Химическая свадьба

— Вы вообще обычно ради кого наряжаетесь? — гневно вопросила Хоуп.

— В основном — ради себя, — подумав, честно ответила Иванна.

— Ну, так вам не без разницы ли, что там себе подумает декан?

— Н-ну… в целом, наверное, без разницы… — протянула Иванна. — Просто понимаете, когда мы переписывались, он был уверен, что я — мужчина. Реальность же оказалась сами видите какая… Мне теперь заново приходится завоёвывать доверие… Чёрт, в магазине декольте было не такое глубокое!

— Доктор Мачкевич, после вашей Авады в лаборатории, я думаю, какое-то там вечернее платье вряд ли ухудшит мнение профессора Снейпа о вас… — с бесконечным терпением во взгляде, осторожно сказала Тори.

– И декольте ровно такое же, я бы вообще это не назвала декольте — так, средней глубины вырез.

Иванна рассмеялась и обречённо махнула рукой.

…В целом, получилось, что они действительно наряжались для себя — на смотровой площадке было довольно холодно и всем пришлось утепляться: Смиты кутались в мантии, Иванна — в шаль.

— Красивые у вас тут виды. У нас из красот только шторма да полярное сияние, — оценила Иванна, присаживаясь на одну из принесённых Смитами подушек и принимаясь сервировать «стол». Домовики под завязку набили корзину разнообразными закусками, каким-то чудом ухитрившись втиснуть туда же посуду и несколько бутылок вина. — Впрочем, на полярное сияние я могу смотреть вечно… — справедливости ради добавила она, испытав лёгкий приступ ностальгии.

— Да, но полярное сияние — это же зимой? — поёжилась Хоуп.

— А зима — это холод, — добавила Тори, чтобы внести окончательную ясность.

— Зима — это мороз, — с улыбкой поправила Иванна. — Холод — это весна и осень. Но мороз — это не страшно, особенно с полярным сиянием, глинтвейном и подходящей компанией, — грустно добавила она. — Что-то я по друзьям соскучилась. Знаете что? Я вас как-нибудь в гости приглашу, сами убедитесь, что всё совсем не так ужасно, как о нас рассказывают.

— Вы что же, решили мне учениц спаивать? — раздалось из темноты. — У вас в Дурмштранге это в порядке вещей, не так ли? — в круг света, отбрасываемый свечой в ветрозащитной лампе, вступил Снейп и устроился на свободной подушке.

— Отнюдь, — возразила Иванна. — Нас всегда за распитие гоняли. С возлияниями было довольно проблематично, как ни старайся где-нибудь укрыться — всё равно вот точно так же, как вы сейчас, откуда ни возьмись материализуется директор или кто-то из старших преподавателей и начинает нудеть — как вам не стыдно, даже спрятаться толком не можете!

— О да, тяжёлое детство, — сочувственно покивал Снейп под тихое хихиканье Смитов. — Ну, надеюсь, мой скромный презент в честь вашего сегодняшнего праздника хоть немного вас развеселит, — сменил он тему, эффектным взмахом волшебной палочки материализуя перед Иванной свёрток.

Та от неожиданности лишилась дара речи. Если ей и случилось в своё время упомянуть в письме о дате своего Дня рождения, то было это столь давно, что любой нормальный человек об этом забыл бы — тем более, после столь продолжительного периода отсутствия переписки. В свёртке оказалась толстая записная книжка в белом кожаном переплёте.

— Надеюсь, будет вам полезно. Тут можно вынимать и добавлять страницы по мере необходимости, — пояснил Снейп. — Ну и ряд полезных чар на обложке, конечно же, это вы попозже спокойно разберёте.

Не успела Иванна и слова сказать, как Смиты тоже вручили ей подарок — закладку для книг со встроенной увеличительной пластиной и возможностью светиться в темноте. Растроганная Иванна перецеловала всех в щёчку, после чего, спохватившись, отдала Смитам двусторонние зеркала, вызвав с их стороны поток восторгов и благодарностей.

— Предлагаю начать наш торжественный ужин, — провозгласила Иванна, потянувшись за бутылкой вина.

Домовики, разумеется, не положили ничего похожего на штопор, справедливо полагая, что четверо волшебников как-нибудь уж справятся с пробкой. Это, действительно, не было проблемой, но Иванну уже примерно полдня одолевало одно желание, не исполнить которое она просто не могла. Расстегнув цепочку, она взяла бриллиант и провела его гранью вокруг горлышка бутылки, которую затем передала Снейпу с просьбой вскрыть. Тот, смерив Иванну неодобрительным взглядом, всё же отломил фрагмент горлышка с пробкой лёгким усилием. Иванна, возвращая украшение на место, подумала, что всё же стоит поблагодарить Каркарова за такой удобный скарификатор.

Вторую бутылку вина Снейп решительно запретил открывать таким варварским способом, хотя Иванна, удовлетворив интерес естествоиспытателя, особо и не настаивала, занятая травлей студенческих баек.

Её продолжительное выступление, состоящее преимущественно из пересказа бородатых анекдотов дурмштрангского фольклора неожиданно прервалось отдалённым шумом. В окнах Хогвартса замелькали огни, неиллюзорно намекающие, что происходит нечто необычное.

Смиты, как по команде вскочили и затопали вниз по лестнице, крикнув, что сбегают на разведку. Снейп, не столь лёгкий на подъём, попросил Иванну подождать на месте ничего не предпринимая и отправился следом за ученицами.

Иванна, сбитая с толку внезапным переполохом, покорно осталась ждать новостей. Вскоре из лестничного люка показалась светящая туманная анаконда и молвила голосом Хоуп Смит:

— Доктор Мачкевич, у нас тут тревога. В школе беглый преступник. Ученики в Большом Зале, профессора прочёсывают этажи, декан просил вас присоединиться.

Иванна, порадовавшись за Хоуп, нашедшую время упросить Люпина научить столь полезному заклинанию и сделав себе заметку узнать, сама ли она догадалась об этом малоизвестном свойстве Патронуса или где-то прочитала, подхватилась и побежала за анакондой. Та, впрочем, растаяла у самого подножия лестницы, оставив Иванну в недоумении — куда же бежать?

Придя к выводу, что прочёсывать замок можно начинать прямо отсюда, она взяла веер наизготовку и, подобрав подол, медленно пошла по коридору, внимательно вглядываясь в тени и мысленно ворча на Смитов с их несвоевременным эстетством. Начиная смутно догадываться, что заблудилась, Иванна вдруг очутилась на полутёмной лестнице и начала спускаться, с подозрением вглядываясь в каждую ступень. Вдруг она услышала за спиной торопливые шаги, причём шаги явно не человеческие. Резко повернувшись на звук, она потеряла равновесие и, запутавшись в подоле, начала падать. Резко сгруппировавшись, она смогла не рухнуть навзничь, но всё равно основательно приложилась о ступеньки правым боком, проехав вниз несколько футов, и, остановившись, замерла оглушённая.

Подняв глаза, она увидела медленно надвигающуюся на неё громадную чёрную тень не то волка, не то пса. Правая рука с зажатым в ней веером не слушалась. Призрачный пёс вдруг возник совсем рядом с ней. Он ткнулся носом ей в щёку, будто проверяя — жива она или нет. В этот момент, несмотря на лёгкую контузию, Иванна осознала, во-первых, что пёс этот — не пёс, а анимаг. Во-вторых, она уловила отчётливый мыслеобраз крысы. И в-третьих — даже в зверином обличии, анимаг испытывал совершенно человеческую ярость, негодование и самую малость недоумения. Страха, к её удивлению, в палитре его эмоций не было. Либо этот Блэк (в том, что это Блэк Иванна не сомневалась) самоуверен на грани слабоумия, либо ему действительно нечего терять, успела подумать Иванна, прежде чем он рванул дальше вниз по лестнице. При чём тут крыса? Опять крыса…