Химическая свадьба

В это время в дверь постучали, и после приглашения входить в кабинете возник профессор Хайдарага.

— Игорь, совсем забыл спросить — помнишь, я летом говорил, что нужно будет пополнить запас янтарного лома… — начал он.

— Помню, всё давно заказано, — перебил Каркаров. — Я утром как раз связывался с поставщиками, на будущей неделе придёт доставка из Юрмалы, неделей позже — из Кёнигсберга.

— О, чудесно, у меня как раз по программе у второкурсников янтарные амулеты начнутся, — заулыбался профессор Хайдарага; тут он обратил внимание на замершую посреди комнаты Иванну и насупился: — Так, и за что ты мою аспирантку ругаешь? — воинственно спросил он.

— За несообразный вид, — чрезвычайно серьёзно ответствовал Каркаров. – Вы, Валмир, вместе с вашими доцентами и аспирантом своими нарядами дискредитируете образ приличного преподавателя.

Профессор Хайдарага покосился сначала на Иванну в ковбойской клетчатой рубахе и старых джинсах с дырой на правом колене, затем на свою местами прожжённую и многократно перелатанную рабочую хламиду, некогда бывшую алой рубахой, шитой золотым растительным узором, после — на Каркарова.

— Ай, не морочь мне голову! Не стыдно тебе пожилого человека разыгрывать? — осознав, что господин директор изволил пошутить, отмахнулся Хайдарага, после чего покинул кабинет.

Каркаров посмотрел на Иванну и потребовал ответа: как с ними — господами мастерами артефактов — бороться? Та ответила, что, во-первых, лично она ещё не мастер, а во-вторых, бороться с ними — труд изначально неблагодарный. И вообще, лично ей не до борьбы — надо идти искать, что надеть в субботу.

— Ты хотя бы кофе допей, суббота только послезавтра, — резонно заметил Каркаров.

— Вот вечно ты так — сначала озадачишь чёрт знает чем, а потом — «да ладно, это ерунда, успеется», — тоскливо отозвалась Иванна, тем не менее, возвращаясь в кресло.

— Тебе, в любом случае, стоит переключиться и отвлечься. Глядишь, какие-нибудь гениальные идеи в голову придут.

Поиск наряда удалось начать только вечером: сначала они допили кофе, потом Каркаров попросил её помочь рассортировать старые бумаги для архива. Отказать в посильной помощи Иванна, разумеется, не могла, но так же не могла отказать себе в удовольствии высказать господину директору ряд соображений на тему использования рабского труда аспирантов, а также злоупотребления служебным положением и её личным дружеским расположением.

Раскопки в шкафу утешительных результатов не дали — выяснилось, что оба Иваннины платья слишком неформальны даже для неформального приёма. Изо всех торжественных платьев, что остались в родительском доме, она давно выросла — последнее мероприятие подобного рода (юбилей престарелой тётушки по отцовской линии) Иванна посещала в возрасте четырнадцати лет. Выйдя из спальни в гостиную, где терпеливо дожидался окончания её изысканий Каркаров, она обречённо заявила:

— В общем, если хочешь меня видеть прилично выглядящей в субботу, выдай портключ до городу Парижу… Или до городу Милану — в принципе без разницы. Я, увы, не Яблонская, чтобы на каждый чих иметь специальный туалет… О! А это идея, — оживилась она. — Пойду у Яблонской одолжусь, мы примерно одной комплекции…

Она окрылённо побежала к бывшей сокурснице, к счастью оказавшейся у себя в апартаментах, и огорошила ту просьбой одолжить какое-нибудь скромное выходное платье, по возможности тёмное. Застигнутая врасплох Яблонская первым делом поинтересовалась, здорова ли Иванна; получив уверенный утвердительный ответ, она нехотя ушла в гардеробную. Вынесенные на суд Иванны три платья оказались разных оттенков красного; два были слишком яркие на её взгляд, третье — цвета бордо — она всё же решилась примерить. Подвох обнаружился сразу — закрытое спереди, на спине платье имело столь глубокий вырез, что даже под мантию Иванна не рискнула бы такое надеть.

— Слушай, а есть такое же, но со всех сторон закрытое? — с надеждой спросила она, крутясь перед зеркалом.

— На тебя не угодишь! — закатила глаза Яблонская. — То ей не так, сё ей не эдак… Хм, погоди! — просветлела она. — У меня же есть одна шмотка, полностью соответствующая твоим запросам, ни разу, кстати, не надёванная! Чёрная, почти без вырезов.

— А там в чём подвох? — насупилась Иванна.

— Ну, я его покупала, чтобы надеть на похороны дедушки, — небрежно отмахнулась Яблонская, скрываясь в гардеробной.

Иванна, не став уточнять, чем кончилась история с похоронами, принялась раздеваться.

— Вот, держи, — Яблонская появилась из гардеробной с ворохом вельвета.

Выданное Иванне на этот раз платье было действительно очень тёмно-красное, с полностью закрывающим шею воротом и длинными рукавами. Конечно, Яблонская не была бы Яблонской, если бы всё оказалось действительно просто. Корсаж платья усаживался по фигуре системой шнуровки, сзади от верха ворота до самого низа спины располагался ряд мелких пуговиц (который Иванна смогла застегнуть на ощупь только частично, при этом весьма криво), а в подоле по бокам было два разреза, к счастью — до колена.

Стараясь не выказывать излишнего энтузиазма, дабы не давать Яблонской повода начать придумывать причины не одалживать платье, Иванна сказала, что оно, наверное, годится, но ей всё же нужно посоветоваться на эту тему с компетентными людьми, собрала свою одежду и побежала к себе, поблагодарив бывшую сокурсницу за помощь. Та, к вящей её досаде, увязалась следом. Разумеется, увидев «компетентных людей», Яблонская сделалась мрачнее тучи и поспешила сообщить Иванне, что платье той идёт примерно как седло корове, и что некоторым лучше оставаться верным заляпанной реактивами мантии и драным джинсам.

— Ну как? По-моему, годится, — Иванна бросила ком своей одежды на шкуры и, легко игнорируя слова Яблонской, обратилась к Каркарову.

Тот оторвался от созерцания заснеженного пейзажа за окном, внимательно изучил общий вид Иванны в новом наряде и подошёл для более близкого и детального изучения. Платье он одобрил, но отметил, что оно как-то странно сидит. Иванна повернулась к нему спиной и поинтересовалась, как бы он сам застегнул столь бесчеловечную застёжку? Яблонская, возмущённо бросившись защищать платье, заявила, что застёжка абсолютно нормальная, просто кое-кто не умеет носить цивилизованную одежду. Иванна парировала, что модельер, придумавший функциональную, а не декоративную застёжку на спине — извращенец. Каркаров, благоразумно не вмешиваясь в дамские разговоры, деловито возился с пуговицами. Когда он закончил застёгивать и взялся поправлять шнуровку по бокам, Иванна вздохнула с облегчением: каждый раз, когда он касался её спины в разрезе платья, ей стоило адских усилий, чтобы не допустить повторения эпизода эмпатической трансляции — на второй раз неугомонная Яблонская наверняка начнёт делать выводы.

— Так! А откуда ты знаешь, как шнуруется платье Яблонской?! — не смогла удержаться она, наблюдая за уверенными движениями рук Каркарова.

— Дура! — вспылила хозяйка платья, покраснела и вылетела из комнаты со скоростью света, выразительно хлопнув дверью.

— Я знаю принцип работы шнуровки — и этого достаточно, вне зависимости от того, платье Яблонской ли это или квиддичная экипировка, — невозмутимо отозвался Каркаров. — И перестань дёргаться, ты мешаешь.

В конечном итоге, несмотря на разбирающий Иванну смех, платье было побеждено, и результат более чем устроил заинтересованные стороны. На этой оптимистической ноте Каркаров вдруг обратил внимание на время и поспешил откланяться — он хотел завершить несколько дел, чтобы полностью освободить выходные.