Хей, Осман!
Шрифт:
– Это наши грамоты!
– сказал всадник.
– Они писаны на пергаменте...
На всякий случай он говорил с мальчиком почтительно, однако всё же забавлялся исподтишка детской наивностью маленького дикаря. Осман и вправду не понял многого из речей франка, но кивнул с важностью головой:
– Поезжайте за мной! Я провожу вас к моему отцу...
Осман вприпрыжку сбежал с холма, забыв в увлечении быстрым бегом о своей важности. Затем всё же вспомнил и пошёл серьёзно вперёд. Франки последовали за ним верхами, гася улыбки на губах...
Все, бывшие на становище, прибежали глядеть на нежданных гостей. Эртугрул вышел к ним, говорил с толмачом и сказал ему такие слова:
– Я прикажу вывести вас на хорошую дорогу. Быть может, я сам буду сопровождать
Франки переглянулись, обменялись короткими речами и согласились провести ночь на становище. Эртугрул приказал зарезать двух баранов и готовить угощение. Сделалось весело, запахло палёным, а потом и вкусным запахло... Дети резво перебегали взад и вперёд, то и дело оборачиваясь на гостей, которых посадили на почётный помост, застланный коврами, поставленный перед юртой вождя... За угощением велась на помосте неспешная беседа. Видно было, что гостям не так-то легко сидеть, поджав под себя ноги... Осман бегал неподалёку от почётного помоста, притворяясь, будто ему очень весело и будто ему совершенно безразлично, что происходит на помосте. Но на самом деле ему было обидно! Ведь это же он первым встретил этих людей, и не растерялся, говорил с ними, привёл их на становище... И вот теперь его не замечают, как будто он вовсе несмышлёный...
Но вот старик, тот, которого Осман спасал от собачьих клыков, обернулся, глянул на мальчика и что-то сказал толмачу, а толмач, в свою очередь, заговорил с Эртугрулом...
– Хей, Осман!
– окликнул сына Эртугрул.
– Забирайся-ка сюда. Ты был сегодня моим послом с этими людьми; теперь послы императора франков к царю болгар хотят говорить с принцем [140] тюрок...
Осман с большой радостью взобрался на помост. Отец указал ему место. Мальчик сел подле отца.
140
...с принцем тюрок...– Но юный Осман вряд ли мог именоваться «текином» («тегином») - принцем. Нравы в становищах его отца были, кажется, патриархальные; вождь одевался, жил и ел почти так же, как и его подданные.
– Господин!
– обратился к Осману толмач.
– Наш император - твой ровесник, а его невеста, дочь болгарского царя, совсем ещё юна, всего шести лет от роду...
Глаза мальчика засветились, ему было занятно услышать такое... Вот, значит, как делается в других краях, - сочетают браком маленьких детей! И что же они будут, когда останутся в свадебной юрте наедине?..
– Осман едва подавил смешок...
– Да нет же, ведь у франков не юрты, а дома из камня!..
– Я надеюсь когда-нибудь явиться послом в это прекрасное становище и заключить союз с прекрасным принцем Османом для пользы моего отечества, Латинской империи, и моего императора, славного Балдуина!..
Осман постарался принять величественный вид... Эртугрул посмотрел на сына и не засмеялся, даже и не улыбнулся...
После трапезы Эртугрул приказал своим людям веселиться, петь и плясать... Гости хлопали в ладоши благодарственно и поощрительно. А всё же Осману показалось, что им не так уж по душе музыка и пляски тюрок. Он тронул отца за рукав, а когда Эртугрул повернулся, мальчик, пренебрегая важностью своей, обхватил тотчас его за шею и пригнул ухом к своему детскому приоткрытому рту:
– Отец, попроси их петь! Я никогда не слышал, как франки поют. И никто ведь не слышал. Попроси!..
Эртугрул мгновение помедлил, но решил на этот раз согласиться с сыном.
– Не хочет ли кто-нибудь из вас, почтенные гости, пропеть песню вашей земли и вашего языка? — спросил вождь кайы с учтивостью.
Толмач поговорил быстро со своими спутниками. Затем один из них велел самому из них младшему пойти в юрту, которая была отведена гостям и где была сложена их поклажа.
Юноша пробежал быстрыми ногами в обтягивающих штанах и скоро принёс двойную флейту, каковую подал толмачу. Толмач взял инструмент в губы и заиграл. А юноша запел на непонятном языке. Он пропел несколько песен к удовольствию Османа, но, кажется, одному лишь Осману по душе пришлось звучание этих чужих мелодий и песен на чужом языке. Он только жалел, что не понимает, о чём эти песни. И всё нарастало желание понять и узнать!..Меж тем празднество завершилось. Гости удалились в отведённое им жилище. Осману всё хотелось узнать, о чём пел юноша-франк. Осман затаился подле этой юрты. Он видел, как его воспитатель ищет его, но, конечно же, не показывался. И улучив мгновение, когда никому бы не мог попасться на глаза, Осман проскользнул в юрту...
Гости зажгли три свечи и сделалось в юрте совсем светло. Осман никогда прежде не видел подобных свечей. Франки заметили мальчика.
– Что угодно - текину - принцу?
– проговорил, улыбнувшись, толмач, по-тюркски проговорил.
Другой франк сказал толмачу какие-то слова на франкском языке и толмач ответил... Осман глядел на них, пытаясь угадать, о чём они говорят... А они вот какими речами обменялись:
– Хорош принц!
– сказал франк.
– Дикари! И живут по-дикарски...
– Напрасно ты так говоришь!
– возразил толмач.
– У этого мальчика умное лицо. Кто знает, что выйдет из него!
– Неужели ты веришь, что когда-нибудь явишься к этому дикарю послом?
– Может быть, и явлюсь, кто знает! Если не я, то мой сын, или внук...
– Или правнук!
– бросил франк насмешливо.
– Однако я должен сейчас говорить с этим мальчиком, - решительно проговорил толмач.
– Мне ничего не угодно, — сказал Осман, смутившись вдруг.
– Только скажи мне, о чём песни, которые пел тот молодой франк?..
– Садись, принц! Я с охотой перескажу тебе слова песен моей родины, моих франкских земель, замков и городов, на твоём родном языке... Слушай!..
И Осман сел на кошму и впился глазами в лицо своего собеседника, глядя, как шевелятся его губы... И снова следовали - одни за одними - слова франкских песен. Но теперь это были тюркские слова...
Прекрасная дама! Красавица моя! Когда вы отпускаете своих птиц В тёплое время года, Тогда я пою, чтобы скрыть свою скорбь, Иных причин для пения у меня нет; Стройный стан, открытое сердце, ясный взгляд - Из-за вас мне придётся умереть, Если вы не будете милосердны... [141]– А почему он должен умереть?
– залюбопытствовал мальчик.
– Потому что эта женщина отпустила на волю его птиц? Это ловчие были птицы, ястребы, кречеты?.. А женщина кто? Его жена?..
141
...милосердны...
– Цитируется по книге французского историка Э. Виолле-ле-Дюка «Толковый словарь французской утвари от эпохи Каролингов до Возрождения» (1858-1875).
Толмач сдержал улыбку.
– Нет, женщина - знатная красавица, хорошего рода. У нас такой обычай: знатные красавицы держат в клетках в своих покоях певчих птиц в холодное время года, а весной отпускают их на волю. Эта песня поётся от имени храброго воина, который поклоняется красоте этой женщины...
– Она - его жена или невеста?
– Может быть и такое, но вернее всего будет предположить, что он просто-напросто восхищается её красотой.
– Я тоже знаю песню про человека, который любит свою жену. Хочешь, спою тебе?..