, рассуждениями». [54]

54

Конан Дойл А. Этюд в багровых тонах / Пер. Н. Треневой.

Подобные пассажи помогают нам узнать о Холмсе кое-что важное. Он может неверно трактовать понятие дедукции, отрицать собственные ошибки и недооценивать роль догадок, но его описание «ретроспективных рассуждений» звучит до странного знакомо и раскрывает суть основанного на догадках умозаключения. Мы начинаем с результата в настоящем, со следствия, и движемся назад, в прошлое, в поисках причины. Мы часто ошибаемся, поскольку множество причин могут привести к одному и тому же результату, и найти единственно верную методом дедукции невозможно. Приходится предполагать, и это предположение достигается именно описанным Холмсом способом.

Классическая версия «ретроспективного рассуждения» была разработана американским философом и родоначальником прагматизма Чарльзом Пирсом (1839–1914), который назвал ее «абдукцией» ^{14} и определил, в отличие от Холмса, именно как логику догадки: «Абдукция есть, в конечном счете, не что иное как построение гипотез». [55] Абдукция в действии выглядит так:

Наблюдается невероятный факт С.

Но если А истинно, С было бы чем-то само собой разумеющимся.

55

Charles S. Peirce, "On the Logic of Drawing History from Ancient Documents", in The Essential Peirce: Selected Philosophical Writings, vol. 2 (1893–1913), ed. the Peirce Edition Project. (Bloomington: Indiana Univ. Press, 1998.) Пирс Ч. О логике извлечения исторического знания из античных источников // Основные труды Чарльза Пирса: избранные философские произведения.)

Следовательно, есть основания полагать, что А истинно. [56]

Процесс абдукции состоит из трех этапов: результат — причина объяснение. Первый этап сюрприз, аномалия. Аномалии топливо для медицины, или, словами Хауса, «врачи обожают аномалии» («Принятие»). [57] Столкнувшись с аномалией, Хаус пытается найти ее причину, руководствуясь правилом, которое представило бы эту аномалию чем-то очевидным и естественным. Занимаясь ретроспективными рассуждениями, Хаус выбирает наиболее вероятную причину (второй этап) и назначает анализы, чтобы увидеть, прав ли он. Опять же, это только догадка, предположение, и Хаус может ошибаться. Но даже если так, он, по крайней мере, получает новую информацию и, вооруженный новой гипотезой (третий этап), может переходить к новой абдукции.

56

Peirce, "Pragmatism as the Logic of Abduction", in The Essential Peirce, vol. 2. (Пирс Ч. Прагматизм как логика абдукции // Основные труды Чарльза Пирса. Т. 2.)

57

Часто в медицинской практике, и особенно в той, что мы видим в сериале «Доктор Хаус», такие аномалии представляют собой результаты случайных стечений обстоятельств.

С точки зрения логики абдукция — недостоверный метод, и значит нельзя с уверенностью утверждать, что вывод будет истинным, даже если истинны предпосылки. Например, мы можем начать с неожиданного результата и сформулировать отличное правило, объясняющее этот результат, но с тем же успехом можем и ошибиться. Вывод никогда не будет с неизбежностью следовать из посылок, более того выводов может быть несколько. Но абдукция и не обещает единственно правильного заключения. Все, что она дает, — это правдоподобная гипотеза, объясняющая, что могло бы быть причиной какого-то факта. Как метод исследования реальности, абдукция чуть надежнее гадания на кофейной гуще.

Хаусовские абдукции

Во многих эпизодах Хаус имеет дело с двумя медицинскими казусами: один — на амбулаторном приеме; второй, вокруг которого строится эпизод, выбран за его сложность. Эти два типа случаев соответствуют двум типам абдукции, как их определяет Умберто Эко: сверхкодированной и недокодированной ^{15} . [58] Пациенты, являющиеся в клинику без предварительной записи, требуют сверхкодированных абдукций — их случаи банальны и безынтересны. Пациент еще не успел удивиться, что его кожа оранжевого цвета, а Хаус уже знает почему. И знает не только это, как выясняется из их диалога в пилотном эпизоде:

58

Eco and Sebeok, eds. The Sign of Three. (Эко и Сибок. Знак трех.)

Хаус. К сожалению, у вас более серьезная проблема. У вашей жены роман.

Оранжевый пациент. Что?

Хаус. Вы, оранжевый, кретин! Ладно бы, если вы этого не заметили. Но если ваша жена не заметила, что ее муж поменял окраску, значит, ей все равно. Кстати, вы случайно не потребляете огромное количество моркови и мегадозы витаминов?

(Пациент кивает.) Морковь делает вас желтым, ниацин делает вас красным. Смешайте краски и получите результат. И найдите хорошего адвоката.

Хаус начинает с первого результата: у человека оранжевая кожа. Если человек в огромных количествах поглощает морковку и поливитамины, его кожа окрасится в оранжевый цвет. Но никто не сказал человеку, что он поменял цвет кожи, а ведь он носит обручальное кольцо. Если бы у его жены был роман, это объяснило бы отсутствие интереса к мужу, — и в дальнейшем мы узнаем, что Хаус был прав.

Но гораздо больше интереса представляют случаи, которые Хаус выбирает сам и которые требуют недокодированной абдукции. После того как симптомы зафиксированы на доске, в игру вступает команда Хауса, члены которой один за другим предлагают варианты, объясняющие аномалию. Хаус записывает их, какие-то сразу же отвергаются как слишком неправдоподобные, другие — как несоответствующие какому-то из симптомов. Постепенно количество возможных диагнозов сокращается до нескольких, и их организуют в иерархическом порядке в соответствии со степенью правдоподобия и достоверности анализов. Этот цикл «абдукция — анализы — абдукция» повторяется до тех пор, пока на руках у команды не окажется верного диагноза. Хаус закрывает дело.