Химера

Достаточно жуткое и угнетающее зрелище для неподготовленного человека. Излишне эмоциональных оно может запросто свести с ума. Я даже представил себе эту картину… Лоботомированный «овощ», пускающий слюни на перину, питающийся куриным бульоном и гадящий прямо под себя. Бр-р-р…

Воздух в пещере не был ни влажным, ни затхлым, ни сухим и ни благоуханным. Скорее всего, его можно назвать безвкусным, как бы это странно ни звучало. Как будто в пещере установлены системы вентиляции, перегоняющие через очистительные фильтры сотни тысяч кубометров воздуха.

Пробежав по туннелю метров восемьсот, я наконец-то обнаружил каменный завал в одном из ответвлений. За ним меня преданно ждал родимый дом. Но сначала битва с громадным валуном, прикрывающим узкую лазейку.

«Сим-сим, откройся», — на него почему-то не действовало. Либо камень был глух, либо напрочь туп, возможно, принципиален. В любом случае сам лично он не расскажет, а мне эту загадку века не разрешить. Шквал титанических усилий вперемешку с отборной бранью, и он наконец-то поддался.

Вход небольшой, габариты соответствовали моей худощавой комплекции. Можно было лишь заползти. Страдающих клаустрофобией и эклуофобией в этот проход ни веревками, ни сладкими конфетками «монпансье» не заманишь. Я к этой категории людей не относился и сразу же занырнул внутрь.

Тьма мне не мешала. Я видел и без источников света. Не так хорошо, как кошка, но силуэты вблизи рассмотреть мог. Весьма удобное обстоятельство, жизненно необходимое… Через несколько метров стены и потолки начали расширяться и вскоре достигли высоты человеческого роста.

— Дом… Милый дом… — пропел я и в тот же момент почувствовал, что тело сжалось, словно пружина. Я уже стоял в боевой стойке с двумя кинжалами в руках.

Из темноты выскочил пес, больше напоминающий медведя-гризли. Псина одним прыжком преодолела не менее трех метров и замерла в ожидании. Она жадно хватала раздувающимися ноздрями воздух и рычала, словно взбесившийся трактор с закушенным тросом педали акселератора. Шерсть на ее спине встала дыбом. Жуткая оскаленная пасть с острыми зубами все больше растягивалась. А еще мне показалось, что у пса нет зрачков…

— Цербер! Не узнал… Что за бес в тебя вселился? Так ты хозяина встречаешь. Он тебя с ладошек молоком кормит. Мясом свежим снабжает, — ласково сказал я и улыбнулся.

Собака почти не отреагировала. Лишь дернула торчащим ухом и сбавила скорость.

— Цербер! Лежать! — отчеканил я, убрав с лица лишние эмоции.

В этот раз эффект оказался сильнее. Пес растянулся на полу каменной комнаты и теперь приветливо подметал хвостом мусор на полу. Действительно, с чего бы убийца ему улыбался?

— Иди ко мне…

Цербер рванул с места и уткнулся носом мне в живот, после чего втянул тяжело воздух, совсем как человек. Я потрепал его по загривку и получил в ответ смачные прикосновения шершавым языком. Обильные слюни оставались на всем, до чего он дотягивался.

— Сейчас накормлю, строгий охранник, — произнес я, запуская у пса неконтролируемую радость. «Миниатюрный слон» пустился в безумный пляс вокруг меня. От его прыжков даже земля содрогалась.

Руководствуясь чужими воспоминаниями, я подошел к ближайшей стене справа и щелкнул переключателем. В глаза ударил свет, который после темноты показался ярче солнца. Глаза закрылись, но лишь на несколько секунд.

Электричество? Этого не может быть! Как оказалось, киллер не только разбирался в искусстве убийства, но и неплохо специализировался в размножении мистических электронов. Конечно, это вызывало удивление и было весьма странным обстоятельством, но к сюрпризам судьбы я уже привык. Это ненамного страннее, чем очнуться в теле убийцы, который потрошит свою жертву. Причем не где-нибудь в лесочке под Екатеринбургом, а в трущобах Парижа. С одной маленькой, но значительной поправкой… Далеко в прошлом, в этом я был уверен…

Вот только откуда у него такие технологии в восемнадцатом веке? Сам «Дровосек» отвечать не собирался, он упорно молчал… Либо мрачная личность была изобретателем от бога. Или же это бред и нестыковки моего больного воображения. Не знаю даже, какой вариант мне нравится больше.

Неподалеку от меня, в углублении, стояла посудина с водой, напоминающая аквариум. Вот только рыбы в нем не было, а сквозь крышку проходило четыре стержня. В посудине налит электролит — серная кислота, разбавленная дистиллированной водой.

От двух электродов уходили к стене медные проволоки толщиной с карандаш, соединяющие неказистые фонари. Странные такие, треугольной формы, из мутного стекла. Они лишь отдаленно напоминали современные лампы накаливания. Еще два были прицеплены к необычной динамо-машине. В ней запросто мог бегать пес… Выглядела она как колесо от водяной мельницы, основательно опутанное проводами и необычными приспособлениями.

Убийца — непризнанный гений… Алессандро Вольт, Вернер фон Сименс и многие другие ученые перевернулись бы в гробу от увиденного здесь полета инженерной мысли. Хотя я все-таки рано их схоронил, им еще жить-поживать да науку продвигать. Предполагаю, что Французская революция была немного раньше их открытий.

Пес ткнул холодным носом мне в руку и замотал головой, обрывая ход моих мыслей. Видимо, хотел что-то сказать. Я посмотрел вниз… Это не собака… громадный черный волк… Больше всего напугали его глаза — полностью белесая роговая оболочка с кроваво-красным ореолом.

Большую часть жизни Цербер провел в царстве тьмы. Он попал сюда еще волчонком, и чем стремительнее рос, тем быстрее его шансы увидеть солнечный свет приближались к нулю. Хотя причины слепоты могут быть и другими. Неопровержимо одно — на зеленой траве ему уже не поваляться. Лаз слишком узок для него и ему придется умирать здесь, в каменной темнице.

Я подошел к тому месту, куда меня подзывал «псевдопес» и откинул деревянную крышку. Холодильник… В яме, среди кусков льда лежало промороженное мясо. Я вытащил шмат побольше и бросил его волку. Он, не раздумывая, приступил к помпезной трапезе. Урча и чавкая.

Теперь я мог детальнее рассмотреть убежище.

Весьма аскетично… Впереди прямоугольный зал с неотесанными стенами. Почти без всяких изысков и украшений. Лишь старинное зеркало, висящее по центру дальней стены. Прямо на каменном полу подстилка из соломы, покрытая лоскутом грязно-бурой ткани. Из мебели только стол из массивного валуна и деревянный стул. Последний больше напоминал памятник старому пню. Ни то, ни другое мне сейчас не нужно.