Химера

Наблюдая за бортом крупное животное, ощущая на лице ветер и брызги, Леонидыч испытывал старые, полузабытые реакции и ощущения. Глаза цеплялись за контур под водой, стараясь не потерять его среди бликов. Сердце билось часто, но ровно. Душа ликовала. «Вот так себя чувствуешь, когда охотишься на Левиафана», – блестя железными зубами, кривил улыбкой рот старший гарпунер, когда девятнадцатилетний Витя Тарасов трясущимися руками первый раз наводил пушку на синего кита. Он прекрасно помнил тот день, хотя минуло почти полвека и старший гарпунер, спившийся после отставки, давно обосновался на Тавриде, в заросшей могилке на городском кладбище…

Фараончик внезапно исчез из поля зрения.

Кончик хвоста выскочил из воды, швырнув веер брызг, и пропал. Леонидыч промчался некоторое расстояние, прежде чем сообразил, что потерял силуэт.

– Твою мать! – выкрикнул он, осаживая ручку дросселя.

Двигатель взвыл, у бортов забурлило. Катер вкопался носом в воду, тормозя. Леонидыч глянул на эхолот – пусто. Глянул по сторонам. Откос берега – ровный, обихоженный, с постриженной травой. Наверху, среди ельника, блестит стальная башня комплекса водоподготовки. Внизу у воды – бетонная площадка с чугунным колесом какого-то гидротехнического сооружения.

Он был уверен, что монстр не оторвался от погони, не отстал, не ушел в водохранилище. Но тогда куда он подевался?

Старый китобой еще раз глянул на эхолот, в этот раз проверяя рельеф дна. И удивленно присвистнул.

Берег под водой круто уходил вниз на целых четыре метра.

– Неужели здесь? – выдохнул он.

Часть 3 Расплата

Глава 19

19 июля, вечер

Горюнов нашел Абрамова на первом этаже главного корпуса, в небольшом вестибюле рядом с баром. Владелец отеля что-то выговаривал двум красным от стыда девицам в белых блузах с открытым воротом. На бейджиках у них значилось «супервайзер». Смысл разговора заключался в том, что какой-то вице-губернатор остался недоволен оформлением номера.

– Вы у меня на улицу вылетите, когда это все закончится! – яростно цедил Абрамов сквозь зубы. – Я вам такие рекомендации нарисую, что не найдете работу по профессии, ясно вам?

Горюнов деликатно тронул бизнесмена за локоть.

– Я сейчас очень занят, – ответил тот раздраженно. – Мы можем поговорить позже?

– У меня неприятные новости, Сергей Викторович.

Горюнов предложил отойти в сторону. Девицы с облегчением выдохнули.

– Мы задержали Дмитрия Савичева, – сообщил он. – По подозрению в убийстве.

Абрамов побледнел.

– Моего зятя? Вы серьезно?

Горюнов достал из папки лист.

– Это постановление о заключении под стражу, санкционированное районным судом.

Он достал другой лист.

– Это постановление об обыске в коттедже, который он у вас снимает.

– С ума сойти. – Абрамов схватился за лоб. – Нет, просто в голове не укладывается.

Взгляд Абрамова упал на девиц, ожидавших продолжения разбора полетов. Владелец Istra Park двинул подбородком, и их как ветром сдуло.

– Значит, мой зять арестован?

– Задержан на сорок восемь часов до предъявления обвинения. Мне очень жаль, что это случилось с вашим родственником, но в отношении его личности у нас имеются серьезные подозрения… – Горюнов сменил холодный тон на участливый. – Я понимаю, что вы сейчас чувствуете, Сергей Викторович. Иногда близкие оказываются совсем не теми, за кого себя выдают.

– Что вы собираетесь делать?

– Провести обыск в его доме. Если не обнаружим улик, доказывающих вину, то через сорок восемь часов он будет свободен, как ветер.

– А если обнаружите?

– Давайте не будем опережать события. К тому же нам пока не ясен мотив преступлений. – Горюнов нерешительно кашлянул. – У меня к вам просьба. Положение очень серьезное, три убийства все-таки…

– Боже, боже! – расстроенно качал головой Абрамов.

– Савичев сейчас в караульном помещении, которое предоставил начальник службы безопасности Леонтьев. Чтобы не терять времени, я хочу допросить подозреваемого сразу после обыска в коттедже. В караулке не очень удобно – люди, машины. Вы не могли бы организовать нам тихое помещение вдали от любопытных глаз?

– Даже не знаю. Отель переполнен.

– Мне нужна комната с двумя стульями. Кондиционер и мини-бар необязательны.

Абрамов задумался.

– Я хочу присутствовать при допросе, – вдруг заявил он. – Это условие.

– Зачем? – удивился Горюнов.

– Я говорил. Мне нужно знать все, что происходит в моем отеле.

– Это исключено… – Горюнов вспомнил о награде, – но можно подумать о вариантах. Скажем, я могу сделать так, чтобы вы слышали весь ход беседы.

– Меня это устраивает. Значит, он сейчас в караулке?

– Совершенно верно.

– Велите вашим людям провести его с тыльной стороны главного корпуса – ни в коем случае не с фасада! За большим указателем будет одноэтажное здание, это хозяйственный блок. Пусть ваши сотрудники ждут около него, я пришлю администратора с ключами.

– Большое спасибо. Я вас оповещу, когда начнется допрос.

– Будьте любезны.

* * *

Митю привели в небольшую комнатку. В здании, где она находилась, он уже бывал, правда, по другому поводу. От офиса инженера водоснабжения комнатка отличалась отсутствием подвесных потолков, мебели и ремонта. Бывшая кладовка – узкая, душная, пустая. Судя по характерному запаху, въевшемуся в стены, раньше здесь хранили минеральные удобрения.

Опера предложили располагаться со всеми удобствами и оставили его, лязгнув ключом в дверном замке. Митя долго пялился на запертую дверь, словно ожидал еще чего-то. Потом оглядел стены, криво висящую под потолком лампочку на проводе, бесцельно прошел из угла в угол и лег на линолеумный пол, неудобно выпятив плечо из-за скованных сзади рук.

Еще в караулке на него накатила прострация. В глотку словно запихнули шланг, включили сжатый воздух и выдули все мысли, чувства, желания, оставив пустоту и бессилие. Он отрешенно слушал пустую болтовню охранников и смотрел на бесконечную череду дорогих авто, въезжающих в ворота отеля.

А в голове крутилось одно.

Она еще жива.

На полу он пролежал часа полтора. Потом дверь открылась, и мордастый опер втащил два стула и штатив с цифровой видеокамерой. Установив штатив у дальней стены, он посадил Митю напротив, снял наручники.

Пока Савичев растирал вдавленные красные полосы на запястьях, в комнату буднично вошел Горюнов. Опер молчаливо удалился, закрыв дверь, и Митя остался наедине со следователем.

Горюнов снял пиджак, повесил на спинку второго стула.