Хазария

Вскоре привели к нему двоих.

– Отчего против меня сражаетесь? – спросил князь.

– Мы на мечах клялись драться за землю свою. Зачем ведёшь разговоры? Коль хочешь нам головы сечь, так вели, чтоб поскорей!

– Земли мне вашей не надобно, хочу, чтоб на моих людей никто с мечом не шёл. А что ответите мне, если я за храбрость вашу велю отпустить вас домой?

– Лепше умереть! – отвечали кабардинцы. – Не будет нам дома пощады. Презрением ответят дети и жёны, и даже матери отвернутся от нас…

– Уведите, – распорядился Святослав. – Я с ними после ещё потолкую. Добрые вышли б дружинники!

– Княже, ты б показал им меч, ну тот, что из Саркела… – подсказал появившийся неведомо откуда Ворон.

Князь на миг задумался, потом обрадованно кивнул.

А сражение всё кипело. Яссы уже с ножами пошли, врукопашную кинулись. Много их падало в степную горячую пыль, а они, как безумные, лезли и лезли. И когда Хорс на своей телеге прикатил к закату, поле было усыпано тьмой мертвецов!

В тот час добре помог Танаисский тиун с Ейской тысячей, которые подоспели и ударили в тыл противнику. И дрогнули тогда яссы, потому как знали, что попасть в русское коло – это верная смерть. Повернули коней и помчались, напирая друг на друга, покатились и рассыпались по степи. А за ними Стрибожичами летели киевские дружинники, настигали и били врага отступающего.

Рассеялся враг. И вскоре к Святославу примчались дозорные.

– Княже, яссы уходят к полудню, в сторону Фанагории и Тьмуторокани! Там бжедухи сидят, и яссы, наверное, хотят получить от них помощь.

– Нельзя допустить, чтоб они ушли! – махнул рукой Святослав. – Издеба, твоему Десному Крылу наказ: идти борзо, загибать Крыло и встать ночью на пути неприятеля. Остальной дружине вместе со мной мерным шагом продвигаться на полдень, а когда Издеба перехватит яссов, вступим в битву!

Снова зазвучали команды, заржали кони, и русы пошли на полдень.

Издеба, пролетев несколько гонов, раскинул стан, но оружия велел из рук не выпускать и коней держать наготове – беглецы вот-вот должны появиться!

Всю ночь простояли кияне, сторожко отдыхая на траве, не разводя огней. И всю ночь дозоры пристально вглядывались во тьму. Когда же настало утро, стало ясно, что яссы ушли.

– Как сие могло статься? – мрачно спросил князь, когда Издеба приехал к нему с докладом. – Ты же старый опытный темник, как мог проворонить врага?

Святослав был почти взбешён. Целый день он ехал насупившись и не разговаривал с Издебой, только торопил вперёд конницу.

Старый темник тоже переживал. Он заметил в оврагах свежие следы и понял, что яссы тайно в ночи обошли его. Велел тогда Издеба борзо идти, держась следов. К обеду примчались к нему дозорные и сообщили:

– Яссы впереди, воевода! У берега степной речки расположились, коней поят!

Воспрянул духом Издеба, мигом оценил обстановку.

– Олежскому полку рысью идти через реку и перегородить брод! – отдавал он короткие и чёткие приказы. – Руриков полк останется здесь, охраняя тылы. Берестянский полк – одесную, Северский – ошую, гонцы – немедля к князю! Дождались мы, слава Перуну, чести своей! За мной, вперёд, рушь!

И, махнув мечом, полетел Издеба на врагов. Затряслась земля под копытами, поднялась пыль. Заметались яссы, хотели перескочить речку – да поздно! С той стороны им навстречу вышли олежцы. И сошлись славяне с кочевниками, так что земля из-под конских копыт полетела, кусты ломались, а трава выдиралась из степной персти с корнями. И скоро оказались бедовые яссы в Перуновом коло. Тут и Святослав борзо подоспел, поравнялся с Издебой.

– Прости, друже! – крикнул он, махая мечом. – Погорячился я ныне!

Издеба и глазом не моргнул, лишь, привстав на стременах, крикнул:

– Святославу хороброму…

– Слава! – отвечали, врубаясь во вражеские ряды, полки.

Скоро в жёлтом прахе, поднявшемся до Сварги, стало не видно ни врага, ни друга. Всадники пролетали как дивы, как бестелесные тени, и сшибались мечами, высекая искры. Но ничто не могло устоять супротив дерзостной яри славян, закаливших свои клинки в недавних схватках с хазарами.

И были яссы разбиты.

Подошёл Обозный полк, забрал оружие, раненых. А среди пленённых опять оказались два греческих стратигоса. Низко кланяясь Святославу, они спешили уверить, что яссы звали их к себе для советов, а сами они никакого зла к Руси и князю Киевскому не имеют.

– Мы воины, подчиняемся приказу начальников.

– Знаю, знаю! – ухмыльнулся Святослав. – Видно, уж очень вы меня любите, что встречаю вас повсюду: в Саркеле, Итиле, с яссами, койсогами, печенегами. И в гридницу киевскую лезете. Уведите пока орлов византийских, а ко мне Тайного тиуна кликните, – приказал князь охоронцам.

– А ну-ка, порасскажи мне, брат Ворон, что за «любовь» у стратигосов византийских ко мне в последнее время…

– Чего византийцы хотят, княже, ты и сам не хуже меня разумеешь, – отвечал Тайный тиун. – Греки с Хазарией в добрых отношениях издавна, прибылью на торговых путях в Асию и те и другие лакомились, а Русь к тому пирогу допускать, знамо дело, не хотели. А теперь, когда ты разбил Каганат и путь через Белую Вежу и Переволок перенял, опасается новый царь, как бы ты за его Визанщину не взялся или за те земли, что они своими считают, – Таврику, Болгарию и другие Византийские подбрюшья.

Князь задумался над словами главного изведывателя.

– Это догадки твои или… – уточнил Святослав.

– Я догадок высказывать не люблю, коли они сведениями достоверными не подкреплены. Сведения те от надёжных людей из Корсуни, Итиля, да и в самой Византии получены, – говорил Ворон, глядя на собеседника своим птичьим немигающим взглядом.

– Хм, – нахмурился ещё более князь, – то-то я чую, будто кто по пятам моим ходит, иногда кажется – ещё немного, и схвачу за горло, а он раз – и ускользнул!

– Давай, княже, мы сих стратигосов допытаем сперва, есть у меня мысли, да только их проверить надо.

– Добро! И передай им слово моё княжеское: коль расскажут всё как есть, то волю им дам, пусть отправляются в Царьград и поведают там, что земля Русская теперь до Волги раскинулась! Коли ж не захотят правду изречь, тут уж их казнить придётся, пусть сами выбирают. Как только что прознаешь, сразу ко мне, – распорядился Святослав.

К вечеру начальник Тайной стражи вновь предстал перед князем.