Хирург. Последняя надежда

И чёрт знает, что ещё преподнесет сегодняшний день.

Мысль бурлит в голове, рисуя варианты, но хочется её опровергнуть. Всё-таки это – новость, и дело может быть более серьёзным, чем я представляю».

Рашид подсознательно с улицы Ленина свернул вниз по улице Дахадаева, проехал мимо Русского театра, сделал круг на привокзальной площади и направился обратно. Увидев гостиницу «Дагестан», принял вправо к тротуару, остановился и выключил зажигание, сам не зная почему. На лобовом стекле собрались несколько капель дождя – Рашид включил стеклоочистители и смазал их по всему стеклу, на котором образовалась жировая плёнка: он пожалел, что смазал пыль, образовавшуюся на стекле. Рашид потянулся к бардачку, достал сигарету, прикурил и затянулся, выдыхая дым наружу через открытую форточку.

Мимо него проходили люди, а он уставился на здание гостиницы, где он сформировался как хирург во время войны, – здесь тогда был организован эвакуационный госпиталь.

Он глянул на часы – половина восьмого. Значит, можно не торопиться и предаться воспоминаниям: всё-таки жизнь и есть воспоминания. Что-то с утра в день рождения на него напала хандра, и он начал прокручивать события детства, чтобы подвести черту в полном одиночестве и с сигаретой в зубах.

ЧАСТЬ 2

Родной дом – это всегда детство.

Село Султанюрт, где он появился на свет, состояло из одноэтажных домов одинакового типа: домик, двор, сарай, огород. Во дворе домашняя живность: две-три коровы, несколько овец, куры, гуси. А ещё – слякоть, по которой надо было чавкать, когда управляешь хозяйством. Рашид с малого возраста помогал родителям по дому, пас овец. В школу пошёл в семь лет, и когда учительница Татьяна Сергеевна задала вопрос ученикам: «Кто кем хочет стать?» все высказали свои желания: шофёром, лётчиком, агрономом, министром… и только один Рашид оставил вопрос без ответа. Он виновато сказал: « Я не знаю – я ещё об этом не подумал». По классу прокатился смех, а учительница долго держала взгляд на чёрных вдумчивых глазах мальчика, который отличился от других и на этот раз. «Рашид, когда надумаешь, кем стать, обязательно скажи мне об этом, хорошо?» – «Да», – согласился мальчик.

Рашид находился во дворе под навесом с топором в руке, когда его отец Паша вернулся с работы раньше времени. Он сразу подумал, что что-то случилось.

– Ты опять с топором, сын! – возмутился он с порога. – Это опасно – топор может порезать. Сколько я буду говорить тебе об этом!

Рашид нагнулся и опустил топор на землю.

Отец подошёл близко и стал над его головой. «Сегодня папа не такой, как всегда, – подумал Рашид. – Злой. Лицо нахмуренное, глаза мечут искры».

– Нет, – возразил отец. – Ты поставь его там, где взял. В доме всё должно находиться на своём месте. Ты понимаешь?

– Да, – робко ответил Рашид, подбирая топор, чтобы отнести его на своё место на чурбане возле дров.

На шум на крыльцо вышла мать. Она вставила руки в бока – её любимая поза – и, осмотревшись по сторонам, вмешалась:

– Что тут происходит? – Затем, увидев мужа в неурочное время, съязвила: – А ты что, сбежал с работы?

– Заболел, – буркнул отец, показывая указательный палец. – Адские боли – надо поковырять иголкой. Наверное, заноза зашла. Уже два дня как болит, а я не обращал внимания. Боли невыносимые.

– А ну покажи. – Мать подошла поближе и взяла палец в свою руку. После того, как осмотрела палец со всех сторон, она вскинула голову и заявила:

– Это не заноза, милый.

Паша округлил глаза и открыл рот.

– А что это?

– Инфекция, – без раздумий уверенно выпалила жена. – Это инфекция: иголка тут не поможет.

– Это лучше, чем заноза? – спросил отец.

– Нет, это хуже – можно лишиться пальца.

– Но ты же… ты же лекарь, знахарь, повитуха – помоги.

Мама ощетинилась.

– Не помогу, – резко среагировала мать, отбрасывая палец и поёжившись. – Пока ты укоряешь меня в том, что я знахарь и повитуха, не помогу.

Мать была центром притяжения всех женщин, сплетен, и ни одна более или менее значимая разборка не проходила без её участия. Душа женской компании.

– Да ладно тебе, – сказал Паша с иронией. – Не скажу, пока ты лечишь меня. Откуда ты такая взялась у меня – женщина-огонь? Ты везде, где шум, где сплетни и разборки…

– Не твоё дело, – перебила жена. – Я же не вмешиваюсь в мужские дела. Что плохого в том, что я помогаю другим словом и делом? Я лечу, не калечу.

– Ладно, убедила, – сдался Паша. – Посмотри на палец.

Жена быстро оттаяла, приблизилась и осмотрела палец по кругу.

– Жди, – сказала она, отпуская палец.

Паша растерялся.

– Чего ждать?

– Пока я приду с родника, – проговорила жена. – Заберу травы у Сакинат.

Мать накинула на плечо кувшин и исчезла.

Рашид, всё это время следивший за диалогом родителей, сдвинулся с места.

– Болит, папа?

– Да, сынок.

– Воды тёплой принести тебе?

– Зачем?

– Когда у меня болит живот, мама всегда даёт воды – и у меня проходит.

Паша засмеялся.

– Это мама когда даёт, – произнёс Паша. – У неё волшебные руки.

Но руки мамы не помогли отцу. Не помог и сбор трав, не помог и варёный лук. На второй день Рашид с сочувствием следил за папой, который со вздёрнутым вверх пальцем ходил по двору взад-вперед. Мама больше молчала и не знала, что делать.

– Мама, а нельзя врачу показаться? – поинтересовался Рашид.

– Нет, Рашид, – ответила мама. – Один врач на всю округу, и у него много больных с серьёзными заболеваниями.

Отец не спал, не ел, не шутил. На третий день взял в руки бритвенный нож и сел на табуретку возле камина. В комнате было тихо – мама молчала, испробовав все методы народной медицины, и, зная, чт'o сейчас сделает отец, напряжённо следила за ним.

– Папа, ты что собираешься делать? – испуганно спросил маленький Рашид.

– Я сейчас буду забирать боль, – сквозь зубы процедил отец, прикладывая лезвие ножа к опухшей коже.

Всё случилось мгновенно: отец резко срезал часть пальца, и отравленная кровь брызнула из открытой раны. Стон отца и крик мамы поразили сердце мальчика – в нём перевернулся мир, который он только познавал. «Я забираю боль», – стучало в голове мальчика, и его сознание подсказывало ему, кем надо быть, чтобы забирать чужую боль, – доктором.

В школу сегодня Рашид пришёл раньше всех. Он шёл по коридору уверенной походкой и остановился напротив учительской. Он постучал, затем тихо толкнул дверь. Его не смутили глаза учителей, которые одновременно посмотрели на него.

– О, Рашид! – отозвалась учительница Татьяна, которая, наклонившись, копалась в тумбочке. – Что-нибудь случилось? – испуганно спросила она, поднимая стопку тетрадей на стол.

– Татьяна Сергеевна, – прозвучал детский невинный голос мальчика. – Я знаю, кем я хочу стать, когда вырасту.