Хейсар
Шрифт:
Тем временем медведь еще раз принюхался к политому медом овсу, набычился и зарычал. Раза в два громче, чем до этого. Так, что у Нагзара затряслись поджилки.
«Этот — не уйдет…» — понял он. И шагнул вперед…
…Хозяин Леса вел себя совсем не так, как рассказывал отец: вместо того, чтобы глядеть искоса, неуклюже отступать и делать вид, что боится охотников, он стоял рядом с корытом и ждал. Так, как будто точно знал, как и когда они нападут.
Это пугало. До дрожи в коленях. Поэтому каждый следующий шаг давался Негзару тяжелее предыдущего. И получался короче.
Когда до медведя осталось четыре десятка шагов, мир вдруг посветлел. А Аттарк, уверенно двигавшийся чуть левее Негзара, небо с выглянувшим из-за облаков Дейром и даже
«Бить надо шагов с трех — четырех… — глядя в глаза Хозяина Леса и не замечая капелек пота, текущих по лбу и спине, мысленно повторял он. — В грудь, под лопатку или в пах… Причем быстро и очень сильно…»
Как можно сильно ударить рогатиной, с каждым мгновением становящейся все неподъемнее и неподъемнее, он не понимал. А еще не верил, что поперечина, которая еще совсем недавно казалась ему прочнее стали, остановит бросок навстречу.
«В грудь, под лопатку или в пах… Снизу — вверх… И не забыть упереть древко в землю…»
За десяток шагов от медведя он вдруг почувствовал, что рогатина скользит! И сообразил, что его ладони — мокрые от пота…
«Не удержу!!!» — перепуганно подумал он, прошел еще немного и остановился.
Упер древко в землю, вытер об араллух левую ладонь, прислонил рогатину к себе и вытер правую…
…Нет, не вытер — попытался. Потому что, как только он оторвал пальцы от древка, медведь, казавшийся вырезанным из черного камня, молнией сорвался с места и прыгнул!
К нему, к Негзару!!!
Левая нога привычно скользнула в сторону и вперед…
Тело само собой качнулось следом…
Руки потянулись к наш’ги и… схватили воздух в тщетной попытке удержаться на ногах…
Плечо прострелило болью…
Перед глазами мелькнула падающая на землю рогатина, следом за ней — бурая тень, а через вечность уши разорвал оглушительный рев…
Потом хрустнуло, рев на мгновение оборвался и ударил по ушам с удвоенной силой!
Негзар сжался в комок, зажмурился и сообразил, что лежит! На земле!! Обхватив голову руками!!! Лежит, вместо того чтобы биться с Хозяином Леса!!!
«Я встану!!! Сейчас!!! Нет, через мгновение!!!» — мысленно воскликнул он и понял, что не встанет. Ни через мгновение, ни через два. Потому что ползет! К лесу! Пытаясь оказаться как можно дальше от жуткого рева, хрипов и хруста рвущейся плоти!
«Я встану там… у опушки… И…»
Что будет после этого «и», он так и не придумал, так как услышал презрительный смех Аттарка:
— Эй, Гатран, ты не туда пополз: корыто здесь, рядом со мной!!!
Воспоминания о том дне взрезали душу, как ритуальный нож увея. И вытащили из самых темных уголков памяти все то, что он когда-либо пытался забыть: презрение в глазах деда, пров одившего ритуал лишения клинка, равнодушное «у меня только два сына, о’вери», [103] сорвавшееся с уст матери, увидевшей его умоляющий взгляд, душераздирающий скрип закрывающейся за спиной калитки и многое, многое другое.
103
О’вери — «опустивший меч», т. е. трус.
Когда горечь воспоминаний стала совершенно невыносимой, а Негзар почти уже решил плюнуть на договоренности с Юлаем и вернуться в Голон, из открытого люка раздался голос долинника:
— Эй, ашер, ты наверху?
— Угу… — глухо буркнул он, торопливо встал, подошел к первому попавшемуся проему между зубцами и оперся на него локтями.
Снизу раздалось приглушенное ругательство, заскрипели ступени — и через пару десятков ударов сердца в люке показалось ухмыляющееся лицо Подсвечника:
— Глянь, это они?
Его рука безумно медленно полезла за пазуху, задержалась там минуты на полторы, а потом извлекла на свет перевязь с алчигами [104] .
Забыв
про свои мысли о возвращении, Негзар сорвался с места, в два прыжка подскочил к долиннику, вырвал из перевязи попавшийся под руку клинок и с благоговением потрогал ногтем узорчатую сталь:— Они…
— Пяти десятков хватит?
Глава 16 — Кром Меченый
104
Алчиги — ножи, с помощью которых горцы взбираются на отвесные стены домов — башен.
…Сразу же за Кабаньими Выселками дорога дважды вильнула, огибая глубокие овраги, взметнулась на довольно крутой подъем, выскочила из леса и вдруг оставила нас наедине с горами.
Увидев упирающиеся в небо заснеженные вершины Белой Стены [105] , перед которыми не было видно ни одного зеленого пятнышка, я расстроенно вздохнул: вместе с низкорослой и не особенно густой щетиной [106] за нашими спинами осталась призрачная надежда на нападение лесовиков. А вместе с ней — избавление от перспективы уступить свою Половинку кому-то из хейсаров.
105
Шаргайл — в переводе с хейсарского «Белая Стена».
106
Щетина — местное название низкорослого леса, произрастающего в предгорьях Хейсарского хребта.
Мэй вздохнула со мной в унисон и нервно стиснула тоненькими пальчиками повод своей кобылки.
Этерия Кейвази, весь последний час пытавшаяся ее развеселить, заметила этот жест, подъехала к ней поближе и прикоснулась к ее колену:
— Хватит грустить! Посмотри, как тут красиво!
— Шаргайл… — вытянув руку куда-то в сторону Ан’гри, гордо «объяснил» Полуночник. — Место, рождающее настоящих мужчин…
— Мужчин рождает не место, а женщины… — язвительно поддела его Тиль.
Сати отреагировала намного злее:
— Он еще совсем молод! Вот женится — узнает. Если, конечно, найдется… девушка, которая услышит его Песнь!
Будь я на месте Даратара, обиделся бы — благодаря расчетливо сделанной паузе «девушка» прозвучало как «дура». Он не стал — предпочел воспользоваться возможностью сделать комплимент Мэй:
— Шаргайл рождает настоящих мужчин. А настоящие женщины рождаются в Вейнаре!
Тиль пошла пятнами:
— Хм… Я передам твои слова азе [107] Ните и твоим сестрам. Они оценят!
107
Аза — «мать рода». Старшая женщина в роду.
Полуночник пожал плечами:
— Конечно, оценят! Мою избранницу!! И согласятся!!!
Мэй не обратила на слово «мою», прозвучавшее в комплименте, никакого внимания — в этот момент она невидящим взглядом смотрела перед собой и о чем-то сосредоточенно думала. А вот Медвежья Лапа — обратил. И не преминул напомнить недавнему сопернику о его поражении:
— Твою? Сладок плод, да рука неймет!
— Если бы мечты ранили [108] … — поддержал его Ночная Тишь и ухмыльнулся.
108
Хейсарская пословица: «Если бы мечты ранили, айти’ары (мальчики, ожидающие имя) были бы непобедимы…»