Хищник

Давно не виделись.

Майор Вараскин развил бурную деятельность, распоряжаясь и людьми подполковника Свидригайлова, солидно, но и несколько потеряно топтавшегося в стороне. Майор Вараскин зло сощурил крупные обезьяньи морщины.

– А вы, Сергей Владимирович, ещё более шустры, чем я предполагал. Не успели мы с вами так хорошо и плотно пообщаться, а к вечеру вы уже троих на тот свет отправили. Придется опять с нами проехать.

– Нет, майор, не придется, - покачал я головой.

– Почему?
– искренне удивился майор.

– А потому, уважаемый товарищ майор, что не вижу причин мне ехать с вами.

– Вы что, с ума сошли? Я вас задерживаю по подозрению в совершении преступления, - он повернулся к подполковнику Свидригайлову.
– Товарищ подполковник! Распорядитесь задержать этого человека!

Бесцеремонность приезжего силовика заставила зазвенеть мои и так истонченные за сутки нервы.

– Майор! А не двинул бы ты отсюда... в Москву. Что ты лезешь, что ты суешься не в свои дела? Кто ты вообще такое?
– злобно накинулся я на него. Повернулся к подполковнику Свидригайлову.
– Владимир Владимирович! Вы документы этого варяга внимательно читали? У меня он вызывает подозрение.

Меня понесло и, закусив удила, я бешено рвался в бой. Огляделся. Случайных свидетелей было мало. Стояли в сторонке несколько человек рядом с выходом. Скорее всего служащие. Сверху по лестнице изредка спускались ничего не подозревающие клиенты. Некоторые при виде милиционеров торопливо бросали сигареты, видимо опасаясь попасться с марихуаной. Некоторые с веселой удалью лезли в самую гущу дабы узнать новости. А музыка продолжала звучать со всех сторон, никто не подумл снизить накал вечернего праздника. И то, кому какое дело до чьих-то смертей? Тем более, каких-то ублюдков, злобно ухмыльнулся я, скрипнув зубами от нового наплыва злобы. Вокруг человек десять-пятнадцать - стояли ребята Лёхи и качка Семы, которые, видя мой запал, сами были готовы ринуться в бой. Милицию, впрочем, никто и не собирался трогать. Ребята тоже были свои. Вон, Найденыш маячит, подойти не решается. А вот этот майор и три человека с ним...

– Сергей Владимирович!
– примирительно выступил из внешнего круга подполковник Свидригайлов.
– Не будем горячиться. Никто никого задерживать не собирается. Протокольчик составим, и все будет нормалёк.

Я слушал его нервно.

– Протокольчик хорошо. Протокол подпишу.

Он вновь, даже где-то удивляясь себе, резко повернулся к майору, ощутив новую волну злобы.

– А ты, майор, запомни! В чужой монастырь не лезь со своим уставом. Понял?
– спросил я, нарочито и гнусаво смазывая последнее слово.

Майор, рассерженный, хотя и порядком удивленный, промолчал, сдержался. Вздохнул, видимо, успокаивая нервы, и спокойно сказал:

– Хорошо. Составим протокол, если понадобится, вызовем в Упрвление. Да, - повернулся к подполковнику Свидригайлову.
– Как на счет подписки о невыезде?

Подполковник Свидригайлов даже поморщился - как все не кстати!

– Это ты, майор, по поводу меня?
– снова взвился я.
– А как на счет того, чтобы тебе сделать подписку о выезде? В Москве заждались, наверное. Сколько ты тут у нас? Сутки? Не многова-то ли?

Я заметил, что ребята вокруг ещё более сгрудились. Я подумал, что эта моя нервная истерика доставляет мне удовольствие. А ещё я подумал, что все неспроста. Что события последних дней здорово давили и давят на психику. Я, вроде бы, последние дни отдыхал, за неимением зацепок не занимаясь делом, этим засевшим где-то в городе резиденте, охотящимся за чужим имуществом и финансами, но все равно был в постоянном напряжении, которое, воспользовавшись предоставленной возможностью, так звонко выплеснулось. Тут надо, конечно, присовокупить и этих мертвых уже убийц, неожиданно попытавшихся поймать меня в туалете. И однако же, где-то в глубине души я чувствовал: дело сдвигается с мертвой точки, что-то произошло серьезное, такое, что дает надежду в ближайшее время все разрешить. И я сразу успокоился.

– Ладно, майор. Погорячились и хватит. Пойми, меня тут эта троица над писуаром зажала, хочешь-не хочешь взорвешься. Забудем.

Обезьяньи морщины майора Вараскина сложились в ехидную усмешку. Ситуацию он оценил: тот, кто по идее вполне мог бы подойти на роль преступника, по сути прощает его, майора, законопослушные действия. А с другой стороны, мало ли что это за городок, его командировали сюда с конкретным заданием, а все что происходит за рамками его задач может быть связано с основным делом, а может и не быть связано. Да и расклад сил сейчас... оставлял желать лучшего. Так, вероятно, он думал.

– Хорошо. Замнем для ясности. Протокол только подпиши.

Тем временем слухи о происшествие стали проникать наверх. Спустился по лестнице кем-то вызванный генеральный директор, избегавший смотреть на меня, но резким, лающим голосом уже отдававший приказания обслуживающему персоналу. Отдыхающие клиенты тонкой, потом все увеличивающейся струйкой потекли в обход милиции и моих подозрительных ребят на улицу. Вверху где-то сбилась музыка, вновь заиграла, в темный открытый проем входной двери влетела огромная плюшевая ночная бабочка и пошла кружиться вокруг люстры, словно большой тряпичный лоскуток.

Еще минут через двадцать с протоколом было покончено, Я послал какого-то парня, откуда-то знающего Катю, пригласить её вниз. Через десять минут спустилась и она, немного недовольная. Вновь пошла удача, а тут, зачем-то, оторвали. Но сообразив, сквозь заслон алчного азарта, что мельком услышанное о трупах произошло здесь, рядом, а её Сережа опять вел себя героически, сразу перестроилась.

Мы вышли из дверей клуба вдоем. В одной руке я нес пакет с документацией, на другой повисла Катя. Отошли несколько шагов в сторону от парадного подъезда, откуда, потревоженные недавним событием и прибытием милиции, расходились через чур осторожные. Ночь была светлая, ясная. Свежий ветер с реки раогнал облака, так и не спресовавшиеся в весомые тучки, дождь не пролился, но все равно свежо, бодро. Я взглянул на небо, что-то сразу вспомнилось, недавнее... Ах да, мои паучьи подвиги на кране, совсем близко к звездам.

– Что ты там видишь, милый?
– запрокинула голову и Катенька.
– Ох! Как красиво, я давно на небо не сомтрела. Как красиво!

И правда. Ночная синева неба, по котоой тихо плывут светлые, возле луны серебристые облака. Луна тоже плывет сквозь поджигаемые ею облака, а вокруг льются, льются золотые слезы звезд, густо покрывающие весь бездонный небосвод - без конца и края.

ГЛАВА 24

МЕДИЦИНСКАЯ ТЕМА

Пришлось сидеть до двух часов ночи пока не удалось разобраться в этих книгах. я больше полагался на своих бухгалтеров, поэтому в финансовых документах путался очень быстро, но если не брать детали, основу понять вполне можно. Петрухин Анатолий Сергеевич действительно был генеральным директором АООТ "Клуб "Белая чайка". Его, согласно протоколу от такого-то и такого-то за подписью Куницына Николая Олеговича, назначили генеральным директором на место уволенного по собсвенному желанию Архипова Геннадия Михайловича, проживающего по адресу город Лермонтов, улица Степана Разина, дом двадцать девять, квартира восемнадцать. За что уволили - непонятно. А вот что оказалось интересно: Петрухин был не местный. И примерно тогда же, когда был принят на работу, приехал из Москвы. Здесь был просто зарегистрирован, проживал в квартире, которую снимало АОЗТ "Клуб "Белая чайка". Его московский адрес был таков: Третий переулок Измайловского Зверинца. Ничего себе адрес. Впрочем, звучит.

Еще было не очень поздно, когда я позвонил Елене Михайловне.

– Не разбудил?
– спросил сразу, как только представился.

– Что ты, Сережа! Я поздняя птица, ложусь за полночь. Что-нибудь узнал?

– Я вот чего звоню, - сказал я, - сегодня поговорил с директором клуба... Ну, вашего, "Белой чайки". И не могу понять. Его из Москвы перетянули. Но кто? За какие заслуги? Он же москвич. И он, как мне кажется, фактически бесконтрольно распоряжался всеми финансами клуба. Ты случайно не знаешь, за какие такие заслуги его сделали директором? На протоколах подписи Николая Олеговича, но что-то все мне это кажется подозрительным. Не прояснишь?