Heartstream. Поток эмоций
Шрифт:
— Господи, как же болит спина. А вы знали, что на этом сроке нельзя лежать на спине? И на животе, конечно, но долго стоять или даже сидеть тоже тяжело. В основном приходится лежать на боку, свернувшись калачиком и обложившись подушками, будто яйцо в коробке. Это, в принципе, весьма неплохой вариант. Пожалуй, я могла бы прилечь здесь и подождать его, но в таком случае, как думаете, вы сможете принести мне несколько подушек, чтобы я могла закопаться в них?
Сработало. Я вижу решение прежде, чем она произносит его. Я официально произвела впечатление безобидной.
— Номер десять, —
— Это было бы очень любезно… — я осеклась, нахмурившись. — На самом деле если подумать, лучше не надо. В прошлый раз, когда я месяц не виделась с Джеффом и появилась в его гостиничном номере, он встретил меня в дверях абсолютно голым. В тот же момент рядом была семья корейских туристов, пытавшаяся совладать со своим ключом от соседней комнаты, — было ужасно неловко.
Она краснеет и присоединяется к моему смеху.
— Тогда я помогу вам отнести чемодан.
— Лучше подождите некоторое время, — пробормотала я заговорщически. — Если он в настроении, то… я ведь не видела его целый месяц.
Мы обмениваемся понимающими улыбками, и, чувствуя, как сердце грозится сломать мне ребра и выскочить из груди, я поворачиваюсь к лифту.
— Выходи, Райан! — кричу я, стуча в дверь под номером восемь, исходя из того, что она находится по соседству с комнатой Джеффа. В этом отеле всего двенадцать номеров, и это к лучшему, так как все гости скоро проснутся, если он не откроет дверь. — Мать твоего ребенка хотела бы поговорить с тобой наедине, черт подери!
Краем глаза я вижу, как опускается ручка на двери номер десять, и в коридоре появляется знакомая фигура Джеффа. У него доброе лицо, которое, я уверена, помогает в работе, а если нет, то всегда остается тот факт, что размером и формой Джефф похож на массивный двухдверный холодильник.
— Эй, мисс, уходите отсюда. Отойдите, назад…
Он колеблется, заметив синяк на моей щеке и живот, но он профессионал, и ему удается схватить меня за запястья, не приближаясь к туловищу.
— Он его! — кричу я ему в лицо, как будто передо мной физиономия размером 400 на 400 пикселей всех диванных трусов-зубоскалов, которые смеялись надо мной в тот момент, когда полиция прижимала мое лицо к ковру в гостиной. — Это правда. Он его!
Сквозь слезы я вижу, как открываются двери лифта. Девушка-администратор с моим украденным чемоданом. Она застывает в шоке, увидев меня. Мой голос кажется безумным, характерным для сумасшедшей фанатки, и я понимаю, что выгляжу именно так, но вся ярость и унижение разрываются во мне, из груди вырываются судорожные рыдания, и я не в состоянии остановить их.
— Он его! Его, его, его, его!
— Уходите, мисс, — говорит Джефф терпеливо и невозмутимо, как гранитный утес. — Или мне придется позвонить в полицию, а никто не хочет…
— Джефф, — знакомый голос прерывает его. — Отпусти ее.
Я поворачиваюсь, снимаю очки и сердито вытираю слезы. Райан стоит в дверном проеме комнаты с другой стороны коридора. Он угрюмо смотрит на меня, завязывая пояс на своем роскошном белом халате.
— Ты не пришел, — говорю я надломленным голосом.
Он молча смотрит на меня. Когда он открывает рот, чтобы сказать, я кричу
на него:— ТЫ НЕ ПРИШЕЛ!
— Послушай, — говорит он. — Я знаю, ты расстроена, я понимаю, но, пожалуйста…
— ЯСЕН ХРЕН, я расстроена. Ты знаешь, что они сделали со мной?
— Я не знал, что они вызовут полицию, — отзывается он. — Я просто думал, что они…
Он умолк, но было слишком поздно. Я смотрю на него, а он смотрит на меня.
— Боже, ты знаешь, что они сделали со мной, — выдыхаю я. — Откуда тебе известно, Райан? Ты вел себя так, будто не знал, что я вышла в эфир в одиночку, но это неправда? Откуда? Ты смотрел?
Он не смотрит мне в глаза.
— Ты наблюдал, как меня разрывают в клочья?
Я почти набрасываюсь на него, но Джефф уже тут, рука размером с балку появляется передо мной. В его бульдожьих глазах застыл вопрос, который не дает ему дотронуться до меня.
— Райан, ты знаешь эту девушку?
Райан колеблется, и я понимаю, что самое худшее оказывается правдой. Менеджмент ничего ему не говорил. Менеджмент даже не знает обо мне. Он никогда не собирался рассказывать миру о нашем ребенке. Он даже не сообщил своему лучшему другу.
В меня будто врезается камень, разрушающий все на своем пути. Он не хочет нашего ребенка. И никогда не хотел.
— Да, — рычу я. — Знает. И я докажу это. Я достаю выключенный телефон и нажимаю на кнопку питания.
— Сообщение за сообщением, целая переписка демонстрирует, кто я для него.
Но в тот момент, когда мой телефон загружается, из него вырывается лавина звуковых оповещений, словно вопли стаи испуганных чаек. Семнадцать пропущенных звонков? Что за… Я отключила эту чертову штуку всего десять минут назад. Я просматриваю их, и они все от… Эви? И еще полдюжины смс, все одинаковые. Позвони мне. Срочно.
Я все еще смотрю на последнее из них, когда телефон начинает вибрировать. Это она.
— Кэт! Слава богу.
— Слушай, Эв, если ты хочешь позлорадствовать насчет того, что случилось прошлой ночью, это не…
— Нет! Послушай, Кэт! — она кричит в трубку. Громкий гудящий звук на том конце телефона то нарастает, то затихает, и она пытается перекричать его. — Я не знаю, где ты, но тебе срочно нужно вернуться. Я видела в новостях.
Только сейчас я улавливаю нотки паники в ее голосе, и шум на заднем плане внезапно становится отчетливым: крики, работающие двигатели, какой-то треск, и вдруг я узнаю гудящий звук — это сирены.
— Кэт, твой дом. Он…
Но больше я ничего не слышу, потому что уже изо всех сил пытаюсь бежать к лифту, перепрыгивая, спотыкаясь и переваливаясь с ноги на ногу, а охваченный паникой голос Эви неразборчиво жужжит в трубке, как пойманная в ловушку оса. Я разворачиваюсь только после того, как оказываюсь в лифте, и, тяжело дыша, наблюдаю за тем, как закрывающиеся двери скрывают за собой Райана, человека, который, я надеялась, станет моей семьей. Его виноватое, испуганное выражение стоит у меня перед глазами, когда я бросаюсь в холодную ночь, судорожно вскидывая руку вверх, чтобы поймать такси, которое отвезет меня к моей настоящей семье.